— Но кто же была эта фея? — спросила Мария-Христина, и небольшие, черные ее глаза засверкали от нетерпения.
Принц Жуанвильский колебался.
— Принц в неловком положении, — заметил герцог Риансарес.
— Мы убедительно просим снять маску с той прекрасной феи, — серьезно проговорила королева-мать.
— Прекрасная фея, которая избрала это средство, чтобы избежать опасности, была… молодая графиня Теба!
Мария-Христина поднялась, глаза ее сверкали от гнева.
— Молодая графиня Теба, — повторил герцог, — вот дело и выяснилось! Донна Монтихо имеет ключ от потайной двери.
Принц Жуанвильский поднялся с места.
— Благодарим вас за это важное известие, принц! Вероятно, уже весь двор знает разгадку этой тайны, тогда как нам она до сегодняшнего вечера оставалась неизвестной, — проговорила королева-мать Дрожащим от волнения голосом. — Доложите о нас нашей августейшей дочери, — приказала она вошедшему камердинеру, — и скажите, что мы желаем видеть ее величество одну. Еще раз примите искреннюю благодарность, мой принц. Надеюсь, что при будущих карнавальных праздниках прекрасные феи не будут больше творить свои волшебства, которые могут иметь весьма серьезные нежелательные последствия. — Поклонившись принцу, Мария-Христина направилась в покои Изабеллы.
Последствия этого вечера недолго заставили себя ждать. Через несколько месяцев, на протяжении которых Евгения оставалась во дворце своей матери, как говорили, по болезни, обе графини, в сопровождении герцогов Оссуно и Беневенто, отправились в Спаа, расположенный в романтической долине Бельгии.
В списке прибывших в Hotel de Flandres в Спаа двадцать восьмого июня того же года значилось:
1. Графиня Монтихо, капиталистка, с дочерью графиней Теба, из Мадрида.
2. Их сиятельства герцоги Оссуно и Беневенто.
XXVII. ОСВОБОЖДЕНИЕ ПЛЕННЫХ
Вернемся теперь в замок Медина, чтобы увидеть исход вспыхнувшего восстания.
Герцог, видя из окна, как заговорщики захватили поверенного камердинера и отняли у него письмо к начальнику, побледнел от гнева и не знал, что делать в этом затруднительном положении. Ему никогда не приходилось управлять своими обширными владениями, заведывание всеми делами было предоставлено Эндемо, который действительно был связан с ним родственными узами, как подозревали многие.
Старый покойный герцог имел только одного сына от брака с инфантой. На ней он женился не по любви, а по желанию своих родителей, которые назначили ему эту невесту еще тогда, когда он был мальчиком. Становится понятно, что герцог искал развлечений вне дома и после смерти родителей предпринимал далекие путешествия, так как стал явно тяготиться обществом своей больной супруги. Герцог был богат и поэтому мог исполнять все свои желания.
Во время своего пребывания в Лондоне он при помощи хитрого, усердного камердинера познакомился с одной прекрасной, молодой англичанкой, девушкой низкого происхождения. Сара Родлоун до того пленила сердце герцога, что сумела стать ему необходимой. У нее родился сын, Эндемо. Безмерно преданный камердинер, получив порядочную сумму денег, согласился жениться на Саре Родлоун.
Вскоре после приезда в замок Медина прекрасная англичанка умерла. Герцог взял к себе Эндемо и дал ему такое воспитание, которое почти не уступало воспитанию Родриго. Герцогиня знала, кто этот мальчик герцогу. Но недолго пережила любовницу и законная супруга.
Старый герцог часто просил своего сына, герцога, жить в дружбе с Эндемо; в последнем скоро проявились практический ум и замечательная расчетливость, так что управление владениями перешло в его руки, между тем как Родриго мог вполне наслаждаться в Мадриде веселой столичной жизнью.
Почувствовав приближение своего последнего часа, герцог призвал к себе обоих сыновей и, открыв им тайну их родства, просил разделить между собой управление владением Медина. По закону он не мог выделить часть владения Эндемо и поэтому просил молодого герцога Родриго позволить брату своему навсегда поселиться в замке Медина и пользоваться некоторыми правами.
Родриго свято обещал умирающему отцу выполнить его последнюю волю; он не знал еще характера Эндемо, так как все время жил в Мадриде. После смерти старого герцога, за которым вскоре последовал и его камердинер, натура Эндемо стала мало-помалу проявляться. Однако Родриго, чтя память отца, не решался положить конец его несправедливости и жестокости в обращении с работниками, хотя не был связан с ним никаким письменным договором.
Напротив, он дал Эндемо неограниченную власть распоряжаться всем по своему усмотрению, но последствия слабоволия и доброты герцога не заставили себя долго ждать. Мы уже были свидетелями восстания, вспыхнувшего вследствие жестокого обращения Эндемо с поселянами. Он мучил работников, как будто находил в этом особенное удовольствие, преследовал их жен и дочерей.
Поэтому понятно, что внезапное восстание привело добродушного герцога в крайне затруднительное положение. Выступить открыто против Эндемо он был не в состоянии и поэтому излил свой гнев на несчастных работников, хотя и сознавал, что другого выхода у них не было, чтобы избавиться от жестокости Эндемо.
Страстная любовь Эндемо к прекрасной Долорес, как мы видели, возрастала с каждым днем все больше и больше, так как Долорес, это прекрасное чистое дитя, с глубоким презрением относилась ко всем его гнусным предложениям; все попытки управляющего овладеть ею остались безуспешными. Страшная ревность мучила его: всеми силами своей злой и испорченной души Эндемо ненавидел Родриго; он до того был уверен, что ребенок, которого он видел в хижине Кортино, принадлежал Долорес и герцогу, что никто на свете не мог переубедить этого злодея. Несмотря на все это, Эндемо не терял надежды когда-нибудь овладеть прекрасной девушкой. Этот человек был демоном своей страсти и рабом своих мелких и грязных чувств.
Когда дочь сельского старосты с ребенком на руках явилась в замок, где томился в заточении ее отец, лицо Эндемо просияло торжествующей улыбкой. Долорес пришла для того, чтобы променять хижину на темницу. В голове управляющего промелькнула ужасная мысль, он хотел на этот раз непременно овладеть прекрасной девушкой и не остановился бы даже перед устранением старого Кортино.
Злодей больше не боялся мести поселян, так как слуги замка были хорошо вооружены и со всех сторон охраняли замок. Если бы бунтовщики, думал он, еще напали, они бы погибли: победа должна остаться на его стороне. Всех, осмелившихся поднять против него оружие, он задумал заключить на годы в темницы замка, а предводителей их — приговорить к смертной казни.
Темница, куда заточили старого Кортино, находилась в одной из угловых башен, недалеко от конюшен.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183