— Перестань ты так нервничать. Это же просто люди. Ты же не думаешь, что я приехал сюда танцевать с кем-то, кто не сделает сенсации, правда?
Мы стояли за кулисами, его рука обнимала меня за плечи, придавая мне уверенности, и мы отсчитывали такты до моего выхода. Его выход был позже. В темноте зала я не видела ни Пола, ни Криса, ни Кэрри, ни Хенни. Я дрожала все больше, пока гасли огни, заканчивалась увертюра, поднимался занавес. И тут все волнение ушло. а с ним и моя неуверенность. Мое тело помнило все само, я положилась на музыку, которая вела и направляла меня Я была не Кэти, не Кэтрин, а Золушка! Я выметала золу из камина и с завистью смотрела на двух противных сводных сестриц, собиравшихся на бал, и боялась, что чудо и любовь никогда не войдут в мою жизнь.
Даже если я и делала ошибки, или техника моя не была безукоризненной, я не замечала этого. Я была в восторге от танца, от выступления перед публикой, я упивалась своей юностью и красотой, но прежде всего я была влюблена в жизнь и в то, что она давала мне за стенами Фоксворт Холла.
Алые, желтые, палевые розы охапкой лежали у меня в руках. Я была потрясена, когда зал аплодировал мне стоя. Трижды я отдавала Джулиану по розе разных цветов, и каждый раз наши взгляды встречались. Смотри, говорил мне его взгляд, это мы сотворили чудо, мы вместе. Мы — идеальные партнеры.
На фуршете он опять подошел ко мне.
— Ну, теперь ты почувствовала, что это такое? — Сказал он нежно и многозначительно, глядя на меня умоляющими глазами. —Неужели можно отказаться от этих аплодисментов? Неужели ты можешь оставаться в этом захолустье, когда тебя ждет Нью-Йорк? Кэти, мы будем потрясающей парой. Мы так смотримся вместе! Я танцую с тобой лучше, чем с любой другой балериной. О, Кэти, вместе мы быстрее достигнем вершины. Клянусь, я буду о тебе заботиться. Я все буду для тебя делать, и ты ни на секунду не почувствуешь себя одинокой.
— Не знаю, — жалобно сказала я, хотя внутри у меня все пело. — Сначала мне надо закончить школу. Но ты правда считаешь, что у меня неплохо получилось? Там ведь ждут только лучшего.
— Ты и есть лучшее! Поверь мне! Труппа мадам Золты не самая большая и не самая лучшая, но если у нее будет такая пара, как мы, у нее будет все, чтобы ее труппа поднялась до уровня знаменитых и заслуженных.
Я спросила, что из себя представляет мадам Золта. Почему-то это вселило в него уверенность, что я уже согласилась, и он на радостях чмокнул меня в губы.
— Ты будешь в восторге от мадам Золты. Она русская, это милейшая и добрейшая старушка. Она будет тебе, как мать. (О, Боже!) Она знает о танце все. Она бывает нашим врачом, нашим психологом, всем, что нам нужно. Жизнь в Нью-Йорке — как жизнь на Марсе, по сравнению с этой. Это другой, прекрасный мир! Ты сразу же его полюбишь. Я поведу тебя в знаменитые рестораны, там ты отведаешь блюда, которых раньше никогда не пробовала. Я познакомлю тебя с кинозвездами, телезнаменитостями, актерами и писателями.
Я пыталась противостоять искушению, искала глазами Криса, Кэрри и Пола, но Джулиан встал так, что мне за ним ничего не было видно. Передо мной был только он.
— Ты рождена для такой жизни, Кэти, — это он сказал действительно искренне. — Разве не ради успеха ты училась и преодолевала трудности? Разве ты здесь достигнешь той славы, которую ищешь?
Нет, никогда.
Но здесь был Пол. И Крис с Кэрри. Как я могла их оставить?
— Кэти, поезжай со мной туда, где тебе место. Тебе место под огнями рампы, на сцене, с розами в руках. Поезжай со мной, Кэти, и тогда мои мечты тоже исполнятся.
Это был вечер его победы, у меня кружилась от успеха голова, и даже если я и хотела сказать нет, то… все равно кивнула и сказала:
— Да, я поеду, но только если ты прилетишь за мной. Я никогда не летала раньше, и одна не буду знать, что делать, когда самолет приземлится.
Он нежно обнял меня, прижал к себе, его губы чуть касались моих волос. Через его плечо я видела, что Крис и Пол смотрят на нас, взволнованные и обиженные.
В январе 1963 года я закончила школу. Не блестяще, как Крис, но вполне сносно.
Крис был таким умницей, что вполне мог закончить колледж за три года, а не за четыре. Он уже получил несколько стипендий, это снимало часть финансовой ответственности с плеч Пола, хоть тот ни разу не заикался, что ему надо будет вернуть деньги. Подразумевалось, что Крис будет работать с Полом, когда получит диплом. Я восхищалась тем, что Пол столько тратит на нас и никогда не жалуется. Когда я спросила его об этом, он объяс-нил:
— Мне приятно знать, что я помогаю миру получить такого замечательного доктора, который выйдет из Криса, и великую балерину, которой станешь ты. — Говоря это, он выглядел очень грустным. — А Кэрри, я надеюсь, она останется со мной и выйдет замуж за какого-нибудь местного парня, и я буду часто ее видеть.
— Когда я уеду, ты опять вернешься к Тельме Меркель, да? — спросила я с горечью, потому что хотела, чтобы он хранил мне верность несмотря на мили, которые будут нас разделять.
— Возможно, — ответил он.
— Скажи, что ты никого не будешь любить так, как меня.
Он улыбнулся.
— Нет. Как я смогу полюбить кого-нибудь также. Ведь никто другой не смог бы танцем ворваться в мое сердце.
— Пол, не дразни меня. Скажи одно только слово, и я никуда не поеду. Я останусь.
— Как я могу уговаривать тебя остаться, когда ты должна исполнить свое предначертание? Ты рождена танцевать, а не быть женой захолустного врача.
Супружество! Он сказал «женой»! Раньше он никогда об этом не говорил.
Самым трудным было сказать о моем отъезде Кэрри. Она кричала жалобно и оглушительно.
— Ты не можешь уехать! — заливалась она слезами. — Ты обещала, что мы будем вместе, а теперь вы с Крисом уезжаете и оставляете меня. Возьми меня с собой! Возьми!
Она кидалась на меня с кулачками, пинала ногами, как бы пытаясь причинить мне такую же боль, но во мне и так хватило боли на целый мир от того, что я оставляла ее.
— Ну, пожалуйста, постарайся понять, Кэрри, мы с Крисом будем приезжать, никто тебя не забудет.
— Ненавижу тебя! — крикнула она. — Ненавижу вас обоих! Чтоб ты умерла в Нью-Йорке! Чтоб вы оба провалились и умерли!
Мне на помощь пришел Пол.
— У тебя остаемся мы с Хенни, — сказал он, беря Кэрри на руки. — Мы никуда не уезжаем. Когда уедет Кэти, ты останешься нашей единственной дочкой. Ну же, вытри слезы, улыбнись и порадуйся за сестру. Вспомни, ведь она стремилась к этому все долгие годы, пока вы были заперты.
Внутри у меня все разрывалось, и я думала: действительно ли я так стремлюсь к карьере балерины. Крис бросил на меня долгий грустный взгляд, потом наклонился за моими новыми голубыми чемоданами. Он поспешил к двери, чтобы я не заметила стоявших в его глазах слез. Когда все мы вышли, он стоял около белой машины Пола, расправив плечи и сделав безразличное лицо, он не хотел выдавать своих чувств.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122