– Аминь. Вот за это я с удовольствием выпью. Глядя друг другу в глаза, они пили шампанское. Эдвина поставила бокал.
– Можно мне все посмотреть? Здесь просто удивительно.
– Вы – мой гость, – и он сделал широкий жест рукой.
Она бродила по гостиной, любуясь предметами искусства и великолепным сочетанием ультрасовременной и антикварной мебели. Затем, запрокинув голову, посмотрела на уходящую ввысь спиральную прозрачную лестницу.
– А что наверху?
– Сад со скульптурами. Мы поднимемся туда после ужина.
Они ели в гостиной, небрежно расставив приборы на длинном кожаном диване. Тарелки и блюда были китайские – тонкий старинный фарфор, покрытый изумительной глазурью. Он угощал ее японским рыбным блюдом суши, которое приготовил сам. Запивали французским вином.
– Да, кстати, – мимоходом заметила она, подхватывая палочками очередной кусок, – не ругайтесь, но я передала в дар демонстрационному дому с Саутгемптоне двадцать тысяч долларов. – И она с удовольствием принялась за огромного моллюска.
– Двадцать тысяч, вы сказали? Кивнув, она проглотила кусочек.
– Не волнуйтесь, они из статьи для связей с общественностью, все это не подлежит обложению налогом.
– Да, но… демонстрационный дом декораторов? Я думал, мы торгуем одеждой.
– Да, торгуем, – подтвердила Эдвина с довольным видом, – но в день открытия они планируют специальное шоу модной одежды. Знаю, до этого еще далеко, но как только я узнала, то тут же ухватилась за эту возможность. И двадцать тысяч открыли дорогу. Просто невероятно, что могут сделать деньги, все эти прекрасные, изумительные доллары.
– Когда планируется шоу?
– В том-то и вся прелесть! В конце мая, на уик-энд в День памяти, представляете?
– Вы шутите! – Он просто не мог поверить.
– Я не шучу. Буквально накануне нашей основной официальной презентации. Получается прекрасная связка. Но вы еще не знаете главного.
– Как, есть еще что-то?
– И много. Приготовьтесь. Это полный кайф. – И, чтобы усилить эффект, она выдержала паузу.
– Так что же?
– Председателем комитета демонстрационного дома является Анук де Рискаль! – сообщила она проникновенным голосом.
– Да как же вам удалось добиться ее согласия на показ ваших моделей? Учитывая вашу взаимную любовь, я бы сказал, что она должна драться, как…
Эдвина победно улыбнулась.
– Она не могла, потому что она этого просто не знает, по крайней мере – пока. Анук уехала на две недели.
– А вы как раз и воспользовались этим? Вступив в переговоры с другими членами комитета? Так?
– Ну, я намекнула…
– Что передали в дар деньги?
– Правильно. И в благодарность они тут же проголосовали. Не дожидаясь возвращения Анук!
– Представляю, что с ней будет, когда она узнает об этом! – засмеялся он, а затем восхищенно произнес: – Знаете, вы никогда не перестанете удивлять меня. Не понимаю, как вам это удается. Рекламу, которую мы получим благодаря такому событию, невозможно купить и за сумму в десять раз большую, чем та, которую вы дали.
– Подождите. Есть еще кое-что покруче, во всяком случае для меня. Во-первых, самому Антонио де Рискалю придется представлять мою коллекцию. Он заранее согласился на это очень, очень давно.
– Не разыгрывайте меня! – Теперь он слушал с открытым ртом.
– Конечно, это случилось еще до того, как он узнал, что это будет моя коллекция. И попомните мои слова: в данном случае – а это благотворительная акция – он не посмеет отказаться. А во-вторых, Анук, хотя она сама пока этого не знает, как председатель должна будет надеть модель, лично созданную самим автором представляемой коллекции, иными словами – мою! И она тоже не сможет отказаться. Такова традиция!
Лео хохотал во все горло.
– Нет, Эдс, вы что-то особенное!
– О, я стараюсь, стараюсь, – скромничала Эдвина, но по лицу ее было видно, что ей очень приятно.
– И вам это удалось. – Продолжая смеяться, он подцепил своими палочками очередной деликатес и поднес ей ко рту. – Съешьте, а то забудете.
Она покорно открыла рот и принялась медленно жевать.
– Вам нравится?
– Больше чем нравится.
– Прекрасно, – улыбнулся он, – я приготовил это специально для вас.
– Сами? – Она недоверчиво покосилась на Лео. – Или соврали, а на самом деле заказали?
– Это было сделано моими собственными талантливыми руками.
Положив палочки, она выбирала, что бы еще съесть. Затем улыбнулась.
– Знаете, когда-нибудь кому-то очень повезет – вы будете прекрасным мужем.
Что-то мелькнуло в его глазах, и изменившимся голосом он спросил:
– Ей повезет или мне?
– Ну конечно, ей. Совершенно определенно, – тут же ответила Эдвина.
Он в упор смотрел на нее.
– Значит, вы действительно считаете, что вам повезло? – тихо произнес он.
В этот момент она протягивала руку, чтобы взять кусочек морского ежа.
– Я… наверное, я не поняла. – Она перестала смеяться, сразу став серьезной.
– Эдс, выходите за меня замуж, – тихо вымолвил он. – Пусть нам обоим повезет.
У нее дрогнула рука, и зажатый палочками кусок упал в тарелку.
– Пожалуйста, не шутите так больше! – сердито прошептала она.
Он посмотрел на нее долгим взглядом.
– Я не шучу.
– Лео… – Она откашлялась и положила палочки. – Вы мне действительно нравитесь. Вы мне правда очень нравитесь. И вы знаете это. Но… я вас почти не знаю. Все, что связано с вами… окутано тайной.
Он пожал плечами.
– Собственно, и знать-то почти нечего.
Она улыбнулась.
– Наоборот. Я уверена, существует немало тайн.
– Означает ли это, что вы отказываете?
Эдвина нахмурилась, но выдержала его взгляд.
– Нет, не означает. И я не хочу портить такой романтический вечер. Но мне кажется, сейчас еще слишком рано, чтобы предпринять такой серьезный шаг.
Когда-то я слишком поспешно вышла замуж. Если я снова решусь, то хочу, чтобы это было навсегда.
– Я люблю вас, – прошептал он. – И моя любовь – навсегда.
Она вдруг почувствовала, что ей необходима какая-то встряска. Слишком много всего, и слишком быстро. Ей надо подумать.
– Давайте поднимемся наверх, и вы мне покажете ваш сад со скульптурами.
– Хорошо. Только я принесу накидку, на такой высоте вам будет холодно. И туфли лучше снять, можно поскользнуться на ступеньках.
Она кивнула и сняла туфли.
Прозрачная лестница оказалась не только опасной, по ней было просто страшно подниматься, а наверху было не просто зябко, там было леденяще холодно. Сильный ветер буквально рвал одежду.
Она плотнее закуталась в накидку.
Огромный сад занимал всю крышу. Пол покрывал толстый слой гладких камешков, и повсюду стояли скульптуры.
Произведения известных скульпторов – среди них такие, как Роден и Генри Мур, каждое с индивидуальной подсветкой, и они тоже таинственно „парили" в окружающем темном воздухе. А за всем этим, обрамленные кольцами света вокруг мостов над Ист-Ривер, бархатную темноту ночи прорезали сверкающие башни Манхэттена.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139