Разве прощение не благородней забвения? Я просто стараюсь помнить лучшее.
— Нет! Нет! — Но я все-таки цеплялась за него, как грешник в шаге от преисподней хватается за соломинку спасения.
Не скажу наверняка, но мне показалось, что когда мы подходили к машине, припаркованной на шоссе, какая-то одетая в траур женщина с лицом, скрытым черной вуалью, скользнула за ближайшее к ней дерево. Спряталась, чтобы мы ее не увидели. Но мне хватило мимолетного взгляда: я заметила у нее на шее сверкающую жемчужную нить. И тонкая белая рука поднялась, по старой привычке завязав ожерелье в узел и тут же распустив его.
Так делала только одна из знакомых мне женщин, ей самое время было облачиться в траур и затаиться. Затаиться навсегда!
Пусть будут черны ее дни! Все до одного!
Я позабочусь, чтобы каждый миг, отпущенный ей в этой жизни, был беспросветно черен. Чернее дегтя, которым мне помазали голову. Чернее предметов в запертой комнате, чернее самых темных теней на чердаке, куда нас посадили, когда мы были малы и запуганы, когда так нуждались в любви. Чернее глубочайшей бездны ада.
Я довольно ждала своего часа. Да, довольно ждала. И если Крис попробует меня остановить, то даже ему будет не по силам предотвратить мою месть!
Часть пятая
ВРЕМЯ МСТИТЬ
После безвременной кончины Кэрри в жизни всех нас, любивших ее, образовалась пустота. Теперь настал мой черед лелеять ее фарфоровых кукол. Крис решил поселиться при клинике Виргинского университета и уехал. Он хотел жить поближе ко мне.
— Оставайся, Кэтрин, — взмолился Пол, когда я объявила, что намерена вернуться к себе в горы и стать учительницей танцев. — Не уезжай, не оставляй меня снова одного! Джори нужен отец, мне нужна жена, ему нужен мужчина, которому он мог бы подражать. Мне до смерти надоело любить тебя от случая к случаю.
— Не сейчас, — сказала я с твердой решимостью, высвобождаясь из его объятий. — В один прекрасный день я вернусь к тебе, и мы поженимся, а пока что у меня есть кое-какие незаконченные дела.
И вскоре я опять взялась за свое дело, неподалеку от того места, где Фоксворты жили в своем доме. Я разработала целый план. Без Кэрри у меня прибавилось хлопот с Джори. Он уставал в школе танцев, к тому же ему хотелось играть со сверстниками. Я записала его в специальную подготовительную школу и наняла горничную, чтобы та помогала мне по хозяйству и сидела с Джори в мое отсутствие. Вечерами я выходила на охоту, естественно, в поисках одного-единственного человека. Пока что он ускользал от меня, но рано или поздно судьба устроит нашу встречу, и тогда: да поможет тебе Господь, мамочка!
Местная газета поместила большой панегирик в честь Бартоломью Уинслоу, когда он открыл вторую адвокатскую контору в Хиллендейле, в то время как его младший компаньон остался управлять первой конторой в Грин-гленне. Два офиса, подумала я. Чего только не купишь за деньги! В мои планы не входила такая наглость, чтобы связаться с ним напрямую. Наша встреча должна была произойти «случайно». Оставив Джори на попечение Эммы Линдстром играющим с двумя другими детишками в нашем обнесенном оградой дворе, я села за руль и отправилась в лес неподалеку от Фоксворт Холла.
Барт Уинслоу был в своем роде знаменитостью, и все подробности его частной жизни были прекрасно известны, так что из сообщения в газете я знала, что он имеет привычку по утрам пробегать по несколько миль до завтрака. Очень кстати, здоровое сердце ему как раз пригодится в самом ближайшем будущем.
Я целыми днями изнуряла себя бегом по грязным дорожкам, которые то разветвлялись, то петляли, заваленные мертвыми, сухими и хрустящими листьями. Стоял сентябрь, со дня смерти Кэрри прошел уже месяц. Я с грустью думала о ней, вдыхая едкие запахи костров и вслушиваясь в звуки топора. Запахи и звуки, которые оценила бы Кэрри, — о, Кэрри, они нам заплатят за все! Я их заставлю заплатить. Как-то само собой получилось, что я забыла о том, что Барт Уинслоу не имел к этому никакого отношения. Он — нет, а вот она… Как быстро текло время, а я еще ничего не сумела сделать. Где он скрывается? Прочесывать холостяцкие бары я не могла, это было бы слишком банально и слишком нарочито. Когда мы с ним встретимся, а это рано или поздно произойдет, он скажет какую-нибудь избитость, а может быть я, и это станет началом или концом этой истории, который уже давно рисовался мне с того самого момента, как я увидела его танцующим с моей матерью в рождественскую ночь.
Как это чаще всего случается, встретиться с ним мне довелось отнюдь не на беговой дорожке. Однажды в субботу в середине дня я сидела в грязноватом кафе, как вдруг в дверях возник Барт Уинслоу! Он огляделся, заметил меня за столиком у окна и подошел. На нем был типично адвокатский костюм-тройка, который, наверное, стоил целое состояние. У него был очень важный вид в этом костюме да еще и с атташе-кейсом в руке. Он широко улыбался, при этом его худощавое загорелое лицо имело несколько зловещий вид, а может быть это я сама на себя нагоняла страх.
— Та-ак, — протянул он, — разрази меня гром, если это не Кэтрин Дал, та самая женщина, с которой я уже несколько месяцев, как жду встречи.
Он поставил свой атташе-кейс, не дожидаясь приглашения с моей стороны, уселся напротив и, облокотившись на стол, с напряженным интересом уставился мне прямо в глаза.
— Где вы, черт возьми, прячетесь? — спросил он, одновременно ногой пододвигая свой кейс к себе поближе, чтобы удобнее было приглядывать за ним.
— Нигде я не прячусь, — ответила я, стараясь скрыть охватившую меня нервозность.
Он рассмеялся, и глаза его скользнули по моему обтягивающему свитеру и юбке, и дальше по той части моей нервно подрагивающей ноги, которую он мог видеть. Затем лицо его стало серьезным.
— Я читал в газетах о смерти вашей сестры. Мне очень жаль. Всегда очень жаль узнавать о смерти столь юной особы. Если это не слишком личное, могу я полюбопытствовать, что было причиной смерти? Заболевание? Несчастный случай?
Глаза у меня округлились. Что было причиной смерти? О, об этом я могла бы написать целую книгу!
— Почему бы вам не спросить у своей жены, что послужило причиной смерти моей сестры? — сказала я жестко.
Он, казалось, опешил, а затем выпалил:
— Откуда ей знать, если она не знакома ни с вами, ни с вашей сестрой? Правда, я видел у нее вырезанный из газеты некролог, и, когда я попытался забрать его у нее, она расплакалась. Я потребовал от нее объяснений, но она вскочила и убежала наверх. Она и сейчас отказывается отвечать на мои вопросы. Кто вы такие, черт побери?
Я с новым энтузиазмом впилась в свой сэндвич с ветчиной, помидорами и салатом, разжевывая его нарочито медленно и наблюдая, как в нем нарастает раздражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122
— Нет! Нет! — Но я все-таки цеплялась за него, как грешник в шаге от преисподней хватается за соломинку спасения.
Не скажу наверняка, но мне показалось, что когда мы подходили к машине, припаркованной на шоссе, какая-то одетая в траур женщина с лицом, скрытым черной вуалью, скользнула за ближайшее к ней дерево. Спряталась, чтобы мы ее не увидели. Но мне хватило мимолетного взгляда: я заметила у нее на шее сверкающую жемчужную нить. И тонкая белая рука поднялась, по старой привычке завязав ожерелье в узел и тут же распустив его.
Так делала только одна из знакомых мне женщин, ей самое время было облачиться в траур и затаиться. Затаиться навсегда!
Пусть будут черны ее дни! Все до одного!
Я позабочусь, чтобы каждый миг, отпущенный ей в этой жизни, был беспросветно черен. Чернее дегтя, которым мне помазали голову. Чернее предметов в запертой комнате, чернее самых темных теней на чердаке, куда нас посадили, когда мы были малы и запуганы, когда так нуждались в любви. Чернее глубочайшей бездны ада.
Я довольно ждала своего часа. Да, довольно ждала. И если Крис попробует меня остановить, то даже ему будет не по силам предотвратить мою месть!
Часть пятая
ВРЕМЯ МСТИТЬ
После безвременной кончины Кэрри в жизни всех нас, любивших ее, образовалась пустота. Теперь настал мой черед лелеять ее фарфоровых кукол. Крис решил поселиться при клинике Виргинского университета и уехал. Он хотел жить поближе ко мне.
— Оставайся, Кэтрин, — взмолился Пол, когда я объявила, что намерена вернуться к себе в горы и стать учительницей танцев. — Не уезжай, не оставляй меня снова одного! Джори нужен отец, мне нужна жена, ему нужен мужчина, которому он мог бы подражать. Мне до смерти надоело любить тебя от случая к случаю.
— Не сейчас, — сказала я с твердой решимостью, высвобождаясь из его объятий. — В один прекрасный день я вернусь к тебе, и мы поженимся, а пока что у меня есть кое-какие незаконченные дела.
И вскоре я опять взялась за свое дело, неподалеку от того места, где Фоксворты жили в своем доме. Я разработала целый план. Без Кэрри у меня прибавилось хлопот с Джори. Он уставал в школе танцев, к тому же ему хотелось играть со сверстниками. Я записала его в специальную подготовительную школу и наняла горничную, чтобы та помогала мне по хозяйству и сидела с Джори в мое отсутствие. Вечерами я выходила на охоту, естественно, в поисках одного-единственного человека. Пока что он ускользал от меня, но рано или поздно судьба устроит нашу встречу, и тогда: да поможет тебе Господь, мамочка!
Местная газета поместила большой панегирик в честь Бартоломью Уинслоу, когда он открыл вторую адвокатскую контору в Хиллендейле, в то время как его младший компаньон остался управлять первой конторой в Грин-гленне. Два офиса, подумала я. Чего только не купишь за деньги! В мои планы не входила такая наглость, чтобы связаться с ним напрямую. Наша встреча должна была произойти «случайно». Оставив Джори на попечение Эммы Линдстром играющим с двумя другими детишками в нашем обнесенном оградой дворе, я села за руль и отправилась в лес неподалеку от Фоксворт Холла.
Барт Уинслоу был в своем роде знаменитостью, и все подробности его частной жизни были прекрасно известны, так что из сообщения в газете я знала, что он имеет привычку по утрам пробегать по несколько миль до завтрака. Очень кстати, здоровое сердце ему как раз пригодится в самом ближайшем будущем.
Я целыми днями изнуряла себя бегом по грязным дорожкам, которые то разветвлялись, то петляли, заваленные мертвыми, сухими и хрустящими листьями. Стоял сентябрь, со дня смерти Кэрри прошел уже месяц. Я с грустью думала о ней, вдыхая едкие запахи костров и вслушиваясь в звуки топора. Запахи и звуки, которые оценила бы Кэрри, — о, Кэрри, они нам заплатят за все! Я их заставлю заплатить. Как-то само собой получилось, что я забыла о том, что Барт Уинслоу не имел к этому никакого отношения. Он — нет, а вот она… Как быстро текло время, а я еще ничего не сумела сделать. Где он скрывается? Прочесывать холостяцкие бары я не могла, это было бы слишком банально и слишком нарочито. Когда мы с ним встретимся, а это рано или поздно произойдет, он скажет какую-нибудь избитость, а может быть я, и это станет началом или концом этой истории, который уже давно рисовался мне с того самого момента, как я увидела его танцующим с моей матерью в рождественскую ночь.
Как это чаще всего случается, встретиться с ним мне довелось отнюдь не на беговой дорожке. Однажды в субботу в середине дня я сидела в грязноватом кафе, как вдруг в дверях возник Барт Уинслоу! Он огляделся, заметил меня за столиком у окна и подошел. На нем был типично адвокатский костюм-тройка, который, наверное, стоил целое состояние. У него был очень важный вид в этом костюме да еще и с атташе-кейсом в руке. Он широко улыбался, при этом его худощавое загорелое лицо имело несколько зловещий вид, а может быть это я сама на себя нагоняла страх.
— Та-ак, — протянул он, — разрази меня гром, если это не Кэтрин Дал, та самая женщина, с которой я уже несколько месяцев, как жду встречи.
Он поставил свой атташе-кейс, не дожидаясь приглашения с моей стороны, уселся напротив и, облокотившись на стол, с напряженным интересом уставился мне прямо в глаза.
— Где вы, черт возьми, прячетесь? — спросил он, одновременно ногой пододвигая свой кейс к себе поближе, чтобы удобнее было приглядывать за ним.
— Нигде я не прячусь, — ответила я, стараясь скрыть охватившую меня нервозность.
Он рассмеялся, и глаза его скользнули по моему обтягивающему свитеру и юбке, и дальше по той части моей нервно подрагивающей ноги, которую он мог видеть. Затем лицо его стало серьезным.
— Я читал в газетах о смерти вашей сестры. Мне очень жаль. Всегда очень жаль узнавать о смерти столь юной особы. Если это не слишком личное, могу я полюбопытствовать, что было причиной смерти? Заболевание? Несчастный случай?
Глаза у меня округлились. Что было причиной смерти? О, об этом я могла бы написать целую книгу!
— Почему бы вам не спросить у своей жены, что послужило причиной смерти моей сестры? — сказала я жестко.
Он, казалось, опешил, а затем выпалил:
— Откуда ей знать, если она не знакома ни с вами, ни с вашей сестрой? Правда, я видел у нее вырезанный из газеты некролог, и, когда я попытался забрать его у нее, она расплакалась. Я потребовал от нее объяснений, но она вскочила и убежала наверх. Она и сейчас отказывается отвечать на мои вопросы. Кто вы такие, черт побери?
Я с новым энтузиазмом впилась в свой сэндвич с ветчиной, помидорами и салатом, разжевывая его нарочито медленно и наблюдая, как в нем нарастает раздражение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122