Эндрю со стоном покачал головой.
— Ну еще вот курс акций на бирже, — поспешила она сменить тему. — И, как всегда, жуткие объявления этого Юрия: «Вместе с нами вы попадете прямо в рай». Подобная безвкусица, похоже, становится отличительной чертой нашей рекламы.
Эндрю тихо рассмеялся. Сам он вместе со всем городом с интересом ожидал новых каламбуров и четверостиший изобретательного гробовщика. Газета Гейтса стала своего рода популярным букварем, и объявления о похоронах завоевали в нем прочные позиции.
— Поехали, Эндрю, пока тебя не утащили по какому-нибудь неотложному делу обратно в твой кабинет. Я отдам тебе газету позже. — И Кэтлин решительно сунула листок в свою сумочку. Тряхнув поводьями, Эндрю пустил лошадь легким галопом.
Наконец они покинули площадь и направились в сторону восточных ворот. За городской стеной Эндрю опять остановился, услышав свисток паровоза. В облаке белого дыма из ворот внешнего земляного вала выполз железнодорожный состав. Широкое пространство между внутренней стеной и земляным валом было расчищено от мусора и обломков, загромождавших его после войны, и превращено в городской вокзал. Северная стена, целиком смытая потоком, уничтожившим армию тугар, была теперь восстановлена и укреплена. По всей территории между двумя стенами проходили десятки путей, соединявших многочисленные верфи, мастерские и склады.
Сделав плавный поворот, паровоз со свистом и звоном подкатил к открытой платформе.
— Двенадцатичасовой экспресс, следующий из Новрода, Нижила, Вазимы, Сибири и других пунктов дальше к востоку вплоть до Испании, прибывает на первый путь! — объявил начальник станции, шагая вдоль платформы в своем длиннополом сером сюртуке и цилиндре, ставшем почему-то непременной частью железнодорожной формы. Это была одна из местных несообразностей, забавлявших Эндрю.
Он притормозил, чтобы поглядеть на довольно необычное зрелище. Десятки рабочих, прибывших в отпуск со строительства железной дороги, шумно высыпали из вагонов, а навстречу им спешили их семьи. Однако многие из совершивших путешествие не спеша и с интересом рассматривали состав, который все еще оставался для них каким-то непонятным чудом.
Эндрю с удовлетворением отметил, что прибыли еще два римских купца с тяжелыми тюками. Их тут же окружила толпа любопытных, засыпая растерянных торговцев вопросами.
— Совсем не похоже на американские железнодорожные станции, — улыбнулась Кэтлин.
— Кое-что общее все же есть, — возразил Эндрю, разглядывая разношерстный людской поток, текший мимо них. Многие при виде его почтительно приподнимали головные уборы и отвешивали низкий поклон, касаясь рукой земли (обычай, который он хотел бы искоренить), а попадавшиеся среди них солдаты в суздальской форме лихо отдавали честь. Последним прошел небольшой отряд в синей форме 44-й Нью-Йоркской батареи, который также отдал честь Эндрю и галантно приветствовал Кэтлин.
— Здесь и в людях, и в самой атмосфере ощущаешь что-то новое, появившееся не без нашего участия, — сказала она. — Эти люди веками жили в угнетении, и, хотя порой кажется, что они сведут тебя с ума, в них есть истинно детская непосредственность. Они искренне поверили, что перед ними теперь открыт весь мир, и ничто их не остановит.
— Занимайте свои места! Поезд дальнего следования отправляется в двенадцать пятнадцать в восточном направлении с первого пути.
— И он действительно открыт перед ними, — отозвался Эндрю. — Дай бог, чтобы Михаилу и его единомышленникам не удалось все это разрушить. Это вечное проклятие демократии: в теории все прекрасно, а как дойдет до дела — только плюнешь да перекрестишься. Я мог бы, конечно, править единолично и дальше, но в конце концов это привело бы к появлению новых бояр или, пуще того, царя.
— Ох, давай лучше оставим политику, а то я замучу тебя вопросами о правах женщин, — пригрозила Кэтлин и прислонилась к его плечу.
Прозвучал пронзительный свисток; поезд под перезвон типично русских колокольчиков, подвешенных вплотную друг к другу на паровозе, отошел от платформы и, набирая скорость, миновал восточные ворота и загромыхал по разводному мосту через ров.
Ослабив поводья, Эндрю пустил лошадь рысью, и они тоже выехали за массивный земляной вал. Эндрю окинул опытным взглядом военного внешние оборонительные сооружения, защищавшие подходы к Суздалю с востока: колья, завалы, ловушки и непроходимые заросли колючего кустарника. Некоторые уже поговаривали о том, что сохранение таких мощных укреплений вокруг столицы — неоправданная затрата усилий. Однако
Эндрю считал, что отказываться от них еще рано, и требовал, чтобы их возводили также вокруг городов, восстанавливаемых к востоку от Суздаля. На юго-западе был создан оборонительный рубеж по берегам реки, получившей название Потомак. Она тянулась на сотню миль от Внутреннего моря до начала больших лесов. Всю систему передней линии обороны планировалось закончить к осени, на случай если меркам тоже вздумается напасть на Русь. Эндрю хотел встретить врага на границах государства и удержать в руках все крупнейшие города. В прошлую войну они поневоле отдали все города Тугарам и обороняли одну лишь столицу, потому что революция к тому времени захватила только Суздаль и Новрод, а на защиту Новрода у них не хватало сил. Но на этот раз он не мог действовать так же — это грозило бы распадом государства.
Население Руси понесло во время войны тяжкие потери. Более половины умерло от оспы или погибло от рук тугарских захватчиков; почти все города были опустошены, и единственное, что уцелело, — это южная половина Суздаля.
Русские привыкли жить в ожидании неминуемых бедствий. Ни одному поколению не удалось прожить без того, чтобы их дом не сгорел от пожара вместе со всем городом. На этот раз они довольно быстро отстроили разрушенные дома, и уничтожение всего, что они создали за это время, — особенно огромного промышленного комплекса, — было бы настоящей катастрофой.
Проезжая мимо бывших тугарских укреплений, Эндрю молча рассматривал большие курганы, в которых были захоронены десятки тысяч погибших врагов. На вершине каждого кургана развевалось потрепанное боевое знамя с конским хвостом.
Обернувшись на город, он почувствовал прилив гордости. Северная половина Суздаля, до основания снесенная наводнением, отстраивалась наново, по современной планировке. Прокладывались широкие улицы, мощенные камнем. Разумеется, возводившиеся бревенчатые постройки украшала традиционная резьба, однако район, названный «кварталом янки», больше напоминал Новую Англию. Дома здесь были обшиты вагонкой и побелены. Вокруг небольшого центрального сквера располагались несколько церквушек, зал для общественных собраний и казармы для тех американцев, которые еще не успели жениться или оставили жен в старом мире и хранили им верность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139