„Роллс-ройс" медленно полз по песчаным наносам, засыпавшим гравиевую дорожку. Бу Бу вымолвила глухим голосом:
– Не хватает еще карусели с горкой.
– Не огорчайся так, дорогая! Подумай о том, что тебе предстоит! Сколько демонстрационных домов, находящихся в таком, так сказать, сыром незаконченном виде ты привела в порядок в своей жизни!
– Незаконченном? – насторожилась Лидия. – А насколько незаконченном?
– Да, именно? – поддакнула Бу Бу.
– Ну в самом деле, дорогие мои, перестаньте!
Не хватает только крепостного рва, подумала Лидия, чувствуя, как на нее накатывают отвращение и тупая ноющая боль. Нет, я не смогу выйти. Но ров сюда бы подошел, и темница. Точно, темница. А может, она тут была, и Анук также предусмотрительно не упомянула о ней? Ну нет, не может быть. А что, если?..
– А здесь, случайно, нет темницы? – поинтересовалась она, выковыривая из глаза песчинку.
– Кто знает? – прощебетала Анук. – Похоже, все остальное на месте.
– Интересно, сколько же здесь комнат? – ужаснувшись, подумала вслух Лидия.
– Достаточно, поэтому не понадобится ни разыгрывать лотерею, ни тянуть спички, ни составлять списки дизайнеров, чтобы дать им возможность продемонстрировать свой талант, – ядовито вставила Бу Бу. – Места хватит для всех декораторов Восточного побережья.
– Это, по крайней мере, объясняет одно, – мрачно заметила Лидия, обращаясь к Анук. – Теперь я понимаю, почему ты вдруг так онемела, когда я спрашивала тебя, какой именно дом выбрало правление благотворительного комитета. – И она повернулась к Бу Бу. – О, Бу Бу! – взвыла она. – Нас действительно использовали ! Нас заманили, чтобы взвалить ответственность за эту уродину!
– А мы-то вообразили, что это лакомый кусочек! Да нас просто надули, – проворчала в свою очередь Бу Бу.
– Надули? – словно эхо, подхватила Анук, сдвигая очки на лоб. – Возможно, я забыла упомянуть, о каком именно доме на Мэдоу-лейн идет речь, но… „надуть"? Ну, это уж слишком, мои дорогие! Не кажется ли вам, что вы немного… преувеличиваете?
– Ты согрешила уже тем, что не сказала, а если это не надувательство, то тогда что же? – огрызнулась Лидия. – Единственное, что ты сказала, что это дом на Мэдоу-лейн и что он продается.
– Но он действительно продается! – промурлыкала Анук.
– Он продается с тех пор, как город пытается от него избавиться! – быстро возразила Лидия.
И они с Бу Бу уставились на ненавистный объект.
– О, Лидия! – простонала Бу Бу.
– О, Бу Бу! – простонала в ответ Лидия.
– Мы не можем!
– Это ниже нашего достоинства!
Анук подняла красивые брови.
– Ну, хорошо, хорошо, дорогие мои, успокойтесь. Просто думайте об этом как об очередном… испытании.
– Я предпочитаю вообще не думать о нем, – презрительно фыркнула Бу Бу.
– Тогда думайте о том, какому полезному делу он послужит.
– Мы стараемся, поверь мне. А то бы нас здесь давно уже не было.
Но Анук не унималась.
– Лидия, Бу Бу. Вы обе, так же как и я, прекрасно понимаете, что после реставрации дом соберет не только десятки тысяч долларов на очень нужное дело, это акт благотворительности, но также даст многим молодым и неизвестным дизайнерам первую возможность заявить о себе, а первая возможность – это все! Я уж не говорю о дизайнерах с именем, они еще в очереди будут стоять, чтобы продемонстрировать свои таланты.
– Ах, в очереди стоять? – спросила Лидия с наигранным унынием. – Или бегать за нами с метлой?
– Какое необычное чувство юмора. – Анук сурово посмотрела на нее. – Просто помните, дорогие мои, за этим стоит очень доброе дело. Подумайте об этих несчастных невинных детях, родившихся со СПИДом. Именно для этого и собирают деньги.
– Она хочет, чтобы мы чувствовали себя виноватыми, – вздохнула Лидия.
– И травит душу, думает, что поможет, – согласилась Бу Бу.
– И ей это удается, – еще раз вздохнула Лидия. – Черт!
– Ну, нечего попусту тратить время! Идите! – И Анук грациозно взмахнула рукой. – Идите и… осмотрите все!
– Пошли, Бу Бу. Может, и переживем. Начнем… о-ох… великий осмотр. – Взяв блокнот и кальки и в последний раз метнув на Анук уничтожающий взгляд, Лидия вынырнула из машины. Повернувшись к дому и склонив голову набок, она постояла так несколько минут, взирая на него с содроганием и чувством полной безнадежности. Если бы дом был одушевленным существом, она готова была бы поклясться, что он тоже смотрит на нее своими темными, как зловещее предзнаменование, пустыми окнами.
– Надеюсь, на нас там не набросится что-нибудь клыкастое! – передернувшись, в тон ее мыслям, выдохнула Бу Бу.
– Если не ошибаюсь, днем вампиры спят у себя в склепах. А поскольку сейчас утро и светит солнце, то пока нам ничего не грозит. – Голос Лидии был наигранно веселым. – Со стороны вампиров, по крайней мере.
– Может быть. – Бу Бу незаметно огляделась. – Но в подвал заходить не будем, ладно? Я не собираюсь там никуда спускаться ниже первого этажа. Если у чего-то больше, чем четыре ноги, то я этого не переношу, ты же знаешь, да и с четырьмя-то ногами – не очень.
– Вы забыли! – послышался из машины голос Анук. Обернувшись, Лидия наклонилась и увидела, что та протягивает ей ключи.
– А ты? Разве ты не идешь с нами? Анук покачала головой.
Она очень удобно устроилась в машине, где был бар, холодильник и телевизор. К тому же она прихватила последний выпуск французского „Вога", а сотовый телефон и несколько книг и вовсе не располагали к экскурсии. Зачем?
– Нет, дорогая, идите вдвоем. Пустые комнаты – это ведь по вашей части? – И она позвенела ключами.
– Ну, хорошо, – махнула рукой Лидия, беря ключи. – Идем, Бу Бу. – Она осторожно заковыляла в белых босоножках из кожи ящерицы, каблуки тут же увязли в песке.
– Господи, и чтобы увидеть ЭТО, неужели надо было прилично одеваться? – ворчала ей вслед Бу Бу.
– Не знаю, как ты, а я бы с удовольствием надела сандалии, а еще лучше – кроссовки. А вообще-то рабочие бутсы – самое подходящее.
49
– Конечно, мисс Робинсон. Мисс Шокросс говорила, что вы приедете. – Метрдотель слегка поклонился. – Она уже ждет вас за своим столиком. Пожалуйста, пройдемте со мной…
– Благодарю. – Эдвина последовала за ним через отделанный мрамором зал ресторана „Четыре сезона" – этого своего рода обеденного клуба знаменитостей нью-йоркского мира прессы, чьи влиятельность и связи измерялись не только занимаемым столиком, но и тем, какой именно столик занимал человек каждый день.
Но табель о рангах соблюдался только в этом зале и только во время ленча, к большому залу с бассейном это не относилось. Позже, когда наступало время ужина и развлечений, огромный ресторан на Восточной 52-й улице, вмещающий почти двести человек, который проектировали Филип Джонсон и Май ван дер Роэ и на стенах которого в строгих музейных рамах красовались оригиналы Пикассо, Раушенберга и Миро, становился просто дорогим рестораном, готовым принять каждого, кто был одет соответственно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139