– Добрый вечер, Банстед, – отозвалась Эдвина, улыбаясь.
Дворецкий почтительно склонил голову перед Шеклбери:
– Добрый вечер, сэр.
– Привет! – беспечно кивнул в ответ Р.Л. Он с интересом огляделся по сторонам, и губы его сложились в трубочку, готовясь издать удивленный присвист. Он и сам в мире денег человек не последний, но среди его бостонской родни и бесконечных двоюродных сестер и братьев не принято кичиться богатством и пускать пыль в глаза – все они ведут осмотрительный и сдержанный образ жизни янки. Де Рискали же, судя по всему придерживались прямо противоположной жизненной философии. Всюду, куда только падал взор, сверкало, блистало, сияло, искрилось и преломлялось лучами богатство. Казалось, сами стены и вся обстановка апартаментов вопили во все горло: деньги, деньги, деньги…
Деньги отражались в убранстве овального фойе с куполообразным потолком и двумя обращенными друг к другу деревянными позолоченными консолями, с которых из дорогих китайских ваз обрушивался на посетителей водопад цветов. Деньги сияли огнями светильников: электрических ламп здесь не было, а в хрустальных гранях стенных бра и канделябров сверкали, отражаясь, тонкие навощенные фитили. Эту игру света усиливал свисающий с потолка хрустальный айсберг люстры, полыхающий двухъярусным пламенем. В воздухе витали тонкие запахи ароматических смесей, воска и духов. Откуда-то из глубины длинного мраморного коридора доносилась мелодия Сен-Санса, исполняемая на антикварном рояле „Бехштейн", ее почти заглушал гул голосов собравшихся на вечер гостей и мелодичные волны звонкого смеха, то вспыхивающего, то исчезающего вдали.
Да и сам воздух, казалось, пропитан деньгами. Р.Л. чуял их нутром, вдыхал, различал на слух… А скоро, подумал он с кривой усмешкой, сможет попробовать и на вкус.
Горничная помогла им раздеться, и Эдвина подошла к ближайшему зеркалу, тщательно изучая в нем себя. На ней был шелковый комплект от де Рискаля, включающий зеленовато-желтый облегающий верх, узкую изумрудно-зеленую юбку, слегка расширяющуюся и ниспадающую фалдами вокруг колен, и ярко-розовый пояс-кушак. Ее волнистые, как на полотнах Боттичелли, волосы, разделенные прямым пробором, были слегка взбиты и приподняты на висках, напоминая две подсвеченные закатом тучки. Она была безукоризненно подкрашена, а из ушей свисали золотые серьги в виде четвертинок луны, усыпанные бриллиантовыми звездочками.
Слегка прикоснувшись к руке Р.Л., Эдвина сказала:
– Сюда, – и уверенно направилась по мраморному коридору.
– Где они откопали этого дворецкого? – тихо спросил Р.Л., оглядываясь назад через плечо. – В лавке древностей?
– В Букингемском дворце, – шепотом отозвалась Эдвина.
– Что, правда?
Она выразительно поглядела на него:
– Правда.
– Эдвина! Дорогая моя! – Они еще не достигли гостиной, а Анук уже устремилась им навстречу, окутанная облаком жасмина: ослепительная, разодетая в лучшие наряды ведьма. Кисти рук, протянутых навстречу им в приветственном жесте, томно свисали.
Эдвина подставила щеку для искусного полувоздушного поцелуя, отвечая хозяйке тем же.
– Ты великолепно выглядишь! – проворковала Анук, отступая на шаг назад. Ее топазовые глаза цепко исследовали Эдвину с головы до ног. – Я всегда говорила, что на тебе даже массовая модель Антонио смотрится как индивидуальный заказ!
Эдвина выдавила из себя дружескую улыбку: сейчас ей вовсе не хотелось отвечать на сомнительный комплимент какой-нибудь остроумной колкостью.
– А ты, Анук, просто ошеломительна. Впрочем, как всегда.
– Ты об этом? – Анук небрежно взмахнула рукой, обводя свой туалет, и слегка пожала плечами. – Это всего лишь безделица, которую Антонио состряпал для меня на скорую руку. Право же, даже не стоит внимания.
Беспечность, как всегда, удалась Анук мастерски.
Обладая сверхъестественным талантом предугадывать, кто и как будет одет, она заранее вычислила – с абсолютной точностью, а как же иначе? – что женщины предпочтут для данного вечера яркие сверхсовременные туалеты всех цветов радуги. Именно поэтому Анук выбрала для себя черный цвет. Простое черное бархатное платье, доходящее до пола, оставляло обнаженными ее узкие элегантные плечи. Нет, совсем простым это платье назвать было нельзя: на спине, подобно огромной бабочке, его украшал шелковый черный бант, переходящий в длинный шелковый шлейф. На Анук не было ни колец, ни браслетов, только сапфиры от „Булгари", сиявшие в ее ушах и на тонкой шее: денег, уплаченных за эти сапфиры, вполне хватило бы на свершение небольшой революции.
Широко распахнутые глаза Анук слегка сузились, оценивающе смерив Р.Л. с головы до ног. Все-таки нужно отдать Эдвине должное, когда она того заслуживает: эта простенькая студенточка в свое время сумела окрутить и женить на себе известного и самого обаятельного хирурга-пластика в мире – а вот теперь явилась сюда с очередным, далеко не худшим, представителем сильного пола. Чем только она их берет, непонятно!
– Могу я полюбопытствовать, кто твой потрясающий спутник? – промурлыкала Анук с шутливой требовательностью, вопросительно глядя на Эдвину. – И почему я не видела его раньше?
Эдвина представила ей Р.Л., и он взял протянутую ему руку, склонясь в чуть ироничном поцелуе к ее пальцам. Тщательно выщипанные брови Анук взметнулись в снисходительном изумлении.
– Ах-ах, какая галантность! – В ее глазах что-то мелькнуло. – Шеклбери… Шеклбери… – Она задумчиво постучала пальчиком по губам, и тут же безупречно подкрашенные глаза распахнулись еще шире: – Нет-нет, молчите! Я все скажу сама! Сеть универсальных магазинов в Бостоне? Ваш отец умер несколько лет назад, теперь я вспомнила!
– Виноват, – проговорил Р.Л., сконфуженно улыбаясь.
Анук внезапно превратилась в само очарование.
– Дорогой мой, как же так: ни один из ваших двадцати трех универмагов не представляет Антонио де Рискаля! – Она шутливо погрозила ему пальчиком: – Как не стыдно! Нам просто необходимо исправить это упущение, не так ли?
Р.Л. не мог сдержать удивления.
– Откуда вы знаете, что у нас двадцать три магазина, и в них не представлена фирма де Рискаля?
– Знаю, – рассмеялась Анук без тени хвастовства, просто констатируя факт. – Я знаю все, достойные того, чтобы их знали, торговые центры и дорогие магазины по всему миру. И те, что представляют де Рискаля, и те, что нет.
Р.Л. смотрел на нее со все возрастающим интересом и уважением. Инстинкт подсказывал ему, что этот мастерский макияж, изысканно-дорогие наряды и математически рассчитанные манеры Анук де Рискаль скрывают хитрую и мудрую фигуру, правящую индустрией моды, грозную силу, стоящую за троном.
Эдвина, уязвленная тем, что Анук как бы отодвинула ее в сторону, почувствовала, как в ней закипает ярость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139