И эти настойчивые уговоры приехать сюда. Зная теперь, что Лора давно знакома с Синклером, Кей увидела все происходящее в совершенно ином свете. Почему Лора не поехала сама? Неужели ревность пережила даже смерть подруги? Или надеялась утешить скорбящего мужа, сосватав ему новую любовницу?
Добравшись до маленького городка Лос-Оливос, Пол остановился перед ресторанчиком «Маттеи», бывшим когда-то постоялым двором, где всего девяносто лет назад останавливались почтовые дилижансы.
– Странно, как время все изменяет, – заметил Пол, когда они уселись. – Прошло чуть меньше века – не такой уж долгий период в истории мира, – но почтовых дилижансов больше не существует, а мы обсуждаем, как лучше исследовать отношения между мужчиной и женщиной, зная, что пару сотен лет назад нас бы просто повесили за подобные вещи.
Он сказал «нас». Кей наслаждалась этим коротким словом. Может быть, он собирается быть не только беспристрастным судьей, но и заинтересованным участником?
Что за прошедшее после их разговора время могло изменить его решение? Только одна причина приходила на ум Кей: Пол бьется в тисках того же желания, что так безжалостно терзает и ее. Но оба старались скрыть свои чувства, держаться в границах чисто профессиональных отношений.
Утонченные муки весь вечер не давали покоя. Несколько раз Кей едва удерживалась от соблазна протянуть руку и сжать эти худые изящные пальцы, хотела и боялась, что это сделает Пол, но невидимая стена не исчезала.
Пока Синклер отвечал на вопросы о своих ранних работах, Кей начала фантазировать, представляя себя и Пола в постели, обнаженных, занимающихся любовью… Она никогда не предполагала, что можно возбудиться, просто сидя рядом с мужчиной… возбудиться до такой степени, что было почти невозможно поверить. Может, это нечто иное, чем взаимная симпатия? Слишком много разговоров о сексе или реакция на сон?
Как бы то ни было, но Кей показалось, что она сойдет с ума, если и дальше придется сдерживаться. Она уже была готова сказать об этом, когда Пол неожиданно отложил вилку.
– Я на распутье, Кей, и сейчас, глядя на вас, могу думать только об одном: если соглашусь на ваше предложение, смогу все это время быть с вами рядом. Дни, месяцы, даже годы.
– Годы, – повторила Кей шепотом, словно умоляла его открыть ей душу. Руки их встретились под столом.
– Я… сам не знаю, как это получилось… я заворожен, потрясен вами, вашей красотой, вашим очарованием и простите, но вы, конечно, не можете не сознавать того, что неотъемлемо от вас – вашей невероятной сексуальной притягательности.
– Думаете, я не испытываю того же? – тихо спросила Кей.
– Это… это кажется таким безрассудным, – продолжал он. – Не уверен, что готов к этому… обвалу. Четыре года я скорбел по Бет и ни разу не пожелал другую женщину. Мне кажется, я тоже по-своему был мертв и все время жалел, что не ушел с ней. Даже когда она была парализована и…
Покачав головой, Пол опустил глаза.
– Я так любил ее, и думаю, потому и отказывался от всех радостей жизни, что хотел разделить с Бет ее страдания.
Кей сжала руку Пола; он вновь взглянул на не.
– И теперь считаете, что нехорошо, неправильно вновь испытывать эти чувства?
– Я не должен был их испытывать. Может, это несчастное стечение обстоятельств. Вы приезжаете сюда обсуждать исследование сексуальных отношений между взрослыми людьми, и я мгновенно изнемогаю от страсти, словно… словно школьник, у которого впервые случились поллюции.
Пол смущенно поморщился, – по-видимому, сам не ожидая от себя такой искренности.
– Должен сказать, это не началось именно сегодня вечером или даже днем. Прочтя ваш реферат, я ознакомил с ним одного из своих ассистентов. Он увидел ваше имя, узнал его и на следующий день принес мне экземпляр журнала, который покупал чуть ли не с детства.
– Элси сказала мне, – спокойно перебила она, пытаясь дать понять Полу, что не стыдится.
Но выражение лица Синклера по-прежнему оставалось страдальческим.
– Послушайте, я заговорил об этом не потому, что осуждаю вас. Дело во мне. С той минуты, как я увидел эти снимки, во мне что-то всколыхнулось. Не мог дождаться встречи с вами, Кей. И дело не в работе. Не могу сказать, что больше затронуло душу – вы сами или то, что вы представляете. Сексуальную свободу. Но, может, все это произошло, потому что я давно не…
– Для меня это не имеет значения, Пол. Я тоже хочу вас и не спрашиваю себя, почему. Хотите также честное признание? Лора просила меня приехать к вам в надежде, что произойдет нечто подобное. Она практически велела мне соблазнить вас, и я отказывалась ехать, потому что не люблю, когда мной торгуют.
Она наклонилась над столом.
– Но сейчас мне хочется быть только здесь.
Пол прижал ее тонкие пальцы к губам. Глаза его на мгновение закрылись, будто Пол стремился забыть обо всем, кроме запаха и вкуса ее кожи.
– Если мы позволим этому случиться, – сказал он наконец, – тогда какое ждет нас будущее? Я имею в виду работу.
Кей немедленно поняла его обеспокоенность. К чему может привести такая внезапная связь – ведь они даже не знают, любовь ли это или просто неодолимое сексуальное притяжение. Как эта внезапная вспышка повлияет на их объективность ученых?
– В данный момент, – бросила Кей, – мне абсолютно все равно.
Несколько минут он не сводил с Кей лихорадочно-блестевших глаз. Потом отвернулся и позвал официанта таким отчаянным, громким голосом, будто кричал «пожар!»
На обратном пути они держались за руки; электрический ток желания пронизывал обоих, нетерпеливая жажда освобождении от сладкой муки все росла. Иногда они обменивались взглядами, но не произнесли ни слова, словно находились в гипнотическом трансе, который боялись разрушить.
Но, не успела за ними закрыться дверь, сдержанность растаяла. Пол схватил Кей в объятия, она прижалась к нему; они поцеловались, жадно, ненасытно, срывая друг с друга одежду. Невозможно было сказать, чья годами копившаяся жажда была сильнее, но именно Кей неожиданно отступила от Пола, сознавая, как бесстыдно-нетерпелива эта погоня за наслаждением. А ей так хотелось нежности. Она не могла, не желала любить его здесь, на полу, в путанице полуснятых одежд – ей нужно было прикасаться к его обнаженному телу своим, ощущать его жар, запах, силу, лежать рядом на прохладных свежих простынях. Чуть уняв нетерпение, но не умерив страстного желания, Кей повела Пола по ступенькам, полуобернувшись, не сводя с него взгляда. Когда они оказались наверху, Пол потянул ее к двери своей комнаты, но девушка, покачав головой, высвободилась и пошла к двери спальни, где отдыхала днем, маня Пола за собой. Он понял, что девушка права – нельзя заниматься любовью на той постели, где когда-то лежала его жена – ведь её призрак по-прежнему витал в этой комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Добравшись до маленького городка Лос-Оливос, Пол остановился перед ресторанчиком «Маттеи», бывшим когда-то постоялым двором, где всего девяносто лет назад останавливались почтовые дилижансы.
– Странно, как время все изменяет, – заметил Пол, когда они уселись. – Прошло чуть меньше века – не такой уж долгий период в истории мира, – но почтовых дилижансов больше не существует, а мы обсуждаем, как лучше исследовать отношения между мужчиной и женщиной, зная, что пару сотен лет назад нас бы просто повесили за подобные вещи.
Он сказал «нас». Кей наслаждалась этим коротким словом. Может быть, он собирается быть не только беспристрастным судьей, но и заинтересованным участником?
Что за прошедшее после их разговора время могло изменить его решение? Только одна причина приходила на ум Кей: Пол бьется в тисках того же желания, что так безжалостно терзает и ее. Но оба старались скрыть свои чувства, держаться в границах чисто профессиональных отношений.
Утонченные муки весь вечер не давали покоя. Несколько раз Кей едва удерживалась от соблазна протянуть руку и сжать эти худые изящные пальцы, хотела и боялась, что это сделает Пол, но невидимая стена не исчезала.
Пока Синклер отвечал на вопросы о своих ранних работах, Кей начала фантазировать, представляя себя и Пола в постели, обнаженных, занимающихся любовью… Она никогда не предполагала, что можно возбудиться, просто сидя рядом с мужчиной… возбудиться до такой степени, что было почти невозможно поверить. Может, это нечто иное, чем взаимная симпатия? Слишком много разговоров о сексе или реакция на сон?
Как бы то ни было, но Кей показалось, что она сойдет с ума, если и дальше придется сдерживаться. Она уже была готова сказать об этом, когда Пол неожиданно отложил вилку.
– Я на распутье, Кей, и сейчас, глядя на вас, могу думать только об одном: если соглашусь на ваше предложение, смогу все это время быть с вами рядом. Дни, месяцы, даже годы.
– Годы, – повторила Кей шепотом, словно умоляла его открыть ей душу. Руки их встретились под столом.
– Я… сам не знаю, как это получилось… я заворожен, потрясен вами, вашей красотой, вашим очарованием и простите, но вы, конечно, не можете не сознавать того, что неотъемлемо от вас – вашей невероятной сексуальной притягательности.
– Думаете, я не испытываю того же? – тихо спросила Кей.
– Это… это кажется таким безрассудным, – продолжал он. – Не уверен, что готов к этому… обвалу. Четыре года я скорбел по Бет и ни разу не пожелал другую женщину. Мне кажется, я тоже по-своему был мертв и все время жалел, что не ушел с ней. Даже когда она была парализована и…
Покачав головой, Пол опустил глаза.
– Я так любил ее, и думаю, потому и отказывался от всех радостей жизни, что хотел разделить с Бет ее страдания.
Кей сжала руку Пола; он вновь взглянул на не.
– И теперь считаете, что нехорошо, неправильно вновь испытывать эти чувства?
– Я не должен был их испытывать. Может, это несчастное стечение обстоятельств. Вы приезжаете сюда обсуждать исследование сексуальных отношений между взрослыми людьми, и я мгновенно изнемогаю от страсти, словно… словно школьник, у которого впервые случились поллюции.
Пол смущенно поморщился, – по-видимому, сам не ожидая от себя такой искренности.
– Должен сказать, это не началось именно сегодня вечером или даже днем. Прочтя ваш реферат, я ознакомил с ним одного из своих ассистентов. Он увидел ваше имя, узнал его и на следующий день принес мне экземпляр журнала, который покупал чуть ли не с детства.
– Элси сказала мне, – спокойно перебила она, пытаясь дать понять Полу, что не стыдится.
Но выражение лица Синклера по-прежнему оставалось страдальческим.
– Послушайте, я заговорил об этом не потому, что осуждаю вас. Дело во мне. С той минуты, как я увидел эти снимки, во мне что-то всколыхнулось. Не мог дождаться встречи с вами, Кей. И дело не в работе. Не могу сказать, что больше затронуло душу – вы сами или то, что вы представляете. Сексуальную свободу. Но, может, все это произошло, потому что я давно не…
– Для меня это не имеет значения, Пол. Я тоже хочу вас и не спрашиваю себя, почему. Хотите также честное признание? Лора просила меня приехать к вам в надежде, что произойдет нечто подобное. Она практически велела мне соблазнить вас, и я отказывалась ехать, потому что не люблю, когда мной торгуют.
Она наклонилась над столом.
– Но сейчас мне хочется быть только здесь.
Пол прижал ее тонкие пальцы к губам. Глаза его на мгновение закрылись, будто Пол стремился забыть обо всем, кроме запаха и вкуса ее кожи.
– Если мы позволим этому случиться, – сказал он наконец, – тогда какое ждет нас будущее? Я имею в виду работу.
Кей немедленно поняла его обеспокоенность. К чему может привести такая внезапная связь – ведь они даже не знают, любовь ли это или просто неодолимое сексуальное притяжение. Как эта внезапная вспышка повлияет на их объективность ученых?
– В данный момент, – бросила Кей, – мне абсолютно все равно.
Несколько минут он не сводил с Кей лихорадочно-блестевших глаз. Потом отвернулся и позвал официанта таким отчаянным, громким голосом, будто кричал «пожар!»
На обратном пути они держались за руки; электрический ток желания пронизывал обоих, нетерпеливая жажда освобождении от сладкой муки все росла. Иногда они обменивались взглядами, но не произнесли ни слова, словно находились в гипнотическом трансе, который боялись разрушить.
Но, не успела за ними закрыться дверь, сдержанность растаяла. Пол схватил Кей в объятия, она прижалась к нему; они поцеловались, жадно, ненасытно, срывая друг с друга одежду. Невозможно было сказать, чья годами копившаяся жажда была сильнее, но именно Кей неожиданно отступила от Пола, сознавая, как бесстыдно-нетерпелива эта погоня за наслаждением. А ей так хотелось нежности. Она не могла, не желала любить его здесь, на полу, в путанице полуснятых одежд – ей нужно было прикасаться к его обнаженному телу своим, ощущать его жар, запах, силу, лежать рядом на прохладных свежих простынях. Чуть уняв нетерпение, но не умерив страстного желания, Кей повела Пола по ступенькам, полуобернувшись, не сводя с него взгляда. Когда они оказались наверху, Пол потянул ее к двери своей комнаты, но девушка, покачав головой, высвободилась и пошла к двери спальни, где отдыхала днем, маня Пола за собой. Он понял, что девушка права – нельзя заниматься любовью на той постели, где когда-то лежала его жена – ведь её призрак по-прежнему витал в этой комнате.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146