Мы пустились в обратный путь в Эгу в половине пятого пополудни. Наши щедрые хозяева нагрузили нас подарками. Для нас почти не осталось места в челноке, так как мы получили десять больших вязанок сахарного тростника, четыре корзины с фариньей, три кедровые доски, корзинку с кофе и две тяжелые грозди бананов. Когда мы уже сели в лодку, пришла старая хозяйка с прощальным подарком для меня — огромной дымящейся чашкой горячей банановой каши. Я должен был есть ее по пути, «чтобы держать желудок в тепле». Пока мы отчаливали, старик и старуха стояли на берегу и прощались с нами: «Икуана тупана эйрума» («Ступайте с богом»), — форма приветствия, которой их некогда выучили миссионеры-иезуиты. Плавание сопровождалось рядом досадных происшествий, так как Кардозу был совсем пьян и не присутствовал при загрузке лодки. Груз положили слишком близко к носу и, к довершению неприятностей, мой захмелевший друг упрямо настаивал на своем желании сесть наверху всей груды, вместо того чтобы занять место у кормы; пока мы быстро неслись между деревьями, он сидел верхом и распевал какую-то чрезвычайно непристойную любовную песню, не желая утруждать себя и то и дело пригибаться, чтобы не задеть веток свисающих сипо. Челн давал течь, но сначала она не внушала опасения. Задолго до захода солнца мрак в угрюмой чаще сгустился, и наш рулевой поневоле то и дело направлял лодку в заросли. Когда это случилось в первый раз, отломался кусок от прямоугольного носа (роделы); во второй раз мы застряли между двумя деревьями. Вскоре после этого, сидя у кормы и держа ноги на дне лодки, я довольно неожиданно почувствовал прикосновение холодной воды выше лодыжек. Еще несколько минут, и мы утонули бы, так как впереди, под грудой сахарного тростника, открылась щель. Двое из нас принялись вычерпывать воду и ценой самых напряженных усилий добились того, что мы удержались на поверхности, не выбросив за борт груза. Индейцам приходилось грести крайне медленно, чтобы челн не зачерпнул воду, так как верхняя кромка носа находилась почти на уровне поверхности воды, но теперь удалось убедить Кардозу поменять место. Солнце село, быстро миновали сумерки, и вскоре луна замерцала сквозь густой полог листвы. Перспектива утопить лодку в этой отвратительной глуши мне нисколько не улыбалась; правда, я рассчитывал, что мне удалось бы подплыть к дереву и найти приют в основании какого-нибудь большого сука, где я и провел бы ночь. Наконец, после четырех часов утомительного продвижения вперед мы вдруг вышли в открытую реку, где лунный свет сверкал широкими дорожками на плавно струящейся воде. Теперь грести нужно было еще осторожнее. Индейцы с величайшей точностью размеряли удары; вскоре за черной стеной леса показались огни Эги (масляные лампады в домах), и через короткое время мы благополучно выскочили на берег.
Через несколько месяцев после экскурсии, о которой я только что рассказал, мне довелось сопровождать Кардозу в нескольких прогулках по Солимоинсу: мы посетили праии (песчаные острова), черепаховые озерца в лесах, рукава и озера громадной, пустынной реки. Главной целью Кардозу. был надзор за раскопкой черепашьих яиц на песчаных отмелях, так как муниципальный совет Эги избрал его на год команданти praia real (королевского песчаного острова) Шимуни, ближайшего к Эге. В округе Эги (на расстоянии 150 миль от города) находится четыре таких королевских праии, и все они ежегодно посещаются населением Эги, которое собирает там яйца и извлекает из желтка масло. На каждом острове есть свой начальник на котором лежит обязанность принимать меры к тому, чтобы жители имели равные возможности собирать яйца; с этой целью прежде всего выставляют стражей, чтобы оберегать черепах, кладущих яйца. Черепахи спускаются из внутренних озер в главную реку в июле и августе, до того, как пересыхают стоки, и бесчисленными стадами разыскивают свои любимые песчаные острова, потому что из огромного числа существующих праий они предпочитают всего несколько островов. Молодые животные остаются в озерцах весь сухой сезон. Эти места размножения черепах лежат тогда футах в 30 над уровнем реки или еще выше, и добраться туда можно только по просекам в густом лесу.
Мы выехали из Эги 26 сентября, чтобы навестить стражей, расставленных на время откладывания черепахами яиц: Наша крепко сколоченная игарите была рассчитана на десяток гребцов; на корме помещалось большое сводчатое толду (хижина), в котором можно было весьма удобно спать втроем. Выйдя из Тефе, мы спустились на быстром течении Солимоинса к нижней, юго-западной оконечности большого лесистого острова Бариа, который делит здесь реку на два больших протока. Затем мы пошли на веслах поперек течения к Шимуни, расположенному в середине северо-восточного протока, и достигли начала праии за час до захода солнца. Собственно остров имеет около 3 миль в длину и полмили в ширину; лес, которым он покрыт, достигает огромной и повсюду одинаковой высоты, снаружи стена леса со всех сторон плотна и непроницаема. Там и сям среди растительного массива бросалось в глаза своеобразное дерево nay -мулату (дерево мулата) с блестящим темно-зеленым стволом. Песчаная отмель, расположенная у верхней оконечности острова, простирается на несколько миль и имеет неправильную, а в некоторых местах сильно холмистую поверхность, пересекаемую глубокими ложбинами и гребнями. На праии охватывает такое чувство, словно находишься на безбрежном песчаном просторе: в юго-восточном направлении, где поле зрения не ограничено полосой леса, белая волнистая равнина тянется до самого горизонта. Северо-восточный проток, расположенный между песками и дальним берегом реки, имеет не меньше 2 миль в ширину, средний же между двумя островами, Шимуни и Бариа, — немногим больше мили.
Мы нашли двух стражей; они расположились в том углу праии, где она начинается у подножия высокой лесной стены острова, и построили себе маленькое раншу, поставив столбы и покрыв их пальмовым листом. Чтобы не потревожить пугливых черепах, которые, прежде чем выползти на берег, собираются большими стадами напротив песчаной отмели, приходится прибегать к большим предосторожностям. Стражи в это время стараются не показываться и предупреждают всех рыболовов, чтобы они проплывали подальше от праии. Огонь они разводят в глубокой ложбине у опушки леса, чтобы не был виден дым. Лодка ли проплывет по мелководью, где собрались животные, увидят ли они человека или огонь на песчаной отмели — все равно в эту ночь они уже не выйдут из воды класть яйца; если же тревога повторится еще раз или два, они отказываются от этой праии и ищут другое место поспокойнее. Вскоре после нашего приезда мы послали наших людей наловить сетью рыбы на ужин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140