Отшельник помолчал немного, задумавшись. Видимо, рассказ предстоял непростой.
— Я являюсь главой компании честных людей, живущих доходами от своей торговли. Эта торговля, возможно, не одобряется законами, но очень выгодна. Как видите, я говорю прямо: мы собираем пошлину с путешественников на больших дорогах, позволяя им потом ехать на все четыре стороны. Мы ещё поставляем торговцам запрещенный товар по дешевым ценам. Наконец, мы чеканим монету — но уверяю вас, только зимой, когда другой промысел невозможен — и тем самым помогаем денежному обращению.
— Стало быть, я наскочил на шайку вымогателей, контрабандистов и фальшивомонетчиков? — нахмурясь, спросил Эктор.
— Сказано грубовато, но не будем придираться к словам. Пусть так, но мы ведем дела честно. Доходы делятся на равные доли между товарищами.
— И даже между предводителями шайки и её членами?
— Боже мой, конечно!.. Да здесь все, как при республике, только предводителю дают три части.
— Прекрасно.
— Когда работа кончена, каждый делает, что хочет. Кто спит, кто охотится, кто играет в карты…Есть даже такие, кто занимается искусством.
— Вот как?
— У нас есть два живописца, скрипач, флейтист и два певца. Они выступают с концертами. Вы их услышите.
— Вы весьма любезны со мной!
— Да у нас есть и другие развлечения.
— Неужели?
— Ну конечно! Неужели вы принимаете нас за монахов?
— Упаси Господь!
— Многие из нас испытывают достаточно пылкие страсти. Когда им нравится хорошенькая девушка из окрестных сел, её похищают.
— Кажется, это довольно дерзко.
— Да, но и довольно быстро. Поверьте, молодой друг, многие женщины любят, чтобы с ними поступали, как с сабинянками. Когда же по законам непостоянства, присущего человеческой природе, их победители возжелают перейти к новым подвигам…
— Они просто прогоняют своих побежденных.
— Ну зачем же так грубо. Они провожают их к родственникам с каким-либо подарком, чтобы утешить горесть разлуки. С прекрасным полом нужно по-хорошему. Я даю вам этот совет, который при случае может пригодиться.
— Постараюсь не забыть.
— Вообще-то у нас хороший стол для любителей поесть и выпить, мы устраиваем даже танцы. У нас есть гончие и легавые для охоты…Мы, мой друг, веселимся, как можем.
— Все это, конечно, хорошо, — заметил Эктор, — но как быть с правосудием?
Отшельник громко рассмеялся.
— Правосудие в этом графстве! — вскричал он. — Да в Европе, я думаю, не найдется государства с более сговорчивым правосудием, чем здесь. Оно нас любит, уважает и нам покровительствует.
— Даже так?
— Конечно! Правосудие знает, что мы добрые люди. Мы покушаемся на добро ближнего, но не на жизнь его. Если нас зацепят, мы уедем, и кто знает, с кем ему, правосудию, придется в дальнейшем возиться. Не вышло бы тогда «из огня, да в полымя». А ведь мы платим подать наместнику папы.
— Все это, разумеется, прекрасно, но зачем вы отняли у меня оружие и держите под замком?
— Сейчас все объясню. — Отшельник явно не спешил.
— Говорите же и постарайтесь покороче.
— Нет, вы нетерпеливый человек! Это, знаете, недостаток, от него вам следует избавиться.
— В моем-то положении пленника? Пожалуй, для этого потребовалось бы время, а его у меня нет.
— Оно у вас ещё будет, мой друг. Но так и быть, я постараюсь в двух словах…
— Покорнейше вас благодарю, — ответил Эктор, кланяясь.
Пустынник, разумеется, ответил тем же и продолжал:
— Когда я вас встретил, вы мне понравились, и вы это знаете. А то, что вы о себе сообщили, меня заинтересовало. Я, видите ли, питаю слабость к умным людям. И потому решил предложить вам вступить в нашу компанию.
Эктор едва удержался от жеста удивления.
— Ну-с, вы храбры, — продолжал пустынник, — ваша дуэль говорит сама за себя. Видеть, как вы застрелили жаворонка в ста шагах…Уверен, у нас вас ждет успех.
Все время Эктор едва сдерживался. Но тут не выдержал:
— За кого вы меня принимаете? — вскричал он. — Я что, по-вашему, бандит? Да будь у меня оружие в руках, я размозжил бы вам голову!
— Тихо, тихо, успокойтесь!
— Мерзавец!
— Да тише вы! Разве нельзя обойтись без оскорблений? Успокойтесь и выслушайте меня.
— Что еще? — Эктор уже дрожал от гнева.
— Я сделал вам предложение. Вы вправе от него отказаться. Не станем из-за этого ссориться. Мне же ещё нужно сделать вам два других предложения.
— Только поскорей.
— Ох, как вы нетерпеливы! Ну, раз вы не хотите стать одним из наших…Точно не хотите?
— Опять?
— Ладно…Тогда скажите, что для вас менее дорого, голова или язык?
Эктор так и подскочил с кровати.
— Что за шутки?!
— Никаких шуток нет…Да сядьте вы, наконец, и послушайте хоть раз меня спокойно!
Эктор окончательно растерялся и сел на кровать.
— После того небольшого сообщения, которое я вам сделал, согласитесь, было бы неразумно отпускать вас так просто, как вы пришли. Только не клянитесь, что вы никому о нас не расскажете: я этому не верю. Вино и женщины, да будет вам известно, до добра не доводят. Да и за свою дуэль вы, возможно, захотите получить прощение…И не хмурьтесь, пожалуйста; люди — это всегда люди, и тот, кто делает ставку на их порядочность, строит замок на песке.
Эктор едва сдерживался от нетерпения.
— Наш наместник, как я сказал, на нашей стороне, но вот Людовик XIV, возможно, пожелает вмешаться в наши маленькие дела. Мы ведь иногда переходим через Дюрансу. А вы, с другой стороны, попали в нашу пустынь. Я ведь не предполагал, что вы откажетесь от моего предложения. Но вы отказались, и я не отвечаю за последствия. Скажу честно, вы меня очень огорчили…Ведь вы мне нравитесь, я уже говорил…Ну ладно, больше не будем об этом. Теперь главное. Если вы откажетесь остаться с нами, вам отрубят голову; если согласитесь занять место среди немых, вам отрежут язык…тихо, тихо! Вам отрежут язык, и мы сделаем вашу жизнь молчаливой, но спокойной. Подумайте, мой друг.
— Вы думаете, я поколеблюсь хоть на минуту? — вскричал Эктор, едва сдерживаясь от желания схватить пустынника за горло.
— Стало быть, вы сделали выбор?
— Рубите голову и живо.
— Как хотите.
Отшельник выбросил ключ в окно и хлопнул в ладоши. Отворилась дверь и вошли два разбойника. Один держал в руке тяжелую и блестящую турецкую саблю, другой нес веревки.
Заперев за собой дверь, они остановились, ожидая приказаний.
— Вам завяжут глаза и руки, — произнес отшельник, — дело будет сделано за минуту.
— Это лишнее. Я дворянин и приму смерть, не робея.
— Как угодно.
— Но мне нужно пять минут, чтобы вручить себя Господу.
— Да хоть десять.
Эктор стал в углу и принялся за молитву. Через некоторое время он повернулся к отшельнику:
— Я готов.
— Прекрасно. — Отшельник сделал знак разбойнику с саблей. — Теперь прошу вас повернуться лицом к стене.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95