— Хвостовые молоты, — объяснил Тобиас и, пройдя в другой конец огромного зала, остановился перед целым рядом молотов в человеческий рост, которые медленно поднимались и затем с грохотом обрушивались на листы раскаленного железа, выбивая из них снопы красных искр. Группа рабочих-карфагенян подхватила один из листов огромными клещами, перетащила его к пылающей печи и запихнула внутрь, в то время как другая бригада подняла докрасна нагретый лист и пропустила его между каменными вальцами. Вальцы, словно управляемые некоей невидимой рукой, стали вращаться, выпуская из-под себя расплющенный лист. Затем Тобиас пригласил кар-картов к другой стене, где уже стояла наготове третья бригада, которая подхватила прокатанный лист металла и положила его на длинный стол. Часть рабочих стала подравнивать кромки листа, остальные — проделывать по его краям отверстия с помощью специальных костыльных гвоздей и молотков.
— Это дюймовая обшивка для «Оганкита» и других боевых кораблей, — продолжал Тобиас хвастливым тоном.
— Ужасное изобретение, — прошептал Музта, не в силах больше сдерживать свой страх.
— У меня было такое же впечатление, когда я впервые увидел все это, — отозвался Джубади. — Но теперь этот ужас под моим контролем.
Музта отошел от машины к тому месту, где пол был засыпан толстым слоем песка. На одном конце этой широкой полосы возвышалась башня из высохшей глины, чьи стенки на ощупь напоминали лошадиные бока. На платформе над насыпью с десяток рабочих устанавливали тяжелый темный ковш. Они наклонили ковш, и в башню хлынул поток расплавленного железа. Музта вопросительно посмотрел на Тобиаса.
— Покажи ему, что получается в результате, — приказал Джубади, кивнув на открытые двери, охранявшиеся несколькими воинами Вушка Хуш.
Музта был рад покинуть это адское пекло. Полуденный зной снаружи казался по контрасту прохладным оазисом. У выхода Музта задержался возле длинного ряда деревянных колес высотой футов в двадцать, выстроившихся вдоль одной из стен цеха. Внутри каждого колеса непрерывно шагали обнаженные рабочие, как будто пытаясь забраться наверх, но колесо уходило у них из-под ног, заставляя топтаться на месте. Они казались умалишенными, ибо какому нормальному человеку придет в голову топтаться в колесе?
— Пока что мы приводим наши машины в действие таким вот способом, — сказал Тобиас. — Две тысячи человек непрерывно вертят колеса днем и ночью. Но в дальнейшем мы будем использовать для этого силу пара.
Музта не понял объяснения, но не стал в этом признаваться и отвернулся с равнодушным видом. Он старался не обращать внимания на терпкий кисловатый запах пота, исходивший от скота. От этого запаха и вида обнаженных тел, которые он привык употреблять в пищу, у него сводило желудок.
Во дворе фабрики также кипела жизнь. Вдоль одной из стен здания тянулась высокая земляная насыпь, по склону которой один за другим непрерывно забирались рабочие с плетеными корзинами на плечах. Добравшись до верха, они передавали корзины другим рабочим, опустошавшим корзины в какую-то дымящуюся яму, — очевидно, выходное отверстие той печи, откуда вытекал расплавленный металл.
— Нам приходится добывать древесный уголь в южных лесах, а за рудой ездить почти за сто миль. Над этим у меня трудятся почти пять тысяч человек, — сказал Тобиас.
Музта еще раз придирчиво осмотрел фабрику. По сравнению с предприятиями русских, запомнившимися ему со времени осады Суздаля и поразившими его своей загадочностью, здесь многого не хватало. Не было огнедышащих машин, бегавших по узким железным полосам, огромные водяные колеса приводились в действие надрывавшимся из последних сил скотом, и тем не менее карфагенская фабрика имела грозный вид.
— Так вы делаете громоизвергатели, — сказал Музта, ибо не замечать очевидного было бы глупо.
Джубади рассмеялся.
— Пошли обратно на корабль, Тобиас, — бросил он. По пути Музта хранил молчание и ругал самого себя.
Если бы он подозревал, какой силой обладает оружие янки, то постарался бы сделать такое же. А теперь эти проклятые мерки обратили его промах в свою пользу.
Они вернулись к кораблю. Тобиас поднялся по сходням. Странный пронзительный звук наполнил воздух, заставив Музту с подозрением оглядеться. Перед ним выстроился целый ряд скотин в синей форме. Один из них держал возле губ какую-то трубку. Тобиас отдал честь прикрепленному на флагштоке полосатому красно-белому флагу, на котором был изображен синий квадрат, усеянный звездами. Музта же не обратил на флаг никакого внимания — оно было захвачено зрелищем целой тьмы громоизвергателей, выстроившихся вдоль палубы. Возле каждого из них стояло по четыре моряка.
— Полевые орудия калибра больше двух дюймов, только что изготовлены здесь, в Карфагене, — пояснил Тобиас, оглянувшись на Гамилькара, в чьем лице, хранившем до сих пор непроницаемое выражение, промелькнула гордость.
— Прошу обратить внимание, — произнес карфагенянин, указывая на небольшое изрядно потрепанное суденышко, стоявшее в сотне ярдов от них посреди гавани.
И тут громовой разряд сотряс палубу под их ногами. Самообладание покинуло Музту, и он в ужасе отшатнулся. Ему удалось скрыть свой страх лишь благодаря окутавшему их на мгновение облаку сернистого дыма. Когда дым рассеялся, Музта увидел вокруг суденышка посреди гавани целый фонтан водяных брызг и обломков. Карфагеняне вокруг Музты радостно загоготали. Бешено раскачивавшееся и подпрыгивавшее среди пены суденышко стало медленно оседать.
Музта хотел было отвернуться, но Джубади остановил его:
— Погоди, это еще не все.
Он кивнул Тобиасу, и тот, склонившись над открытым палубным люком, махнул рукой и заорал:
— Номер один, огонь!
Музта, остолбенев, ухватился за поручень. У него по явилось ощущение, что корабль сейчас взлетит на воздух, будто от удара какого-то страшного молота, нанесенного неким великаном. Целая туча дыма, подсвеченного гигантской вспышкой, вырвалась из-под его ног. Мгновение спустя судно, служившее мишенью, взлетело в воздух, словно расколотое надвое.
— Номер два и номер три, огонь!
Еще два разряда, и опять «Оганкит» содрогнулся. Один из снарядов вонзился в корму суденышка и разнес ее в щепки, а другой нырнул, не долетев до цели, и нанес сокрушительный удар под водой. Казалось, взорвался сам океан, и суденышко исчезло из виду.
— Какая страшная сила! — прошептал Джубади.
— Самые мощные орудия из всех, что существуют! — похвастался Тобиас. — Та легкая артиллерия, с какой пришлось столкнуться Тугарам, — ерунда по сравнению с этими пятидюймовками.
— И сколько их ты уже выпустил? — спросил Джубади.
— Пятнадцать, мой господин. А к началу операции у нас будет тридцать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139