Никто не казался чрезмерно взволнованным. Он перевел взгляд на свои руки – крупные, смуглые, ловкие руки, спокойно сложенные на коленях. В свете приборной доски сиял фиолетовым солнышком аметист в кольце мастера-купца. Он снова посмотрел на экран.
– Будь мы в нормальном пространстве, я бы просто перенастроил защиту и понадеялся, что в момент взрыва мы окажемся достаточно далеко от гондолы. Или же воспользовался бы ею, как мишенью для учебных стрельб.
Но теперь ситуация совсем иная. Мы, как вы знаете, находимся в гиперпространстве и лишены способности маневрировать. С другой стороны, законы физики, управляющие прыжками, говорят, что взрыв в присоединенной гондоле освободит в ней энергию, которая, в свою очередь, заполнит матрицу прыжкового гиперпространства, а общее равенство энергии и массы в системе не изменится. Кто-то с этим не согласен?
Девять лиц отразили согласие пополам с отчаянием.
Шан вздохнул.
– Капитан также не видит очевидного и немедленного ответа. Я бы предложил, чтобы каждый пилот следующие двенадцать минут обдумывал альтернативные варианты. Начнем по моей команде. После этого мы снова соберемся на совещание. Пилоты, даю вам команду. Три – два – один – начали!
– Черт в табакерке! – запротестовал Вилобар, нервно разглаживая усы. – Я не понимаю, как…
– Никаких споров! – приказал Шан. – Сейчас мы будем обсуждать идеи.
– Да! Но пружина… Если ракетная тяга не действует, то, может быть, пружина сработает! – вмешался Горди, прервав спор старшего пилота и капитана. – Их можно поместить в соединительный переход в сжатом виде и прикрепить к опоре. При отсоединении гондолы пружины распрямятся – и оттолкнут гондолу. Потом мы втянем рычаг обратно…
– … воспользоваться защитными экранами гондолы – если мы можем им доверять. Как только мы произведем отделение – вопрос становится чисто теоретическим. Будет ли энергия распространяться по всей системе, или же нарушение физической конгруэнтности остановит поток энергии?
Сет оторвался от своих каракулей и невесело ухмыльнулся.
– Если это получится, то теоретикам и философам будет о чем поспорить.
– … отрезать все крепление гондолы, если понадобится, – быстро проговорил Рен Зел. – Затраты энергии остаются в пределах допустимого, как и уменьшение прочности корпуса. Но команду, которая будет ее отрезать, мы скорее всего потеряем… – Он поднял голову: на бесстрастном в соответствии с лиадийским этикетом лице глаза были полны боли. – Необходимость, капитан.
И это Шан тоже ограничил двенадцатью минутами: у них не было времени на то, чтобы определить, сколько у них времени.
Шан смотрел на экран, заполненный растущей грудой распорок, растяжек, платформ – и время от времени тенью одного из добровольцев. Они вели наладку, стараясь по возможности уравнять давление.
Кен Рик командовал отрядом добровольцев. Необходимо было, чтобы в их числе был пилот, и, как заявил без привычной едкости Кен Рик, старый пилот первого класса будет меньшей потерей для корабля и команды, нежели мастер-пилот. Даже если мастер-пилот – настоящий юный кретин.
Шан наблюдал и ждал. На втором экране он видел Присциллу: она тоже ждала. При виде нее он с изумлением ощутил волну столь сильного влечения, что у него заслезились глаза. В ближайшее время ему надо будет задуматься над своими приоритетами: капитан и первый помощник вынуждены держаться раздельно из соображений безопасности, но это не казалось ему приемлемым долгосрочным решением.
– Последнее! – объявил Кен Рик из гондолы все тем же пугающе спокойным голосом. – Мы уже выходим, капитан.
– Прекрасно, – отозвался Шан. – Входя в коридор, проводите перекличку. Нам не хотелось бы, чтобы кто-то остался в той штуке.
Он нажал на кнопку, вызвав изображение основной стены гондолы, и увеличил изображение так, что стали видны нанесенные краской отметины: одна на каждые полметра. Это помогало вести измерение движения, которое во время прыжка приборы не регистрировали. Движения, которое в гиперпространстве невозможно.
Если верить одной из теорий.
Шан вздохнул. Он рассчитал, что при нормальных условиях они получат скорость разделения полметра в секунду. Кто знает, какой скорость будет в гиперпространстве, где не существует ни скорости, ни расстояния, ни направления – при условии, что предложенный Горди «чертик из табакерки» вообще сработает.
– Пять.
Голос Расти, ведущего отсчет, выражал одну только бесконечную усталость, и Шан испытал волну теплого сочувствия по отношению к пухленькому радисту. А потом он услышал Кен Рика, махавшего перед камерой и говорящего в микрофон:
– Все вышли, капитан. Дайте нам двенадцать секунд, чтобы уйти из коридора…
– Даю вам сорок восемь, начиная с моего сигнала. Три – два – один – сигнал. Присцилла?
– Поняла, капитан. Через двенадцать секунд мы начнем выключать двигатели. Циклическое реле гондолы отключит экран метеоритной зашиты, после чего включается защита от столкновений.
– Успешно закрыв корабль в месте перехода к шестой гондоле, пока сама гондола полетит к чертям. Как мы надеемся.
Он покачал головой, увидел сигнал Кен Рика, что все в порядке – двадцать две секунды, – и снова перевел взгляд на второй экран.
– Пожалуйста, занеси в вахтенный журнал отметку, что сегодня Гордон Арбетнот получил квалификацию пилота третьего класса и зачислен кандидатом на подготовку второго класса.
Члены команды, находящиеся на боевых постах, получили предупреждение о том, что до решающего момента осталось двадцать четыре секунды. Не то чтобы это что-то меняло.
Корабль чуть заметно – и даже привычно – пошевелился: крепления гондолы были отключены. На экранах ничего не изменилось.
Двенадцать секунд. Девять. Шесть. Три. Две. Одна. Легкое качание – отключены внутренние захваты гондолы…
На основном экране Шана множество распорок зашевелились, опоры домкратов отлетели в стороны, платформы затряслись – и он ощутил чуть заметный толчок. Третий экран начал показывать смену отметок на основной стене гондолы: полметра… метр… еще…
На мониторе изображение на долю секунды смазалось: под неравномерным давлением гондола повернулась.
А потом все стало серым. По-прыжковому серым. Никакой гондолы. Никакой основной стены. Никаких поспешно намалеванных отметин. Серое.
С экрана номер два на него смотрела Присцилла.
– Приборы потеряли гондолу, капитан. Никаких показаний от причального радара, экран гиперпространственной матрицы изменений не регистрирует. Противометеоритный экран включается через шесть секунд. Мы получили показания инерционного датчика: поправка в два с половиной метра в секунду.
Так. Больше от них ничего не зависит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93
– Будь мы в нормальном пространстве, я бы просто перенастроил защиту и понадеялся, что в момент взрыва мы окажемся достаточно далеко от гондолы. Или же воспользовался бы ею, как мишенью для учебных стрельб.
Но теперь ситуация совсем иная. Мы, как вы знаете, находимся в гиперпространстве и лишены способности маневрировать. С другой стороны, законы физики, управляющие прыжками, говорят, что взрыв в присоединенной гондоле освободит в ней энергию, которая, в свою очередь, заполнит матрицу прыжкового гиперпространства, а общее равенство энергии и массы в системе не изменится. Кто-то с этим не согласен?
Девять лиц отразили согласие пополам с отчаянием.
Шан вздохнул.
– Капитан также не видит очевидного и немедленного ответа. Я бы предложил, чтобы каждый пилот следующие двенадцать минут обдумывал альтернативные варианты. Начнем по моей команде. После этого мы снова соберемся на совещание. Пилоты, даю вам команду. Три – два – один – начали!
– Черт в табакерке! – запротестовал Вилобар, нервно разглаживая усы. – Я не понимаю, как…
– Никаких споров! – приказал Шан. – Сейчас мы будем обсуждать идеи.
– Да! Но пружина… Если ракетная тяга не действует, то, может быть, пружина сработает! – вмешался Горди, прервав спор старшего пилота и капитана. – Их можно поместить в соединительный переход в сжатом виде и прикрепить к опоре. При отсоединении гондолы пружины распрямятся – и оттолкнут гондолу. Потом мы втянем рычаг обратно…
– … воспользоваться защитными экранами гондолы – если мы можем им доверять. Как только мы произведем отделение – вопрос становится чисто теоретическим. Будет ли энергия распространяться по всей системе, или же нарушение физической конгруэнтности остановит поток энергии?
Сет оторвался от своих каракулей и невесело ухмыльнулся.
– Если это получится, то теоретикам и философам будет о чем поспорить.
– … отрезать все крепление гондолы, если понадобится, – быстро проговорил Рен Зел. – Затраты энергии остаются в пределах допустимого, как и уменьшение прочности корпуса. Но команду, которая будет ее отрезать, мы скорее всего потеряем… – Он поднял голову: на бесстрастном в соответствии с лиадийским этикетом лице глаза были полны боли. – Необходимость, капитан.
И это Шан тоже ограничил двенадцатью минутами: у них не было времени на то, чтобы определить, сколько у них времени.
Шан смотрел на экран, заполненный растущей грудой распорок, растяжек, платформ – и время от времени тенью одного из добровольцев. Они вели наладку, стараясь по возможности уравнять давление.
Кен Рик командовал отрядом добровольцев. Необходимо было, чтобы в их числе был пилот, и, как заявил без привычной едкости Кен Рик, старый пилот первого класса будет меньшей потерей для корабля и команды, нежели мастер-пилот. Даже если мастер-пилот – настоящий юный кретин.
Шан наблюдал и ждал. На втором экране он видел Присциллу: она тоже ждала. При виде нее он с изумлением ощутил волну столь сильного влечения, что у него заслезились глаза. В ближайшее время ему надо будет задуматься над своими приоритетами: капитан и первый помощник вынуждены держаться раздельно из соображений безопасности, но это не казалось ему приемлемым долгосрочным решением.
– Последнее! – объявил Кен Рик из гондолы все тем же пугающе спокойным голосом. – Мы уже выходим, капитан.
– Прекрасно, – отозвался Шан. – Входя в коридор, проводите перекличку. Нам не хотелось бы, чтобы кто-то остался в той штуке.
Он нажал на кнопку, вызвав изображение основной стены гондолы, и увеличил изображение так, что стали видны нанесенные краской отметины: одна на каждые полметра. Это помогало вести измерение движения, которое во время прыжка приборы не регистрировали. Движения, которое в гиперпространстве невозможно.
Если верить одной из теорий.
Шан вздохнул. Он рассчитал, что при нормальных условиях они получат скорость разделения полметра в секунду. Кто знает, какой скорость будет в гиперпространстве, где не существует ни скорости, ни расстояния, ни направления – при условии, что предложенный Горди «чертик из табакерки» вообще сработает.
– Пять.
Голос Расти, ведущего отсчет, выражал одну только бесконечную усталость, и Шан испытал волну теплого сочувствия по отношению к пухленькому радисту. А потом он услышал Кен Рика, махавшего перед камерой и говорящего в микрофон:
– Все вышли, капитан. Дайте нам двенадцать секунд, чтобы уйти из коридора…
– Даю вам сорок восемь, начиная с моего сигнала. Три – два – один – сигнал. Присцилла?
– Поняла, капитан. Через двенадцать секунд мы начнем выключать двигатели. Циклическое реле гондолы отключит экран метеоритной зашиты, после чего включается защита от столкновений.
– Успешно закрыв корабль в месте перехода к шестой гондоле, пока сама гондола полетит к чертям. Как мы надеемся.
Он покачал головой, увидел сигнал Кен Рика, что все в порядке – двадцать две секунды, – и снова перевел взгляд на второй экран.
– Пожалуйста, занеси в вахтенный журнал отметку, что сегодня Гордон Арбетнот получил квалификацию пилота третьего класса и зачислен кандидатом на подготовку второго класса.
Члены команды, находящиеся на боевых постах, получили предупреждение о том, что до решающего момента осталось двадцать четыре секунды. Не то чтобы это что-то меняло.
Корабль чуть заметно – и даже привычно – пошевелился: крепления гондолы были отключены. На экранах ничего не изменилось.
Двенадцать секунд. Девять. Шесть. Три. Две. Одна. Легкое качание – отключены внутренние захваты гондолы…
На основном экране Шана множество распорок зашевелились, опоры домкратов отлетели в стороны, платформы затряслись – и он ощутил чуть заметный толчок. Третий экран начал показывать смену отметок на основной стене гондолы: полметра… метр… еще…
На мониторе изображение на долю секунды смазалось: под неравномерным давлением гондола повернулась.
А потом все стало серым. По-прыжковому серым. Никакой гондолы. Никакой основной стены. Никаких поспешно намалеванных отметин. Серое.
С экрана номер два на него смотрела Присцилла.
– Приборы потеряли гондолу, капитан. Никаких показаний от причального радара, экран гиперпространственной матрицы изменений не регистрирует. Противометеоритный экран включается через шесть секунд. Мы получили показания инерционного датчика: поправка в два с половиной метра в секунду.
Так. Больше от них ничего не зависит.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93