Он возмужал, завел усики, приобрел сноровку воина и мужчины, не поддающегося ударам судьбы. Словом, он был готов к новым приключениям.
Надо сказать, в отшельники он не готовился. Его друзьями были молодые дворяне, вместе с которыми он проводил время в играх и веселье. Судьба словно решила возместить ему утраченное: он больше выигрывал, чем проигрывал. И тем жил, хотя и не сутяжничал из-за невозврата ему долгов. Для этого он был достаточно щедр.
Что касается Кок-Эрона, тот старался не докучать своему господину. По его мнению, чем больше тот перепрыгнет рвов в эту пору жизни, тем больше он приобретет опыта на будущее. Иногда его, впрочем, будоражил голос совести, но после некоторого раздумья он обычно его успокаивал.» — Хороший наездник — тот, кто часто падал», — вспоминал он в это время известную пословицу.
Тем временем спокойная жизнь порядком надоела Эктору. Однажды, возвратясь под утро домой после ночи, во время которой маски, вино и карты делали свои обычные чудеса, он растолкал спящего Кок-Эрона, объяснил, что нужно срочно ехать, рассчитался с трактирщиком и сам побежал оседлывать лошадей.
Кок-Эрон со сна понял одно: в доме пожар. Он бросился вниз. На его глазах Эктор вскочил на лошадь, сунул экю слуге и поскакал со двора. Кок-Эрон проделал то же самое (насчет экю, правда, достоверных сведений нет) и бросился вдогонку своему господину. На углу улицы он нагнал Эктора.
— Эй, сударь, куда это мы мчимся?
— Не знаю.
— Как так? Зачем мы едем, в таком случае?
— Так надо. Мне все это надоело.
— Что за глупость!
— Потому-то я её и делаю.
Кок-Эрон кричал, Эктор хохотал. В таком состоянии они добрались, наконец, до полей, где Эктор решил дать отдохнуть лошадям.
— По крайней мере, сударь, — не переставал ворчать Кок-Эрон, — вы хоть простились с друзьями?
— И не думал.
Кок-Эрон спрыгнул на землю.
— Что же подумают в Дофине, если вы и дальше будете так себя вести?
— Вот еще! Разве мсье Тартапаж, убитый вчера на дуэли, простился с нами?
Достойный слуга было замолчал, но не надолго.
— Маркиз, — произнес он суровым голосом, — после такой езды где, по-вашему, мы остановимся?
— Да на первом же постоялом дворе, разумеется, когда наступит время обеда.
— Нет, с вами говорить — гороху надо наесться. Да разве я спрашиваю вас про обед?
— Но ты же хотел знать, где мы остановимся.
— Да ладно вам! Я, черт возьми, знаю, что в дороге обедают. Я вас спрашиваю, куда мы едем, а не где будем обедать.
— Э, брат, ты хочешь знать, чего я сам не знаю.
— Ну, знаете…Что же, вы хотите сказать, что если бы эта дорога вела в Татарию, мы бы с вами туда и ехали?
— Конечно. Впрочем, надеюсь, она туда не ведет.
— Мы что же, по-вашему, какие-нибудь…жуки, что ли, летим, не знаем, куда?
— Тогда послушай меня, дорогой друг. Смотри, прекрасное утро, свежий воздух. Перед нами вьется полевая дорога, она, как кокетка, манит нас за собой. Под нами добрые лошади, в карманах — звон дукатов, на боку крепкие шпаги. Мы сильны и здоровы, свободны, как птицы. За поворотом нас ждет пьянящая воображение неизвестность. Да за такую фантазию не жалко и жизнью пожертвовать!
— Да, посмотрел бы я на вас, когда настанет черед ломать шею за такую фантазию.
Философия мудрого воина положила-таки конец спору. Ибо этому способствовало появление на горизонте полуразвалившейся харчевни, издалека заметной по символическому признаку — раскачивающейся на ветру сосновой ветке.
Итальянские сыр, колбаса и ветчина несколько утешили Кок-Эрона. В этом ему помог и Эктор, раскритиковавший стол и кухню харчевни.
Так прошло пять-шесть дней путешествия. Наконец, они прибыли в Феррару, где в бедной харчевне им смогли предложить лишь яичницу. Хозяин открыл бутылку вина и вышел под предлогом поиска колбасы.
Некоторое время спустя Кок-Эрон решил кликнуть хозяина. Но тот все не появлялся.
— Видно, колбаса эта довольно далеко закатилась: вот уже десять минут, как он её ищет, — проворчал сей доблестный солдат.
Он вышел наружу, но и там никого не обнаружил.
— Что-то мне это не нравится, — промолвил он, возвратясь. — Этот итальянский постоялый двор сильно напоминает испанскую корчму. Уедемте отсюда, сударь, да поскорей.
И он отправился в конюшню. Эктор положил на стол деньги и вышел следом. Тут из-под навеса раздался крик его верного слуги:
— Сударь, лошади исчезли!
— Верно, хозяин взял их, чтобы быстрее найти колбасу.
— Что он, карета, что ли? Зачем ему две лошади? Да он их просто украл!
— Возможно!
В отчаянии Кок-Эрон уставился на то место, где ещё недавно были лошади.
— Как же он так неслышно увел их, разбойник? — Его горю, казалось, не было предела.
— Очень просто. Посмотри на землю, где они били копытом. Видишь кусочек тряпья?
— А, черт! Он обвязал им копыта. Ну нет, око за око, зуб за зуб. Он украл лошадей, я сожгу его дом.
Эктор взял его за руку:
— От этого тебе не станет легче. Оставь дом и пойдем их искать.
Они условились идти различными дорогами и встретиться у постоялого двора.
Эктор, отправившийся своей дорогой, не прошел и полумили, как увидел бежавшего к нему ребенка с мокрым от слез личиком. За ним мчался огромный пес, из пасти которого шла пена.
Эктору понадобилось только несколько секунд, чтобы пристрелить бешеную собаку. Но тут на дорогу выскочила женщина с палкой. Ребенок бросился к ней. Она подхватила его на руки и покрыла личико поцелуями. Затем она обратилась с вопросом к Эктору:
— Это вы убили собаку? — Речь выдавала в ней неместное происхождение.
— Я.
Женщина приблизилась к Эктору и покрыла его руку поцелуями.
— Благодарю, — произнесла она на своем странном наречии и исчезла в полях.
Эктор отметил про себя, что кожа её словно была покрыта сажей, да на лице выделялись огромные красивые глаза.
Ничего не найдя интересного на дальнейшем пути, Эктор присел на краю рва. Расчет был прост: раз он не смог найти для себя дела, пусть оно само его найдет.
Не прошло и пяти минут, как к нему подъехал какой-то старый бродяга. И хотя он был в рубище, лошадь у него казалась довольно приличной.
— Не хотите ли лошадь купить, господин? — обратился он к Эктору. У него было обезьянье лицо, а на голове — красная шапка, обшитая золотыми галунами. — Если она вам понравится, дешево продам.
— За сколько же?
— За пятнадцать дукатов.
«Дешево, — подумал Эктор, — похоже, этот барышник принадлежит к обществу очередного брата Иоанна итальянского происхождения».
— Что ж, цена сходная. А лошадь-то твоя ли?
— Э, дорогой господин, да в наше время сам испанский король едва ли сможет доказать, что Милан принадлежит ему.
Эктор подивился сообразительности старого бродяги. Улыбнувшись, он спросил:
— По крайней мере, скажи хоть, по какому случаю это животное оказалось у тебя в руках?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95
Надо сказать, в отшельники он не готовился. Его друзьями были молодые дворяне, вместе с которыми он проводил время в играх и веселье. Судьба словно решила возместить ему утраченное: он больше выигрывал, чем проигрывал. И тем жил, хотя и не сутяжничал из-за невозврата ему долгов. Для этого он был достаточно щедр.
Что касается Кок-Эрона, тот старался не докучать своему господину. По его мнению, чем больше тот перепрыгнет рвов в эту пору жизни, тем больше он приобретет опыта на будущее. Иногда его, впрочем, будоражил голос совести, но после некоторого раздумья он обычно его успокаивал.» — Хороший наездник — тот, кто часто падал», — вспоминал он в это время известную пословицу.
Тем временем спокойная жизнь порядком надоела Эктору. Однажды, возвратясь под утро домой после ночи, во время которой маски, вино и карты делали свои обычные чудеса, он растолкал спящего Кок-Эрона, объяснил, что нужно срочно ехать, рассчитался с трактирщиком и сам побежал оседлывать лошадей.
Кок-Эрон со сна понял одно: в доме пожар. Он бросился вниз. На его глазах Эктор вскочил на лошадь, сунул экю слуге и поскакал со двора. Кок-Эрон проделал то же самое (насчет экю, правда, достоверных сведений нет) и бросился вдогонку своему господину. На углу улицы он нагнал Эктора.
— Эй, сударь, куда это мы мчимся?
— Не знаю.
— Как так? Зачем мы едем, в таком случае?
— Так надо. Мне все это надоело.
— Что за глупость!
— Потому-то я её и делаю.
Кок-Эрон кричал, Эктор хохотал. В таком состоянии они добрались, наконец, до полей, где Эктор решил дать отдохнуть лошадям.
— По крайней мере, сударь, — не переставал ворчать Кок-Эрон, — вы хоть простились с друзьями?
— И не думал.
Кок-Эрон спрыгнул на землю.
— Что же подумают в Дофине, если вы и дальше будете так себя вести?
— Вот еще! Разве мсье Тартапаж, убитый вчера на дуэли, простился с нами?
Достойный слуга было замолчал, но не надолго.
— Маркиз, — произнес он суровым голосом, — после такой езды где, по-вашему, мы остановимся?
— Да на первом же постоялом дворе, разумеется, когда наступит время обеда.
— Нет, с вами говорить — гороху надо наесться. Да разве я спрашиваю вас про обед?
— Но ты же хотел знать, где мы остановимся.
— Да ладно вам! Я, черт возьми, знаю, что в дороге обедают. Я вас спрашиваю, куда мы едем, а не где будем обедать.
— Э, брат, ты хочешь знать, чего я сам не знаю.
— Ну, знаете…Что же, вы хотите сказать, что если бы эта дорога вела в Татарию, мы бы с вами туда и ехали?
— Конечно. Впрочем, надеюсь, она туда не ведет.
— Мы что же, по-вашему, какие-нибудь…жуки, что ли, летим, не знаем, куда?
— Тогда послушай меня, дорогой друг. Смотри, прекрасное утро, свежий воздух. Перед нами вьется полевая дорога, она, как кокетка, манит нас за собой. Под нами добрые лошади, в карманах — звон дукатов, на боку крепкие шпаги. Мы сильны и здоровы, свободны, как птицы. За поворотом нас ждет пьянящая воображение неизвестность. Да за такую фантазию не жалко и жизнью пожертвовать!
— Да, посмотрел бы я на вас, когда настанет черед ломать шею за такую фантазию.
Философия мудрого воина положила-таки конец спору. Ибо этому способствовало появление на горизонте полуразвалившейся харчевни, издалека заметной по символическому признаку — раскачивающейся на ветру сосновой ветке.
Итальянские сыр, колбаса и ветчина несколько утешили Кок-Эрона. В этом ему помог и Эктор, раскритиковавший стол и кухню харчевни.
Так прошло пять-шесть дней путешествия. Наконец, они прибыли в Феррару, где в бедной харчевне им смогли предложить лишь яичницу. Хозяин открыл бутылку вина и вышел под предлогом поиска колбасы.
Некоторое время спустя Кок-Эрон решил кликнуть хозяина. Но тот все не появлялся.
— Видно, колбаса эта довольно далеко закатилась: вот уже десять минут, как он её ищет, — проворчал сей доблестный солдат.
Он вышел наружу, но и там никого не обнаружил.
— Что-то мне это не нравится, — промолвил он, возвратясь. — Этот итальянский постоялый двор сильно напоминает испанскую корчму. Уедемте отсюда, сударь, да поскорей.
И он отправился в конюшню. Эктор положил на стол деньги и вышел следом. Тут из-под навеса раздался крик его верного слуги:
— Сударь, лошади исчезли!
— Верно, хозяин взял их, чтобы быстрее найти колбасу.
— Что он, карета, что ли? Зачем ему две лошади? Да он их просто украл!
— Возможно!
В отчаянии Кок-Эрон уставился на то место, где ещё недавно были лошади.
— Как же он так неслышно увел их, разбойник? — Его горю, казалось, не было предела.
— Очень просто. Посмотри на землю, где они били копытом. Видишь кусочек тряпья?
— А, черт! Он обвязал им копыта. Ну нет, око за око, зуб за зуб. Он украл лошадей, я сожгу его дом.
Эктор взял его за руку:
— От этого тебе не станет легче. Оставь дом и пойдем их искать.
Они условились идти различными дорогами и встретиться у постоялого двора.
Эктор, отправившийся своей дорогой, не прошел и полумили, как увидел бежавшего к нему ребенка с мокрым от слез личиком. За ним мчался огромный пес, из пасти которого шла пена.
Эктору понадобилось только несколько секунд, чтобы пристрелить бешеную собаку. Но тут на дорогу выскочила женщина с палкой. Ребенок бросился к ней. Она подхватила его на руки и покрыла личико поцелуями. Затем она обратилась с вопросом к Эктору:
— Это вы убили собаку? — Речь выдавала в ней неместное происхождение.
— Я.
Женщина приблизилась к Эктору и покрыла его руку поцелуями.
— Благодарю, — произнесла она на своем странном наречии и исчезла в полях.
Эктор отметил про себя, что кожа её словно была покрыта сажей, да на лице выделялись огромные красивые глаза.
Ничего не найдя интересного на дальнейшем пути, Эктор присел на краю рва. Расчет был прост: раз он не смог найти для себя дела, пусть оно само его найдет.
Не прошло и пяти минут, как к нему подъехал какой-то старый бродяга. И хотя он был в рубище, лошадь у него казалась довольно приличной.
— Не хотите ли лошадь купить, господин? — обратился он к Эктору. У него было обезьянье лицо, а на голове — красная шапка, обшитая золотыми галунами. — Если она вам понравится, дешево продам.
— За сколько же?
— За пятнадцать дукатов.
«Дешево, — подумал Эктор, — похоже, этот барышник принадлежит к обществу очередного брата Иоанна итальянского происхождения».
— Что ж, цена сходная. А лошадь-то твоя ли?
— Э, дорогой господин, да в наше время сам испанский король едва ли сможет доказать, что Милан принадлежит ему.
Эктор подивился сообразительности старого бродяги. Улыбнувшись, он спросил:
— По крайней мере, скажи хоть, по какому случаю это животное оказалось у тебя в руках?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95