– Чем ты занимаешься?
Хоуп задумалась. Сказать правду? Нет, невозможно.
– Да так… Присматриваю за детьми, чищу курятник… Мэри-Кейт придумала мне работу: попытаться воссоздать в Редлайоне экскурсионное бюро.
– Стало быть, дел по горло? – спросила Сэм.
– Да, – вздохнула Хоуп.
Положив трубку, Хоуп поднялась по лестнице, проверила, спят ли дети, потом снова спустилась и заварила ромашку. Мэри-Кейт, которая была убежденной сторонницей антидепрессантов, хотела, чтобы ее осмотрел доктор Маккевитт. Но Хоуп, знавшая, что беременным принимать такие лекарства нельзя, сказала, что будет пить на ночь настой ромашки, чтобы лучше спать.
Да, теперь она уже не сомневалась, что беременна. Первые по­дозрения возникли после того, как Хоуп, убираясь в ванной, на­шла пакет с тампонами, которыми она не пользовалась уже два месяца. Только паника, владевшая ею последние недели, поме­шала ей заметить неизбежные признаки беременности: тошноту и странный металлический вкус во рту. То же самое она испыты­вала, когда была беременна Милли и Тоби.
По иронии судьбы, Хоуп забеременела в ту самую роковую ночь в Кинсэйле – в ночь, когда ее мучила совесть из-за флирта с Кристи.
Хоуп была в шоке, но одно знала наверняка: она хочет этого нового малыша и не желает думать о том, как трудно будет рас­тить его без отца. Мысль о том, что ее семейная жизнь, может быть, закончилась навсегда, причиняла Хоуп непереносимую боль, но впадать в отчаяние было нельзя. Она должна была заботиться о детях. Из-за собственной глупости она уже оставила их без отца. Теперь нужно было перестать жалеть себя и начать думать о ма­лышах. Всех троих.
– Хоуп, мне необходимо повидаться с детьми. Я прилечу в Ирландию на уик-энд и остановлюсь в Килларни.
Голос Мэтта был чужим, холодным, и ей пришлось закусить губу, чтобы не разрыдаться.
– Хорошо, – храбро сказала Хоуп.
Когда зазвонил телефон, она переодевала Милли на ночь и была готова передать трубку дочери, но тут Мэтт сказал, что хо­чет поговорить с ней.
– Да? – радостно воскликнула она в безумной надежде, что те­перь все будет хорошо. Но этой надежде не суждено было сбыться.
– Я позвоню тебе, когда закажу номер в гостинице, и ты при­везешь туда детей утром в субботу. Думаю, ты не станешь возра­жать, если они проведут ночь у меня. А у тебя появится возмож­ность развлечься, – с горечью добавил он. Видимо, Мэтт считал, что она все еще встречается с Кристи.
– Хорошо, я оставлю детей, – сказала Хоуп. – Но мы должны обсудить, что им говорить. Конечно, дети еще маленькие, но они чувствуют, что что-то не так, а я не знаю, что им сказать.
– Может быть, сказать, что ты нашла им нового папу? – желчно спросил Мэтт.
Хоуп снова закусила губу. Такой стресс мог повредить младенцу.
– Это не поможет, – пытаясь сохранить спокойствие, ответи­ла она. – Наверно, мне следует обратиться к своему адвокату, чтобы тот подготовил договор о твоих встречах с детьми.
Мэтт был ошеломлен.
– У тебя есть адвокат?
– Если ты не можешь разговаривать со мной по-человечески, то он мне понадобится! – выпалила Хоуп. – Позвонишь, когда закажешь номер! – Она бросила трубку и заплакала.
– Я не поговорила с папой! – заныла Милли. – Ты плачешь из-за него?
– Нет, – сквозь слезы ответила Хоуп. – Ваш папа – самый лучший папа на свете. Он никогда не обидит маму.
Тоби тоже разревелся. Дети прижались к матери, все трое за­лились слезами.
– Хочу папу! – плакала Милли.
– Хочу пи-пи! – плакал Тоби.
– Хочу, чтобы все стало по-прежнему! – плакала Хоуп. Когда Мэтт позвонил в следующий раз, он был любезен так, словно впервые говорил с новым клиентом.
– Как поживаешь? – церемонно спросил он.
– Прекрасно, – пришлось ответить Хоуп, которая чувствова­ла себя героиней одного из романов Джейн Остин, присутствую­щей на балу в дворянском собрании.
Они договорились о том, что Хоуп привезет детей в одиннад­цать. Мэтт должен был остановиться в отеле «Европа» на проти­воположной стороне Килларни – уютной семейной гостинице с огромным внутренним бассейном и конюшней, где держали чу­десных золотистых пони для развлечения детей.
– Надеюсь, ты привезешь одежду на все случаи жизни? – спросил он, на мгновение став прежним Мэттом, который ни­когда не отличал старого комбинезона для игр от выходных брюк, не предназначенных для копания в грязи.
– Конечно, – покорно сказала Хоуп. Мэтт не был виноват в случившемся. Ну, разве что чуть-чуть.
В субботу дети сходили с ума от возбуждения. Всю дорогу до отеля «Европа» Милли твердила: – «Папа! Папа! Папа!» Напряже­ние, владевшее Хоуп, усиливалось с каждой секундой. Появилась возможность все наладить. Может быть, и Мэтт чувствует то же самое. Может быть, Мэтт ждет, что Хоуп попросит прощения и он сможет вернуться домой, чтобы зажить по-прежнему?..
Сидя в машине, Хоуп мысленно репетировала свою речь.
– Мэтт, прости меня. Ничего не было. Я сама во всем виновата. Я не должна была соглашаться на его предложение подвезти ме­ня до дома. Я прекрасно понимаю, почему ты мне не поверил…
Однако именно в этом и заключалась трудность: она знала, по­чему Мэтт вышел из себя, но не могла смириться с тем, что их любовь оказалась слишком хрупкой. Будь по-иному, Мэтт не по­верил бы так легко в ее измену. Но старые привычки взяли свое: он даже не дал ей возможности оправдаться. Нет, она больше не поползет к нему на коленях, умоляя о прощении. Это время про­шло. Если они снова будут вместе, то лишь потому, что оба захо­тят этого и оба скажут, что жалеют о случившемся. Правила игры следовало изменить.
Мэтт ждал их у отеля. Он стоял, поставив длинную ногу на жердь ограждения паддока для пони. На нем были джинсы и бе­лая майка, отчего его волосы казались темнее обычного. При ви­де его у Хоуп замерло сердце.
– Папа! – хором завопили дети, и Хоуп заставила себя улыб­нуться.
Она остановила машину и вышла, продолжая застенчиво улыбаться. Но Мэтт даже не посмотрел на нее. Он рывком открыл дверь, наклонился и обнял детей. Начались возня, писк и доволь­ное хихиканье. Хоуп пришлось отойти в сторону. Когда детей и багаж извлекли наружу, она немного подождала, отчаянно же­лая, чтобы Мэтт сделал первый шаг. Ей было бы достаточно слов: «Пойдем, выпьем кофе», и все встало бы на свои места. Она об­няла бы его и сказала: «Да!»
– Во сколько тебя ждать завтра?
Прошло какое-то время, прежде чем Хоуп очнулась от грез об их радостном воссоединении и вернулась к суровой действитель­ности.
– В пять? – прошептала она. Мэтт кивнул и вежливо сказал:
– Тогда до завтра. – Потом он посадил Тоби на плечи, под­хватил сумку, взял Милли за руку и пошел к отелю.
Опустошенная и раздавленная, Хоуп села в машину и поехала домой. До сегодняшнего дни у нее еще была надежда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128