Я омою лезвие своего меча твоей кровью!
— Нартан, брось меч!
Мерк застыл, повернувшись в сторону ворот. Музта, уже привставший в стременах, чтобы нанести удар, посмотрел в том же направлении.
Перед воротами стояла невысокая фигура, чья голова едва достигала плеч окружающих воинов ростом в девять футов. Руки этого мерка были длинны и мускулисты; черные взлохмаченные волосы блестели от свеженанесенного лака из прокипяченного жира скота. Музте и без всяких вопросов было ясно, что перед ним кар-карт Джубади, предводитель мерков.
Нартан выпустил из рук меч, будто ему нанесли смертельный удар, и тот со звоном покатился по вымощенной камнями набережной. Этот высокий металлический звук был единственным нарушившим напряженную тишину, которая воцарилась, когда все застыли в ожидании схватки.
— Подбери меч и подойди ко мне! — прогремел Джубади.
Соскочив с коня, офицер поднял меч и с вызывающим видом направился к своему кар-карту, высоко подняв голову.
— Я приказал тебе, — произнес Джубади ледяным тоном, — привезти ко мне Музту, кар-карта тугарской орды, не причинив ему вреда и не унижая его достоинства. Я велел тебе сделать это в течение трети года. Тебе понадобилось вчетверо больше времени. И прямо под сенью моего шатра, в котором я обещал ему безопасность, ты счел возможным нанести оскорбление ему — и мне тоже.
Нартан слушал своего вождя молча.
— Убей себя, — холодно приказал Джубади.
Воин отвернулся и пронзил Музту взглядом, полным ненависти. Встав на колени, он воткнул рукоять своего меча в землю, направив его конец себе в солнечное сплетение.
— Смотри, тугарин, как повинуются и умирают мерки! — процедил он и, не колеблясь ни секунды, бросился на меч. Музта, еще державший собственный меч в руках, зачарованно смотрел, как тело воина скользит вниз по клинку, а его окрашенное кровью острие прорезает кожаные доспехи на спине.
Клинок вылезал все дальше и дальше, но ни звука не сорвалось с губ Нартана. Целый каскад пенистой крови брызнул изо рта, тело дергалось в конвульсиях, колени дрожали. Беззвучно тело продолжало скользить вниз, пока не уперлось в перекрестие меча. Прежде чем искаженное мукой лицо воина коснулось земли, он был уже мертв.
Даже не взглянув на все еще дрожавшее тело, Джубади проехал на коне мимо него и остановился возле Музты.
— За оскорбление надо платить, — произнес он спокойно.
Музта разглядывал предводителя мерков, с кем некогда мерился силой на поле брани как равный, а теперь предстал перед ним бесправным и обессиленным. Молча он наклонился и окунул конец своего меча в лужу крови, вытекшей из тела Нартана, после чего вытер клинок о свои сапоги, выделанные из лошадиной шкуры, и вложил меч в ножны.
— Хотя об этом уже говорилось, — произнес Джубади звонким голосом, — я еще раз приношу тебе, Музта, кар-карт тугарской орды, свой скрепленный кровью обет, что ты будешь в полной безопасности, пока находишься в моем шатре, как и на всем бескрайнем пространстве владений мерков.
— В свою очередь заверяю тебя, кар-карт, что прибыл сюда, не имея намерения принести смерть тебе или твоим людям, пока нахожусь под защитой твоего обета, — отвечал Музта, внутренне кипя оттого, что Джубади назвал свои владения бескрайними.
Он впервые лицезрел воочию того, кому еще полтора года назад не уступал в могуществе. Хотя Джубади был ниже его, Музта подозревал, что в рукопашной схватке тот скорее всего одержит над ним верх благодаря своим мощным рукам. В нем угадывалась напряженная, как сжатая пружина, сила, раздражавшая Музту. Сравнивая руки Джубади со своими, покрытыми уже седеющими волосами, он думал о том, что испытания последних полутора лет изменили его сверх всякой меры. В глазах Джубади Музта улавливал едва заметную насмешку, как будто вождь мерков не воспринимал своего давнего соперника всерьез.
«Ну и пусть себе тешится, — подумал Музта в сердцах. — На его месте я чувствовал бы то же самое». Почему-то эта мысль принесла ему наконец что-то вроде утешения, словно открыв перед ним некие возможности, прежде не приходившие ему в голову.
Джубади встретил взгляд Музты молча. «Так вот каков этот простофиля, — думал он равнодушно. — Уму непостижимо, как мог один из виднейших представителей Высшей расы дойти до такого унижения». На мгновение в нем проснулось желание плюнуть гостю в лицо в знак презрения. Однако он понимал, что если бы этого не случилось с Музтой, то у него самого не оставалось бы почти никаких надежд успешно отразить нашествие бантагов. Чуть заметная улыбка тронула его губы.
Развернув коня, Джубади направился к въезду в город бок о бок с Музтой. Остановившись меж двух факелов по обеим сторонам главных ворот Карфагена, они поклонились сначала на восток, где лежала земля вечных скитаний и мерков, и тугар, и южных орд бантагов и тамаков. Затем, повернувшись, они поклонились в сторону запада, обители покоя, где садилось солнце и кончалось время, откуда начинался путь к звездам. Музта молился про себя, чтобы Кубата и другие павшие воины не забывали о нем, странствуя в бесконечной ночи, и поддерживали его в выпавших на его долю испытаниях, напоминавших тягостный сон.
Под сенью ворот Музта на миг почувствовал облегчение. В этих южных странах было чертовски жарко, тем более в громоздких парадных доспехах, которых требовал этикет, плаще из человеческой кожи и тяжелом шлеме, увенчанном четырьмя человеческими черепами.
В городе же в нос ему сразу ударила такая вонь, что его чуть не вырвало. Почему они предпочитают жить в этом зловонии, а не на просторах степи, овеваемых свежим ветром, было выше его понимания.
Джубади разделял его чувства.
— И как только они могут дышать в этом смраде!? — бросил он.
— Это же скот, чего можно от них ожидать, — отозвался Музта.
Оглядевшись, он не заметил вокруг скота, и это навело его на определенные размышления.
— Вы прибыли сюда раньше, чем ожидалось, — заметил он. — Скот успел подготовиться к вашему приходу?
Джубади улыбнулся:
— Да, хоть я пришел всего лишь с одним элитным уменом. Остальные еще в семи месяцах пути отсюда. — Помолчав, он добавил: — И они знают о том, что произошло на севере.
Музта питал тайную надежду, что карфагеняне восстанут против Джубади и ослабят его, как это произошло с ним самим. Может быть, кар-карт мерков потому и поспешил сюда, что боялся этого?
— Я пообещал им освобождение от пищевой повинности на все время, кроме Праздника луны, — сообщил Джубади.
Музта в изумлении воззрился на своего спутника:
— Но как же вы в таком случае будете здесь существовать?
— Лучше потуже затянуть пояса, чем превратить в трупы всех местных жителей, — холодно отозвался Джубади. — Мы питаемся мясом лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
— Нартан, брось меч!
Мерк застыл, повернувшись в сторону ворот. Музта, уже привставший в стременах, чтобы нанести удар, посмотрел в том же направлении.
Перед воротами стояла невысокая фигура, чья голова едва достигала плеч окружающих воинов ростом в девять футов. Руки этого мерка были длинны и мускулисты; черные взлохмаченные волосы блестели от свеженанесенного лака из прокипяченного жира скота. Музте и без всяких вопросов было ясно, что перед ним кар-карт Джубади, предводитель мерков.
Нартан выпустил из рук меч, будто ему нанесли смертельный удар, и тот со звоном покатился по вымощенной камнями набережной. Этот высокий металлический звук был единственным нарушившим напряженную тишину, которая воцарилась, когда все застыли в ожидании схватки.
— Подбери меч и подойди ко мне! — прогремел Джубади.
Соскочив с коня, офицер поднял меч и с вызывающим видом направился к своему кар-карту, высоко подняв голову.
— Я приказал тебе, — произнес Джубади ледяным тоном, — привезти ко мне Музту, кар-карта тугарской орды, не причинив ему вреда и не унижая его достоинства. Я велел тебе сделать это в течение трети года. Тебе понадобилось вчетверо больше времени. И прямо под сенью моего шатра, в котором я обещал ему безопасность, ты счел возможным нанести оскорбление ему — и мне тоже.
Нартан слушал своего вождя молча.
— Убей себя, — холодно приказал Джубади.
Воин отвернулся и пронзил Музту взглядом, полным ненависти. Встав на колени, он воткнул рукоять своего меча в землю, направив его конец себе в солнечное сплетение.
— Смотри, тугарин, как повинуются и умирают мерки! — процедил он и, не колеблясь ни секунды, бросился на меч. Музта, еще державший собственный меч в руках, зачарованно смотрел, как тело воина скользит вниз по клинку, а его окрашенное кровью острие прорезает кожаные доспехи на спине.
Клинок вылезал все дальше и дальше, но ни звука не сорвалось с губ Нартана. Целый каскад пенистой крови брызнул изо рта, тело дергалось в конвульсиях, колени дрожали. Беззвучно тело продолжало скользить вниз, пока не уперлось в перекрестие меча. Прежде чем искаженное мукой лицо воина коснулось земли, он был уже мертв.
Даже не взглянув на все еще дрожавшее тело, Джубади проехал на коне мимо него и остановился возле Музты.
— За оскорбление надо платить, — произнес он спокойно.
Музта разглядывал предводителя мерков, с кем некогда мерился силой на поле брани как равный, а теперь предстал перед ним бесправным и обессиленным. Молча он наклонился и окунул конец своего меча в лужу крови, вытекшей из тела Нартана, после чего вытер клинок о свои сапоги, выделанные из лошадиной шкуры, и вложил меч в ножны.
— Хотя об этом уже говорилось, — произнес Джубади звонким голосом, — я еще раз приношу тебе, Музта, кар-карт тугарской орды, свой скрепленный кровью обет, что ты будешь в полной безопасности, пока находишься в моем шатре, как и на всем бескрайнем пространстве владений мерков.
— В свою очередь заверяю тебя, кар-карт, что прибыл сюда, не имея намерения принести смерть тебе или твоим людям, пока нахожусь под защитой твоего обета, — отвечал Музта, внутренне кипя оттого, что Джубади назвал свои владения бескрайними.
Он впервые лицезрел воочию того, кому еще полтора года назад не уступал в могуществе. Хотя Джубади был ниже его, Музта подозревал, что в рукопашной схватке тот скорее всего одержит над ним верх благодаря своим мощным рукам. В нем угадывалась напряженная, как сжатая пружина, сила, раздражавшая Музту. Сравнивая руки Джубади со своими, покрытыми уже седеющими волосами, он думал о том, что испытания последних полутора лет изменили его сверх всякой меры. В глазах Джубади Музта улавливал едва заметную насмешку, как будто вождь мерков не воспринимал своего давнего соперника всерьез.
«Ну и пусть себе тешится, — подумал Музта в сердцах. — На его месте я чувствовал бы то же самое». Почему-то эта мысль принесла ему наконец что-то вроде утешения, словно открыв перед ним некие возможности, прежде не приходившие ему в голову.
Джубади встретил взгляд Музты молча. «Так вот каков этот простофиля, — думал он равнодушно. — Уму непостижимо, как мог один из виднейших представителей Высшей расы дойти до такого унижения». На мгновение в нем проснулось желание плюнуть гостю в лицо в знак презрения. Однако он понимал, что если бы этого не случилось с Музтой, то у него самого не оставалось бы почти никаких надежд успешно отразить нашествие бантагов. Чуть заметная улыбка тронула его губы.
Развернув коня, Джубади направился к въезду в город бок о бок с Музтой. Остановившись меж двух факелов по обеим сторонам главных ворот Карфагена, они поклонились сначала на восток, где лежала земля вечных скитаний и мерков, и тугар, и южных орд бантагов и тамаков. Затем, повернувшись, они поклонились в сторону запада, обители покоя, где садилось солнце и кончалось время, откуда начинался путь к звездам. Музта молился про себя, чтобы Кубата и другие павшие воины не забывали о нем, странствуя в бесконечной ночи, и поддерживали его в выпавших на его долю испытаниях, напоминавших тягостный сон.
Под сенью ворот Музта на миг почувствовал облегчение. В этих южных странах было чертовски жарко, тем более в громоздких парадных доспехах, которых требовал этикет, плаще из человеческой кожи и тяжелом шлеме, увенчанном четырьмя человеческими черепами.
В городе же в нос ему сразу ударила такая вонь, что его чуть не вырвало. Почему они предпочитают жить в этом зловонии, а не на просторах степи, овеваемых свежим ветром, было выше его понимания.
Джубади разделял его чувства.
— И как только они могут дышать в этом смраде!? — бросил он.
— Это же скот, чего можно от них ожидать, — отозвался Музта.
Оглядевшись, он не заметил вокруг скота, и это навело его на определенные размышления.
— Вы прибыли сюда раньше, чем ожидалось, — заметил он. — Скот успел подготовиться к вашему приходу?
Джубади улыбнулся:
— Да, хоть я пришел всего лишь с одним элитным уменом. Остальные еще в семи месяцах пути отсюда. — Помолчав, он добавил: — И они знают о том, что произошло на севере.
Музта питал тайную надежду, что карфагеняне восстанут против Джубади и ослабят его, как это произошло с ним самим. Может быть, кар-карт мерков потому и поспешил сюда, что боялся этого?
— Я пообещал им освобождение от пищевой повинности на все время, кроме Праздника луны, — сообщил Джубади.
Музта в изумлении воззрился на своего спутника:
— Но как же вы в таком случае будете здесь существовать?
— Лучше потуже затянуть пояса, чем превратить в трупы всех местных жителей, — холодно отозвался Джубади. — Мы питаемся мясом лошадей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139