– Кто из вас первый начал? – взвизгнул он. – Признавайтесь, мерзавки, кто поднял меня на смех?
Тишина.
– Отвечайте! – затопал он ногами. Мисс Кровь тяжело вздохнул.
– Ну, сладкие мои, вы не оставляете мне выбора. – Его губы медленно сложились в жестокую мрачную улыбку. – И вы все будете наказаны! Слышите? Тогда в следующий раз вы будете умнее и не посмеете так шутить со мной!
И, схватив первую болванку с париком, он с размаху вонзил в нее нож. Он кромсал и колол до тех пор, пока не изорвал в клочки бумажное лицо и синтетическая набивка и вата не разлетелись по всей комнате.
Затем, не останавливаясь, он схватил вторую болванку, потом – еще одну.
Когда он наконец остановился, ужас содеянного захлестнул его холодной липкой волной. Со стоном уронив нож, он попятился к двери.
– О, мои сладкие! Мои хорошие! – завыл он, с силой вцепившись себе в волосы и мечась по комнате. Затем бросился к безмолвным лицам и тяжело рухнул перед ними на колени.
– Посмотрите, что эта сука заставила меня сделать! – зарыдал он. – Какое горе для всех нас! Но я доберусь до нее! Вот увидите! Эта сучка еще узнает! И очень скоро!

Часть четвертая
ПАРАД АЛЛЕ: ИГРА В ОТКРЫТУЮ
Февраль – март 1990 года
59
Проехав по дуге подъездной дорожки, дорогой лимузин остановился перед новым небоскребом на Восточной 81-й улице, и Эдвина вышла как раз напротив входа. В дверях стоял швейцар, одетый подобно королевскому гвардейцу: блестящий шлем с ленточкой под подбородком и высокие лакированные сапоги выше колен.
– Проходите, мэм. – И „гвардеец" проводил ее к отдельному лифту в небольшом вестибюле. – Там только одна кнопка. Лифт доставит вас прямо наверх.
Дверь тут же неслышно закрылась. Это был новый скоростной лифт, и все же подъем занял целых полминуты: апартаменты находились на последнем 72-м этаже.
Лифт доставил ее прямо туда, где, улыбаясь, уже ждал Лео Флад.
– Привет! – радостно воскликнула Эдвина, выпорхнув из раскрывшейся двери. На ней была длинная норковая накидка, выкрашенная в радужные цвета. Ослепительно улыбнувшись, она „клюнула" его в губы.
Ответив тем же и продолжая улыбаться, он взял ее за руки.
– Вы – как видение!
Она распахнула накидку. Черное короткое без бретелек платье с просвечивающими сквозь материю радужными блестками красиво облегало ее фигуру. Ожерелье и серьги представляли собой связки стеклянных шариков неправильной формы – нарочито грубая имитация крупных рубинов, сапфиров и изумрудов. Блестящие черные чулки и туфли на высокой шпильке.
– Нра-авится? – рассмеявшись, она повернулась, как это делают манекенщицы на помосте.
– Нра-авится.
Она снова засмеялась и посмотрела на него. Он был одет просто – белая шелковая рубашка без воротника, широкие черные брюки и бархатные шлепанцы с монограммой. Через расстегнутую наполовину рубашку видна была гладкая мускулистая грудь.
– Вы тоже неплохо выглядите, – отметила она. Он провел ее в огромную гостиную на самом верху небоскреба.
– Добро пожаловать в мир моих фантазий.
И, когда она огляделась, от изумления у нее буквально открылся рот.
Так же, как и в его офисе, комната была высотой в два полных этажа, две стеклянные без швов стены создавали впечатление, что она парит в воздухе, и сейчас, в предзакатных сумерках, эффект усиливался еще больше.
Темнеющее, обступающее со всех сторон небо отражалось в огромной поверхности черного гранитного пола, на котором тоже, казалось, парили (потому что они были на прозрачных ножках) кожаные диваны, кресла и оттоманки; сумеречное мерцание сконцентрировалось и в коллекции произведений искусства бронзового века – мраморных голов со стертыми лицами, гладких чаш и стилизованных фигур, расставленных на встроенных в стены черных лакированных полках; таинственный полусвет исходил изнутри прозрачной, без перил, спиральной лестницы, уходившей вверх на всю высоту зала и ведущей на крышу; призрачное свечение окутывало двух гигантских бронзовых сфинксов на мраморных подиумах метровой высоты, казавшихся сгустками таинственного лунного света в пустыне; оно струилось по полированной стальной поверхности яйцеобразного вытяжного колпака, повисшего над переливающейся поверхностью чуть вогнутой глыбы черного гранита; исходило от стеклянных плоскостей столов и зеркального алюминиевого потолка; эти неуловимые светосумерки, пронизывая и наполняя воздух между шероховатыми бетонными стенами со вдавленными изображениями неких ископаемых фигур, превращали зал в фантастическую пещеру космического века, висящую в пространстве.
Многослойное стекло изолировало комнату от городского шума, и в ней царила неземная тишина, лишь откуда-то из глубины доносилась тихая японская музыка.
– У-у-у-у-х! – все, что могла произнести Эдвина.
– Позвольте, я отнесу вашу накидку.
– Мою на… Ах да, конечно. – Словно в полусне, она сняла ее, не в силах оторвать глаз от всего сразу.
– Я сейчас вернусь, – извинился он, беря накидку, – и мне надо кое-что проверить на кухне. Напитки и лед – вон там, угощайтесь. – И он указал на бетонную стойку во всю длину внутренней стены.
Она направилась к стойке, сопровождаемая эхом каблуков, отражающимся от зеркального гранитного пола. Подойдя к ней, Эдвина увидела, что в бетон вделаны две прозрачные раковины; нарочито неприкрытая подводка, змеясь, уходила в стену. Большая фарфоровая ваза династии Юань цвета морской волны служила емкостью для льда.
Тут же стояло французское шампанское в массивной хрустальной бутылке и открытая бутылка превосходной холодной водки.
Налив себе немного шампанского, она еще раз огляделась.
– Это – нечто, – обведя зал рукой, заявила она подошедшему Лео.
– Вам нравится? Я сам проектировал. В этом – одно из твоих преимуществ, когда строишь принадлежащее тебе здание. Это дает необходимую свободу, и тогда имеешь именно то, что хочешь.
– Вы владелец всего дома? – Она не понимала, почему, собственно, это так удивило ее, но все-таки удивило.
– Поскольку это жилой дом, то надо сказать, что всякий живущий здесь владеет его частью. Но строительство и финансирование – мое, а одна из моих компаний продала квартиры.
– И, естественно, самую лучшую вы оставили себе, – добавила Эдвина, лукаво блеснув глазами.
– Безусловно. – Рассмеявшись, хозяин дома пошел налить себе шампанского.
Она слегка улыбнулась.
– Скажите, Лео, существует ли такое дело, в котором бы вы не участвовали?
– Конечно, – сверкнул он белозубой улыбкой. – Все, что не дает прибыли. – Он поднял бокал и серьезно посмотрел на нее. – За самую красивую женщину в мире.
Она покраснела.
– За самого красивого лжеца в мире, – подняв свой бокал, она обвела им зал, – и за все, что делает это возможным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139