Эдвина отрезала кусочек рыбного филе, затем тонкий ломтик папайи и задумчиво отправила их в рот. Нежное мясо в сочетании с тропическим фруктом давали восхитительный вкус. Божественно!
Лайза бросила пробный шар.
– Что вы скажете на то, если на обложке „Шик!" будет одна из моделей вашей самой первой коллекции? – И она с улыбкой отрезала еще кусочек омара. – Ну, скажем… если ее представит Билли Дон?
Эдвина чуть не раскрыла рот.
– Извините, – тихо произнесла она, чувствуя, что ей надо собраться с мыслями. – Я, наверное, ослышалась.
– Нет, не ослышались. Просто вам трудно в это поверить.
– Вы правы, черт возьми. В таком случае, почему бы вам заодно не спросить, хочу ли я, чтобы мне опять было двадцать лет?
Лайза улыбнулась.
– Потому что я предлагаю только то, что могу. Но я могу спросить и больше.
– Больше?
– Больше, – кивнула Лайза. – А что вы скажете, если я предложу вам в том же выпуске цветной разворот ваших моделей на восьми страницах? И тоже с Билли Дон? Сегодня она самая лучшая манекенщица.
Эдвина отложила нож и вилку. Она не могла, ну просто не могла больше есть. Да и возможно ли, после того как тебе предложили солнце, луну и еще звезды в придачу? Весь мир, не многовато ли? Нет, надо ущипнуть себя.
– Эдс! – весело окликнула ее Лайза. – Где вы?
– Разве сегодня Рождество? А может, русская Пасха? Или Ханука? – Она глотнула из бокала и тихо сказала: – Просто так подобных предложений не делают, – и внимательно посмотрела на Лайзу, ища подтверждения.
Та ответила ей ласковым взглядом.
– Иногда – нет, иногда – да.
– Давайте напрямик. Что конкретно вы хотите за свою роль феи-волшебницы?
Лайза посмотрела на нее в упор.
– Эксклюзивности.
Эдвина нахмурилась.
– Вы хотите, чтобы только „Шик!" имел право публиковать мои модели? – Она покачала головой. – Это невозможно, и вы сами это знаете.
– Нет. Эдс, эксклюзивное право для „Шик!" быть первым журналом, который представит самую первую коллекцию „Эдвины Джи". – На ее лице появилась легкая улыбка. – Вы можете рекламировать свою коллекцию в любом журнале в любое время после того, как выйдет „Шик!". Но я хочу иметь месяц форы, всего лишь один месяц, чтобы представить коллекцию. Эдвина глубоко вздохнула.
– Восемь страниц, вы сказали? Плюс обложка? – Она помахала возле лица ладонью, чтобы прийти в себя. Невероятно: Лайза Шокросс и „Шик!" фактически обеспечат „Эдвине Джи" твердое положение в мире моды – и одним махом.
– Но последнее слово относительно публикуемых вами моделей остается за мной?
– Если они представляют широкий спектр и являются законченными ансамблями – да. Но аксессуары выбирают наш главный художник и модельер.
– А можете вы также, – теперь Эдвина говорила очень, очень медленно, – гарантировать мне выбор фотографа?
– Теперь я вижу, – бросила Лайза сухо, – что вы действительно считаете, что наступило Рождество.
– У меня лишь одна цель: представить коллекцию наилучшим образом.
Лайза вздохнула.
– Хорошо. Кого вы хотите? Гельмута Ньютона? Скребнески? Франческо Скавулло?
– Никого из названных, – улыбнулась Эдвина. Лайза удивилась. Как? Она не хочет самых дорогих и самых лучших? Кого же ей тогда надо?
– Чем же вас не устраивают эти? Я думала, что вы будете добиваться именно кого-то из них.
– Поймите меня правильно. Все они – фантастические фотографы. Но мне нужен Альфредо Тоскани.
Лайза нахмурила брови.
– Какая-то особая причина?
– Первая причина: я знаю, что он может передать образ „Эдвины Джи". Вторая: мне нравится, как он работает. Кроме того, он почти так же престижен, как и другие, и капельку дешевле. – И самый близкий мне человек после отца, подумала Эдвина, не собираясь, однако, раскрывать перед Лайзой любопытные подробности своего детства.
– Прекрасно, Тоскани так Тоскани.
– Я выпью за это!
И они откинулись на спинки, довольные тем, как все обернулось.
К столику неслышно подошел официант и посмотрел на почти нетронутую тарелку Эдвины; по его виду можно было сказать, что он воспринял это словно личное оскорбление. Подняв одну бровь, он спросил:
– Мадам что-то не понравилось?
– Мадам считает, что это было просто чудесно, – заверила его Эдвина.
Официант грустно взглянул на тарелку.
– Тогда можно унести?
– Да, пожалуйста.
– Может быть, принести десерт?
– Мне не надо, – тут же сказала Эдвина.
– И мне тоже, – сказала Лайза, но заказала кофе. – Капуччино.
– И мне чашечку, – попросила Эдвина. Не важно, ела ты, или нет, но выпить кофе – вполне приемлемо.
Лайза потянулась было за сумочкой, но вдруг заколебалась.
– Вы не против, если я закурю?
– Могу ли я быть против? – изумилась Эдвина. – Бог мой, Лайза, после всего, что вы мне предложили, курите хоть целый блок!
50
Сами не отдавая себе в этом отчета, Лидия и Бу Бу начали постепенно заводиться. Дух творчества не просто тлел в них, он бурлил.
– А знаешь, – с расстановкой сказала час спустя Лидия, после того как, попутно делая заметки, они осмотрели дом до последнего закоулка, – внутри все…
– … не так пло-о-охо, – закончила Бу Бу.
И они посмотрели друг на друга. Комнату эту с высоким потолком в задней половине дома, где они остановились, заливал солнечный свет, а большие окна выходили на песчаный океанский пляж.
– Для отделки этой комнаты идеально бы подошли Марк Хэмптон или Марио Буатта, – мечтательно произнесла Бу Бу. – Разве ты не видишь? Все в теплых тонах, присобранный вощеный ситец, домашний английский стиль?
– К черту Марка и к черту Марио, – рявкнула Лидия. Она прищурила глаза, зорко оглядываясь вокруг. – Эта комната моя !
Бу Бу растерялась.
– Лидия! – воскликнула она с упреком.
– Да что ты все – „Лидия, Лидия"! – И, энергично жестикулируя, она возбужденно прошлась по комнате.
– Мне нравятся эти пропорции. Так величественно… так по-барски. – Она остановилась посередине, уперев одну руку в бок, другую подняв кверху. – Как же можно ошибиться? Бу Бу! Ну неужели ты не представляешь? Все обито панелями и окрашено в блестящий, глубокий синий цвет… с ним очень будут гармонировать каминные доски белого мрамора на каминах напротив… черепахового цвета жалюзи за шторами… огромная антикварная люстра из меди над задрапированным столом в центре?
Бу Бу перебила ее.
– Ты забиваешь эту комнату для себя?
– Да, – резко ответила Лидия. – Она моя. Бу Бу, ведь за дом отвечаем мы, правильно? А если мы, то за нами и первый выбор, значит, мы снимем сливки, – победно закончила она. – В конце концов, разве мы это не заслужили?
Бу Бу со вздохом отвернулась. Она невольно прищурилась из-за яркого, отраженного океаном, блеска солнца, бившего сквозь окно. Она слишком хорошо знала этот тон Лидии – решительный и ожесточенно-упрямый.
– Не совсем уверена, что это справедливо… – медленно сказала она, поворачиваясь к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139