»
Старуха чувствовала себя безопаснее, если не общалась с людьми. Хотя страх жителей Сутенда был преувеличенным и даже несколько забавен, но он имел основания. Домик и его владелица были окружены какой-то таинственностью. Присутствие в нем молодой красавицы напоминало сказку об очаровательной принцессе или злой волшебнице и прелестных дочерях королевы.
Никогда никто не видел девушку на берегу или у порога дома, старуха берегла ее от чужого глаза и не выпускала никуда. Бедняжка сидела, точно птичка в клетке. В лунную ночь рыбаки видели, как она стояла у окна, простирая к морю свои белые руки, напевая тихую, грустную, чудесную песенку на непонятном для них языке. Однажды, в летнюю ночь, когда все уже спало в домике старухи, молодой рыбак услышал, что кто-то тихо и жалобно стонал. Он подплыл ближе и увидел прекрасную незнакомку, освещенную лунным светом. Она тоже заметила рыбака и поманила его своей белой ручкой; но когда он, пристав к берегу, хотел подойти к ее окну, раздался злой, хриплый голос старухи, которая оттащила девушку от окна и крепко заперла его.
В холодную пору, когда море, теряя свой прекрасный голубой цвет, становится бурым, прекрасный голос умолкал, но грустное ее лицо по-прежнему виднелось в окне, которое было крепко заколочено.
Наступила зима; дерн на лугах стал вялым, коричневым; листья с деревьев облетели; с моря поднимался туман; волны с шумом ударялись о берег, и суша и море имели мрачный вид; буря сильно и жалобно ревела над одиноким домиком и окружающими его деревьями. Дни стали короче, ночи темнее и длиннее.
Какую пытку терпела бедная пленница старухи, как мучительно отдавались в ее душе рев бури, шум и плеск моря и вой ветра. Она проводила без сна томительно долгие ночи. Такое состояние природы как-то особенно тяжело отдается в душе человека — тем тяжелее было выносить его бедной невольнице, одинокой, лишенной всякого утешения.
Темные, холодные ночи были неприятны для городского жителя, но для прибрежного они совершенно невыносимы. Прибрежный житель испытывает мучение вдвойне. Природа летом такая роскошная и величественная: море, дающее щедрую добычу, дороги, удобные и веселые, — все зимой становится невыносимым. Рыбаки плетут сети, чинят лодки и хижины, а вечером сидят при свете тусклого ночника в своих низких комнатах, служащих иногда кладовыми и курятниками.
Жены и дети рыбаков садятся по вечерам у каминов и у самопрялок; в камине стоят почерневшие от долгого употребления горшки с картофелем; в трубе развешана сушеная рыба — почти единственная зимняя пища бедняков. Они не имеют никаких сношений за пределами своего селения. Словом, ничто не нарушает спокойствия этой местности. Мертвое молчание и безжизненная пустота царят вокруг, дни тянутся бесконечно долго.
Был вечер. На берегу моря тишина нарушалась однообразным плеском волн; туман застилал дороги и луга; на небе не было ни одной звездочки; серые тучи висели над берегом, предвещая снег. Дверь маленького домика старухи Родлоун отворилась, и из нее высунулась ее голова в белом чепчике; старуха к чему-то прислушивалась, придерживая чепчик своей костлявой рукой.
Казалось, шум моря лишал всякой возможности услышать или увидеть что-нибудь; но старая колдунья привыкла к нему с самого детства; и он абсолютно ей не мешал.
— Сегодня что-то он долго не едет, — ворчала она про себя, — не слыхать и звука кареты! Этот герцог, сын дочери моей сестры, хотел сообщить мне что-то очень важное. Никто и не подозревает, что у меня такое знатное родство! Сара сумела вскружить голову старику! Ловкая была, шельма! Жаль, что она умерла так рано! Чу! Никак я слышу ржание лошади, верно, это едет он. Что он нашел хорошего в этой девке? Она никогда не будет второй Сарой, и он от нее ничего хорошего не дождется. Он думал, что, отняв у нее ребенка, заставит ее отдаться ему; но он ничего с ней не может сделать; кажется, что у нее в голове другой мужчина. Дура она, что отказывает и противится богачу-герцогу!
Старуха больше не прислушивалась; она ясно увидела приближающийся экипаж. Лакей соскочил с козел и отворил дверцы богатой кареты. Из нее вышел человек в длинном плаще и калабрийской шляпе. Оставив на дороге экипаж и лакея, он пошел по тропинке, ведущей к домику. Старуха встретила своего знатного гостя у дверей дома.
— Добрый вечер, тетка, — сказал герцог. — Какой страшный холод! Что делает Долорес?
— Что ей делать, сын мой, — приветливо ответила старуха, запирая за гостем дверь, — она была и будет дурой, какой еще не являлось на белом свете!
— Я не теряю надежды, что она образумится; в противном случае она насильно будет моей; терпение мое уже истощилось!
— Ага! — засмеялась старуха. — Да ты не на шутку по уши влюблен в девку! Охота тебе так возиться с ней?
— Молчи, старуха! Ведь я тебе плачу за все очень исправно!
— О, мой друг! Я только думаю, что другие мужчины обладают меньшим терпением, чем ты. Зачем ты возишься так долго с этой дрянью? Не следует ей давать возможность заметить, что твоя страсть достигла высшего предела, она этим пользуется и отталкивает тебя, брось ее!
— Замолчи, старуха!
И с этими словами Эндемо вошел вслед за горбуньей в большую комнату, на окнах которой висели темно-красные занавески. Старомодные кресла и диваны составляли обстановку этой комнаты, на столе стоял старый тяжелый подсвечник с нагоревшей свечой.
Старуха засуетилась по комнате, смела с дивана пыль и пригласила гостя сесть. Бросив шляпу на стол, Эндемо сел на мягкий диван. Волосы растрепаны, лицо худое и бледное, черные глаза сверкают из-под густых ресниц, лоб рассекают морщины, рыжеватая борода всклокочена.
— Гадала у тебя сегодня или вчера знатная дама? — быстро спросил он.
— Вчера вечером у меня были две дамы, — ответила старуха.
— Старая и молодая?
— Эге! Да ты, кажется, образумился, обратил внимание на другую! Но мне кажется, что та, о которой ты спрашиваешь, еще у меня не была. Обе вчерашние посетительницы очень молодые и знатные дамы, потому что при них был ливрейный лакей.
— Как их звали? Старуха пожала плечами.
— Они не говорили мне своих имен, но, кажется, что они сестры, чуть ли еще не дочери одного лорда в Сутенде.
— Довольно! Значит, графиня с дочерью еще у тебя не были! Слушай, на этих днях к тебе приедет дама, высокая, красивая, с рыжеватыми волосами. Говорит она на ломаном английском языке — она испанка.
— Эге, и эта тоже испанка! — дружески засмеялась старуха. — И что ты в них находишь хорошего?
— Слушай, она войдет к тебе одна и попросит погадать ей и рассказать, что ее ждет в будущем. Говори ей все, что тебе взбредет в голову!
— Я буду говорить только то, что скажут карты, сын мой. Старая Родлоун гадала королям и принцам, и предсказания мои всегда сбывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183
Старуха чувствовала себя безопаснее, если не общалась с людьми. Хотя страх жителей Сутенда был преувеличенным и даже несколько забавен, но он имел основания. Домик и его владелица были окружены какой-то таинственностью. Присутствие в нем молодой красавицы напоминало сказку об очаровательной принцессе или злой волшебнице и прелестных дочерях королевы.
Никогда никто не видел девушку на берегу или у порога дома, старуха берегла ее от чужого глаза и не выпускала никуда. Бедняжка сидела, точно птичка в клетке. В лунную ночь рыбаки видели, как она стояла у окна, простирая к морю свои белые руки, напевая тихую, грустную, чудесную песенку на непонятном для них языке. Однажды, в летнюю ночь, когда все уже спало в домике старухи, молодой рыбак услышал, что кто-то тихо и жалобно стонал. Он подплыл ближе и увидел прекрасную незнакомку, освещенную лунным светом. Она тоже заметила рыбака и поманила его своей белой ручкой; но когда он, пристав к берегу, хотел подойти к ее окну, раздался злой, хриплый голос старухи, которая оттащила девушку от окна и крепко заперла его.
В холодную пору, когда море, теряя свой прекрасный голубой цвет, становится бурым, прекрасный голос умолкал, но грустное ее лицо по-прежнему виднелось в окне, которое было крепко заколочено.
Наступила зима; дерн на лугах стал вялым, коричневым; листья с деревьев облетели; с моря поднимался туман; волны с шумом ударялись о берег, и суша и море имели мрачный вид; буря сильно и жалобно ревела над одиноким домиком и окружающими его деревьями. Дни стали короче, ночи темнее и длиннее.
Какую пытку терпела бедная пленница старухи, как мучительно отдавались в ее душе рев бури, шум и плеск моря и вой ветра. Она проводила без сна томительно долгие ночи. Такое состояние природы как-то особенно тяжело отдается в душе человека — тем тяжелее было выносить его бедной невольнице, одинокой, лишенной всякого утешения.
Темные, холодные ночи были неприятны для городского жителя, но для прибрежного они совершенно невыносимы. Прибрежный житель испытывает мучение вдвойне. Природа летом такая роскошная и величественная: море, дающее щедрую добычу, дороги, удобные и веселые, — все зимой становится невыносимым. Рыбаки плетут сети, чинят лодки и хижины, а вечером сидят при свете тусклого ночника в своих низких комнатах, служащих иногда кладовыми и курятниками.
Жены и дети рыбаков садятся по вечерам у каминов и у самопрялок; в камине стоят почерневшие от долгого употребления горшки с картофелем; в трубе развешана сушеная рыба — почти единственная зимняя пища бедняков. Они не имеют никаких сношений за пределами своего селения. Словом, ничто не нарушает спокойствия этой местности. Мертвое молчание и безжизненная пустота царят вокруг, дни тянутся бесконечно долго.
Был вечер. На берегу моря тишина нарушалась однообразным плеском волн; туман застилал дороги и луга; на небе не было ни одной звездочки; серые тучи висели над берегом, предвещая снег. Дверь маленького домика старухи Родлоун отворилась, и из нее высунулась ее голова в белом чепчике; старуха к чему-то прислушивалась, придерживая чепчик своей костлявой рукой.
Казалось, шум моря лишал всякой возможности услышать или увидеть что-нибудь; но старая колдунья привыкла к нему с самого детства; и он абсолютно ей не мешал.
— Сегодня что-то он долго не едет, — ворчала она про себя, — не слыхать и звука кареты! Этот герцог, сын дочери моей сестры, хотел сообщить мне что-то очень важное. Никто и не подозревает, что у меня такое знатное родство! Сара сумела вскружить голову старику! Ловкая была, шельма! Жаль, что она умерла так рано! Чу! Никак я слышу ржание лошади, верно, это едет он. Что он нашел хорошего в этой девке? Она никогда не будет второй Сарой, и он от нее ничего хорошего не дождется. Он думал, что, отняв у нее ребенка, заставит ее отдаться ему; но он ничего с ней не может сделать; кажется, что у нее в голове другой мужчина. Дура она, что отказывает и противится богачу-герцогу!
Старуха больше не прислушивалась; она ясно увидела приближающийся экипаж. Лакей соскочил с козел и отворил дверцы богатой кареты. Из нее вышел человек в длинном плаще и калабрийской шляпе. Оставив на дороге экипаж и лакея, он пошел по тропинке, ведущей к домику. Старуха встретила своего знатного гостя у дверей дома.
— Добрый вечер, тетка, — сказал герцог. — Какой страшный холод! Что делает Долорес?
— Что ей делать, сын мой, — приветливо ответила старуха, запирая за гостем дверь, — она была и будет дурой, какой еще не являлось на белом свете!
— Я не теряю надежды, что она образумится; в противном случае она насильно будет моей; терпение мое уже истощилось!
— Ага! — засмеялась старуха. — Да ты не на шутку по уши влюблен в девку! Охота тебе так возиться с ней?
— Молчи, старуха! Ведь я тебе плачу за все очень исправно!
— О, мой друг! Я только думаю, что другие мужчины обладают меньшим терпением, чем ты. Зачем ты возишься так долго с этой дрянью? Не следует ей давать возможность заметить, что твоя страсть достигла высшего предела, она этим пользуется и отталкивает тебя, брось ее!
— Замолчи, старуха!
И с этими словами Эндемо вошел вслед за горбуньей в большую комнату, на окнах которой висели темно-красные занавески. Старомодные кресла и диваны составляли обстановку этой комнаты, на столе стоял старый тяжелый подсвечник с нагоревшей свечой.
Старуха засуетилась по комнате, смела с дивана пыль и пригласила гостя сесть. Бросив шляпу на стол, Эндемо сел на мягкий диван. Волосы растрепаны, лицо худое и бледное, черные глаза сверкают из-под густых ресниц, лоб рассекают морщины, рыжеватая борода всклокочена.
— Гадала у тебя сегодня или вчера знатная дама? — быстро спросил он.
— Вчера вечером у меня были две дамы, — ответила старуха.
— Старая и молодая?
— Эге! Да ты, кажется, образумился, обратил внимание на другую! Но мне кажется, что та, о которой ты спрашиваешь, еще у меня не была. Обе вчерашние посетительницы очень молодые и знатные дамы, потому что при них был ливрейный лакей.
— Как их звали? Старуха пожала плечами.
— Они не говорили мне своих имен, но, кажется, что они сестры, чуть ли еще не дочери одного лорда в Сутенде.
— Довольно! Значит, графиня с дочерью еще у тебя не были! Слушай, на этих днях к тебе приедет дама, высокая, красивая, с рыжеватыми волосами. Говорит она на ломаном английском языке — она испанка.
— Эге, и эта тоже испанка! — дружески засмеялась старуха. — И что ты в них находишь хорошего?
— Слушай, она войдет к тебе одна и попросит погадать ей и рассказать, что ее ждет в будущем. Говори ей все, что тебе взбредет в голову!
— Я буду говорить только то, что скажут карты, сын мой. Старая Родлоун гадала королям и принцам, и предсказания мои всегда сбывались.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183