Между тем общество охотников постепенно собиралось, и вскоре появилась герцогиня Беррийская. Она ехала на испанском жеребце, белом как снег, гордо танцевавшим под своей легкой ношей. Принцесса, молодая, прекрасная, пылкая, как Диана-охотница, управляла им со свободной и величавой грацией. Яркий румянец оживлял лицо герцогини; никогда глаза её не сыпали столько искр, никогда более радостная и надменная улыбка не освещала её лица, преобразившегося от душевного довольства. Она устремилась в середину круга, ища взглядом де Шавайе.
Этот взгляд, быстрый и острый, как стрела, заставил его вздрогнуть и подъехать к ней.
— Чего вы ждете от этой охоты? — спросила она с явным намеком.
— Вы будете там, сударыня, ваше присутствие более чем надежда, — сказал он, — это уверенность в успехе.
Принцесса ласкала рукой роскошную гриву жеребца.
— Вы приписываете всемогущество моей воле и думаете, что мы добьемся успеха?
— Сударыня, случай в вашем распоряжении.
— Предупреждаю вас, что охота, как я надеюсь, будет обильна самыми разными происшествиями.
— Тем лучше.
— И вы готовы идти им всем навстречу?
— Готов, — отвечал Эктор.
— Если так, то следуйте за моим белым пером. Оно будет вести вас к счастью.
Она опустила поводья, и в четыре прыжка её лошадь была вне круга придворных.
Эктор последовал взглядом за длинными белыми перьями, осенявшими шляпу герцогини Беррийской.
»— Конец ли это прошедшего? Начало ли будущего?», — подумал он.
Неизвестное открывало свои таинственные перспективы перед его воображением. Не влекло ли оно ещё раз к безграничным просторам капризов и обольщений?
Тут егеря затрубили в рога, слуги спустили собак, и кавалькада охотников понеслась в глубину аллей. Эктор помчался вслед за этим ураганом людей и лошадей.
Поль, ехавший рядом с Эктором, вдруг спросил его:
— Если вы не самый хитрый из придворных, то самый неблагодарный из людей, не так ли?
— Почему это? — резко спросил Эктор.
— Мы объясним это после; вопрос щекотливый и требует размышления. Теперь отвечайте мне откровенно, прошу вас, и без церемонии.
— Извольте.
— Когда вам мое общество станет лишним, просто отошлите меня. Вдвоем иногда помогают друг другу, но чаще мешают.
Эктор пристально посмотрел на Фуркево.
— Вы думаете, — сказал он, — дело дошло до этого?
— Да. Я ничего не слышал, но слух и не нужен, чтобы понять значение некоторых жестов и безмолвный разговор взглядов.
— Вы ужасный человек!
— Я дальновиден, вот и все. Да, мой милый маркиз, мы приближаемся к пятому акту комедии.
— Между предвидимой так скоро развязкой и настоящим временем ещё немало сцен.
— Очень коротких, мой друг, очень коротких! Одна или две, не более.
Эктор готовился было ответить, но тут мимо них проскакала герцогиня Беррийская. Она мчалась во весь опор; её свита отстала на сотню шагов. При виде двух дворян она подняла голову, приветствовала их движением руки и понеслась узкой аллеей, углублявшейся в чащу леса.
— Да, — сказал Поль, — она скачет быстро, но недостаточно скоро, чтобы опытный глаз не успел заметить легкого движения её бровей. Когда ищут людей в числе единственном, не любят встречать их во множественном…Прощайте, я удаляюсь.
Прежде чем Эктор успел сказать хоть слово, Поль повернул лошадь и исчез в противоположном направлении.
Эктор осмотрелся вокруг. Туман, гонимый ветром, немного рассеялся. В конце узкой аллеи, по которой проскакала герцогиня Беррийская, видно было, как развевались её белые перья. Эктор полетел вслед не столько по собственной воле, сколько из-за увлечения таинственной прелестью, которою он покорялся, не переставая бунтовать.
Герцогиня сдержала быстрый бег своего скакуна. На повороте аллеи она бросила взгляд назад и узнала Эктора, приближавшегося во весь опор. Свернув за поворот, дама дождалась всадника.
В ста шагах позади слышался галоп её свиты.
В ту минуту, как грудь лошади Эктора коснулась её длинной амазонки, она склонила хорошенькую головку к кавалеру и торопливо произнесла:
— Через час будьте у перекрестка Фавнов.
— Буду, — отвечал Эктор.
— Одни!
— Один.
На повороте показалась свита.
— Вперед, господа! — вскричала герцогиня Беррийская.
И опустивши поводья лошади, полетела, как стрела. Эктор отправился дорогой, которая вела к перекрестку Фавнов.
Этот перекресток находился в одной из самых отдаленных частей леса. Кроме совсем уж непредвиденных случаев, охота не могла появиться вблизи этого уголка, скрытого в густой зелени старых деревьев.
Дрожь нетерпения, тысячи различных ощущений волновали Эктора, когда он прибыл на место. Он не мог понять, что происходило в его сердце, наполненном образом Кристины. Мысль о герцогине пробуждала странные волнения. Он жаждал любви, но, обманутый мечтами юности, спешил утолить свою жажду обильными струями из чаши, к которой никогда не должен был прикасаться.
Его мечты были внезапно прерваны галопом лошади. Эктор приблизился к началу аллеи и наклонился вперед, чтобы лучше видеть. Его сердце забилось ещё сильнее.
Это была герцогиня Беррийская, размахивавшая своим платком. Через миг она была уже на перекрестке. Необыкновенное воодушевление сияло на её юном и прекрасном лице. Оглянувшись назад, прелестным движением она протянула руку Эктору.
Эктор наклонился к ручке и поцеловал её.
— Я знала, что Актеон 1 0меня унесет, — сказала герцогиня, улыбаясь. — Они потеряли мой след. Сдержала ли я свое слово?
— О, сударыня, чем заслужил я столько милостей? — воскликнул Эктор.
— Дело не в том, чем вы это заслужили; довольно того, что это мне нравится.
— Слушайте, — продолжала она, между тем как Эктор покрывал её руку поцелуями, — прошу вас, исполните то, что я вам скажу.
— Жизнь моя в вашем распоряжении, сударыня.
— Потому-то я и ею располагаю…Тсс! — шепнула она. — Вы ничего не слышите?
Эктор прислушался. Топот многих лошадей раздавался в глубине леса, но ничего не было видно из-за волнующегося покрова туманов, окутавших со всех сторон перекресток Фавнов.
— Меня ищут, — продолжала герцогиня. — Оставим середину поляны.
Они отъехали к деревьям, осенившим их своей мрачной тенью.
— Мы не можем терять ни минуты, — сказала она, смеясь. — Теперь они преследуют не оленя, а лань.
— Что я должен сделать? Говорите.
— Чтобы к завтрашнему дню была готова почтовая карета.
— Будет.
— Чтобы в одиннадцать часов, когда король, возвращающийся сегодня вечером в Версаль, отправится в свои комнаты отдохнуть, она была заложена.
— Хорошо.
— Она будет ждать на первом повороте дороги, в конце Пикардийской аллеи.
— Очень хорошо.
— Вы будете стоять у дверец, в сером плаще, без перьев на шляпе, без шарфа и лент.
— Закутанный в плащ до носу и надвинув шляпу до бровей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95