Сквозь грохот музыки она различала и другие звуки – звуки настоящей борьбы. Так гудит толпа, наблюдая за смертельной схваткой и подстрекая участников.
– Извините, Ширли дома? – спросила Олимпия.
– Шерл? – В трубке помолчали, потом ее собеседник взорвался непристойным хохотом: – Похоже, что дома.
– Мне необходимо поговорить с ней. Она не могла бы подойти к телефону?
– Кое-что, может, и могла бы, но не по телефону… – Мужчина снова грубо захохотал.
– Прошу вас, это очень срочно…
– Да пошла ты в задницу! – вдруг рявкнул голос, и в трубке раздались гудки отбоя. Но прежде чем положить трубку на рычаг, Олимпия успела услышать пронзительный крик откуда-то из глубины дома, где была Ширли. Женский крик. Вопль. Вопль о помощи.
Инспектор Кочина еще и сообразить не успел, что произошло, как Олимпия, никем не остановленная, выскочила из квартиры и бросилась на улицу.
Ширли настороженно переводила взгляд с одного „троглодита" на другого. Слегка съежившись, она приняла классическую оборонительную позицию, резко и быстро оборачиваясь на любой подозрительный звук или шорох, словно попавшее в засаду животное. Они окружили ее стеной – плотной стеной грязных огромных человекоподобных существ.
Один из них внезапно сделал притворный выпад в ее сторону и тут же отпрянул назад. С кошачьей ловкостью Ширли развернулась в его сторону, изготовившись к защите. Острые ноготки пронзили воздух. „Троглодиты" оглушительно захохотали.
– Чего это нам не так? Киска не хочет?.. – крикнул ей другой, и Ширли мгновенно обернулась на голос, взметнув шлейф длинных волос.
– Э-эй, малышка! Готовься! – заорал третий, расстегивая ширинку.
– Послушайте… – Собственный голос удивил Ширли: он звучал сильно и уверенно, в нем не было страха, только угрожающее спокойствие. – Отвалите от меня, и все забудем, идет? Мы же друзья, правда? – Глаза девушки цепко держали под прицелом все сцену.
– Заткни глотку, хватит трепаться! – лениво прозвучал грубый голос. Ширли мгновенно узнала его и метнулась на звук. Голос принадлежал главарю банды Лютому Волку – огромному, с раздутым, как пивная бочка, торсом и толстыми обрубками татуированных рук. Другим, наверное, он быть и не мог: чтобы держать в подчинении эту шайку, нужны крепкие кулаки: подчас приходится и крепко врезать для порядка. – Змей отказался от тебя, теперь ты общая, доходит? Собственность банды.
– Я вовсе не собственность! – Ширли буквально выплюнула эти слова ему в лицо.
– Надейся, как же! Ты знаешь порядок – без хозяина ты достаешься каждому, только успевай подол задирать. Это правило старое, так что не тяни резину. Раздевайся.
– А если я не буду? – Ее подбородок гордо взметнулся вверх.
Стена вокруг нее, казалось, пришла в движение и загудела: слова ее вызвали недовольство.
О нет, подумала Ширли, только сейчас поняв, чем может для нее обернуться ее дерзость. Сказанного уже не воротишь, а это значит, что она бросила вызов авторитету Лютого. Теперь ему нужно доказать свою власть любой ценой. Простить ее – значит, выставить себя слабаком. А с этим он никогда не смирится.
– Раздевайся. Быстро! – тихо повторил Лютый. Гордо выпрямившись, Ширли не сводила глаз с его лица. Затем медленно, с достоинством покачала головой:
– Нет.
Несколько секунд Лютый молча изучал девушку. Банда ждала, посапывая. Круг постепенно сужался.
– Ты не оставила мне выбора. – Лицо Лютого оставалось безучастным, но глаза горели. – Придется действовать силой.
Ширли с ненавистью взглянула на него.
– Ты понимаешь, что это значит, правда, Волк? – холодно спросила она. – Это изнасилование.
Взрыв дикого хохота заглушил ее слова. „Троглодиты" толкали друг друга в спину, забавляясь и показывая на нее.
– Изнаси-и-лование… – передразнил ее кто-то. Остальные тотчас же подхватили это слово, и оно покатилось по кругу, повторяемое на разные лады, пока не превратилось в рев, колотящийся у нее в ушах:
– Изнасилование… изнасилование… изнаси… Кто-то грубо толкнул ее в спину. Ширли вылетела вперед, с размаху врезавшись в стоящего перед ней парня. Тот в свою очередь отпихнул ее обратно. Со всех сторон к ней потянулись руки – спереди, сзади, слева и справа. Они швыряли ее из угла в угол, пока комната не поплыла у нее перед глазами, все ускоряя и ускоряя верченье, словно безжалостная и бесконечная круговерть.
„Изнасилование, изнасилование…" – стучало в ушах, и теперь в такт этому слову раздавался топот тяжелых ботинок, бьющих в пол.
– Осади назад! – внезапно перекрыл общий шум голос Лютого.
Как от резкого удара хлыста, осадившего непослушное стадо, бормотанье прекратилось, грубые руки оставили девушку.
Повисшая в комнате зловещая тишина казалась еще более жуткой, чем прежний гул. Не слышно было даже металлического грохота музыки, доносившейся из магнитофона: кассета кончилась, пока они швыряли Ширли по кругу.
Первым нарушил тишину Лютый. Раздвинув бандитов плечом, он двинулся в ее сторону. Войдя в круг, он какое-то мгновение просто смотрел на Ширли, широко расставив ноги.
– Кончай трепаться, братаны, – сказал он с ухмылкой, обнажившей беззубый рот. – Пора заняться делом.
Затем, не дав Ширли опомниться, он кинулся на нее. Его грубые руки нырнули ей под жакет, раздирая в клочья свитер и обнажая грудь, а губы потянулись к ее лицу.
Ширли взъярилась. Она хотела оттолкнуть его, но с тем же успехом можно было пытаться остановить быка. Поняв, что силы их неравны и что высвободиться ей не удастся, девушка собралась с духом и что есть силы ударила его коленом между ног.
Лютый согнулся вдвое, выпучив глаза и судорожно глотая воздух. Из горла его вырвался вопль, но не просто от боли. Это был рев ослепленного яростью зверя.
– Ах ты, шлюха вонючая! – взревел он, чуть отступив в сторону, и в воздухе мелькнул тяжелый кулак. Четыре крупных серебряных кольца на пальцах отлично заменяли медный кастет. Страшный удар пришелся ей прямо в лицо. Казалось, кости хрустнули и брызнули в разные стороны осколками-искрами.
Она едва не лишилась сознания от ослепляющей вспышки невыносимой боли. Лицо залила кровь.
– Ты за это заплатишь! – продолжал реветь Лютый. – Тронуть меня? Ах ты… – Почти без усилий он толкнул ее на колени. Попытавшись подняться, девушка увидела, что он расстегивает молнию на джинсах, изготовившись к очередному броску…
– Пожалуйста, – пролепетала она еле слышно, пытаясь отвернуться, – не надо…
– Смотри сюда! – приказал он зловеще.
Она закрыла глаза, не успев увидеть, как еще раз взметнулся в воздух огромный кулак с серебряным кастетом-кольцами, и только вспышка жуткой боли взрывом гранаты отдалась в голове. Удар распластал ее по полу.
Какое-то время она лежала, как в тумане, не в силах шевельнуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139
– Извините, Ширли дома? – спросила Олимпия.
– Шерл? – В трубке помолчали, потом ее собеседник взорвался непристойным хохотом: – Похоже, что дома.
– Мне необходимо поговорить с ней. Она не могла бы подойти к телефону?
– Кое-что, может, и могла бы, но не по телефону… – Мужчина снова грубо захохотал.
– Прошу вас, это очень срочно…
– Да пошла ты в задницу! – вдруг рявкнул голос, и в трубке раздались гудки отбоя. Но прежде чем положить трубку на рычаг, Олимпия успела услышать пронзительный крик откуда-то из глубины дома, где была Ширли. Женский крик. Вопль. Вопль о помощи.
Инспектор Кочина еще и сообразить не успел, что произошло, как Олимпия, никем не остановленная, выскочила из квартиры и бросилась на улицу.
Ширли настороженно переводила взгляд с одного „троглодита" на другого. Слегка съежившись, она приняла классическую оборонительную позицию, резко и быстро оборачиваясь на любой подозрительный звук или шорох, словно попавшее в засаду животное. Они окружили ее стеной – плотной стеной грязных огромных человекоподобных существ.
Один из них внезапно сделал притворный выпад в ее сторону и тут же отпрянул назад. С кошачьей ловкостью Ширли развернулась в его сторону, изготовившись к защите. Острые ноготки пронзили воздух. „Троглодиты" оглушительно захохотали.
– Чего это нам не так? Киска не хочет?.. – крикнул ей другой, и Ширли мгновенно обернулась на голос, взметнув шлейф длинных волос.
– Э-эй, малышка! Готовься! – заорал третий, расстегивая ширинку.
– Послушайте… – Собственный голос удивил Ширли: он звучал сильно и уверенно, в нем не было страха, только угрожающее спокойствие. – Отвалите от меня, и все забудем, идет? Мы же друзья, правда? – Глаза девушки цепко держали под прицелом все сцену.
– Заткни глотку, хватит трепаться! – лениво прозвучал грубый голос. Ширли мгновенно узнала его и метнулась на звук. Голос принадлежал главарю банды Лютому Волку – огромному, с раздутым, как пивная бочка, торсом и толстыми обрубками татуированных рук. Другим, наверное, он быть и не мог: чтобы держать в подчинении эту шайку, нужны крепкие кулаки: подчас приходится и крепко врезать для порядка. – Змей отказался от тебя, теперь ты общая, доходит? Собственность банды.
– Я вовсе не собственность! – Ширли буквально выплюнула эти слова ему в лицо.
– Надейся, как же! Ты знаешь порядок – без хозяина ты достаешься каждому, только успевай подол задирать. Это правило старое, так что не тяни резину. Раздевайся.
– А если я не буду? – Ее подбородок гордо взметнулся вверх.
Стена вокруг нее, казалось, пришла в движение и загудела: слова ее вызвали недовольство.
О нет, подумала Ширли, только сейчас поняв, чем может для нее обернуться ее дерзость. Сказанного уже не воротишь, а это значит, что она бросила вызов авторитету Лютого. Теперь ему нужно доказать свою власть любой ценой. Простить ее – значит, выставить себя слабаком. А с этим он никогда не смирится.
– Раздевайся. Быстро! – тихо повторил Лютый. Гордо выпрямившись, Ширли не сводила глаз с его лица. Затем медленно, с достоинством покачала головой:
– Нет.
Несколько секунд Лютый молча изучал девушку. Банда ждала, посапывая. Круг постепенно сужался.
– Ты не оставила мне выбора. – Лицо Лютого оставалось безучастным, но глаза горели. – Придется действовать силой.
Ширли с ненавистью взглянула на него.
– Ты понимаешь, что это значит, правда, Волк? – холодно спросила она. – Это изнасилование.
Взрыв дикого хохота заглушил ее слова. „Троглодиты" толкали друг друга в спину, забавляясь и показывая на нее.
– Изнаси-и-лование… – передразнил ее кто-то. Остальные тотчас же подхватили это слово, и оно покатилось по кругу, повторяемое на разные лады, пока не превратилось в рев, колотящийся у нее в ушах:
– Изнасилование… изнасилование… изнаси… Кто-то грубо толкнул ее в спину. Ширли вылетела вперед, с размаху врезавшись в стоящего перед ней парня. Тот в свою очередь отпихнул ее обратно. Со всех сторон к ней потянулись руки – спереди, сзади, слева и справа. Они швыряли ее из угла в угол, пока комната не поплыла у нее перед глазами, все ускоряя и ускоряя верченье, словно безжалостная и бесконечная круговерть.
„Изнасилование, изнасилование…" – стучало в ушах, и теперь в такт этому слову раздавался топот тяжелых ботинок, бьющих в пол.
– Осади назад! – внезапно перекрыл общий шум голос Лютого.
Как от резкого удара хлыста, осадившего непослушное стадо, бормотанье прекратилось, грубые руки оставили девушку.
Повисшая в комнате зловещая тишина казалась еще более жуткой, чем прежний гул. Не слышно было даже металлического грохота музыки, доносившейся из магнитофона: кассета кончилась, пока они швыряли Ширли по кругу.
Первым нарушил тишину Лютый. Раздвинув бандитов плечом, он двинулся в ее сторону. Войдя в круг, он какое-то мгновение просто смотрел на Ширли, широко расставив ноги.
– Кончай трепаться, братаны, – сказал он с ухмылкой, обнажившей беззубый рот. – Пора заняться делом.
Затем, не дав Ширли опомниться, он кинулся на нее. Его грубые руки нырнули ей под жакет, раздирая в клочья свитер и обнажая грудь, а губы потянулись к ее лицу.
Ширли взъярилась. Она хотела оттолкнуть его, но с тем же успехом можно было пытаться остановить быка. Поняв, что силы их неравны и что высвободиться ей не удастся, девушка собралась с духом и что есть силы ударила его коленом между ног.
Лютый согнулся вдвое, выпучив глаза и судорожно глотая воздух. Из горла его вырвался вопль, но не просто от боли. Это был рев ослепленного яростью зверя.
– Ах ты, шлюха вонючая! – взревел он, чуть отступив в сторону, и в воздухе мелькнул тяжелый кулак. Четыре крупных серебряных кольца на пальцах отлично заменяли медный кастет. Страшный удар пришелся ей прямо в лицо. Казалось, кости хрустнули и брызнули в разные стороны осколками-искрами.
Она едва не лишилась сознания от ослепляющей вспышки невыносимой боли. Лицо залила кровь.
– Ты за это заплатишь! – продолжал реветь Лютый. – Тронуть меня? Ах ты… – Почти без усилий он толкнул ее на колени. Попытавшись подняться, девушка увидела, что он расстегивает молнию на джинсах, изготовившись к очередному броску…
– Пожалуйста, – пролепетала она еле слышно, пытаясь отвернуться, – не надо…
– Смотри сюда! – приказал он зловеще.
Она закрыла глаза, не успев увидеть, как еще раз взметнулся в воздух огромный кулак с серебряным кастетом-кольцами, и только вспышка жуткой боли взрывом гранаты отдалась в голове. Удар распластал ее по полу.
Какое-то время она лежала, как в тумане, не в силах шевельнуться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139