Кей знала, что такими благотворительными фондами, имеющими в своем распоряжении громадные средства, управляют совет директоров и профессиональные администраторы.
Лора подтвердила, что формально брат не является единоличным распорядителем, но как председатель правления, имеет решающий голос, а кроме того, остальные директора – еще худшие консерваторы, чем он. Практически Эндрю мог выдавать субсидии, кому пожелает. Другой брат Лоры, Чарльз, большую часть времени проводил за границей, где у него были деловые интересы, и предоставил Энди голосовать за себя.
– Так что, если он решит не давать нам больше денег, это конец. Мы не сможем продолжать работу, – мрачно объявила Лора.
Но Кей осмелилась возразить.
– Вовсе не обязательно. У тебя достаточно своих денег…
– Ты не понимаешь, Кей. Мои споры с Энди вовсе не из-за того, откуда поступают деньги, нет, речь идет о том, кому принадлежит власть в этой семье. Мужчины всегда считают, что имеют право принимать важные решения, и не думают, что я имею такое же право поступать, как захочу.
– Но как сможет Энди остановить тебя?
Лора, не ответив, уставилась на группу вновь прибывших мужчин, и Кей не поняла, то ли она отвлеклась и не слышала вопроса, то ли намеренно предпочла не отвечать.
– Это члены правления фонда, – сказала она наконец. – Мне лучше пойти и, как послушной девочке, поздороваться с добренькими дядями.
Глядя на Лору, с застывшей улыбкой шагавшую к гостям, Кей поразилась, что такая умная, независимая женщина, и к тому же сказочно богатая, может чувствовать себя столь неуверенной и запуганной. Видимо, унижения и страдания, которые ей пришлось перенести в браке, оставили в душе слишком глубокий след.
Завтрашний день планировался Лорой как рабочий – ученые должны представить достигнутые результаты и определить цели будущих экспериментов. Сегодняшний вечер предоставил возможность наведения мостов. Ужин был сервирован в величественной, отделанной зеркальными панелями столовой «Блуфилдз». Кей, предупрежденная о необходимости надеть вечерний костюм, привезла с собой черное платье без плечей, державшееся на тонких лямках, к которому обычно надевала единственную жемчужную нить.
Но на этот раз, повинуясь некоему странному импульсу, девушка вынула из букета в спальне белый пион и приколола к поднятым вверх медно-золотистым волосам. Все сотрудники, кроме Пола, еще не вернувшегося из Нью-Йорка, вместе с членами правления и администратором фонда – всего тридцать восемь человек – сидели за длинным столом, уставленным тем же фарфором, хрусталем и серебром, которые приобрел старый Натэниел Джеррон, чтобы принимать за ужином Морганов, Вандербильтов и Асторов.
С потолка свисали две огромные хрустальные люстры; множество мерцающих свечей отбрасывали на все окружающее романтический отблеск. Атмосфера королевской роскоши еще более усиливалась при виде четырех ливрейных лакеев, застывших, как статуи, по углам комнаты и выходивших из транса, только когда нужно было подавать блюда или уносить пустую посуду.
Привыкнув считать Лору современной практичной женщиной с хорошим вкусом, но без особой тяги к излишествам, Кей могла чувствовать себя сконфуженной и сбитой с толку такой старомодной расточительностью. Но в комнате для гостей, где ее поселили, Кей, от нечего делать, поскольку горничная распаковала и аккуратно повесила ее вещи, – начала листать найденную на полке изданную в нескольких десятках экземпляров книгу об истории «Блуфилдз» и наряду со многими деталями о постройке дома, материалах, декораторах, привезенных со всего мира, в ней было написано, что Натэниел Джеррон, умирая, оставил по завещанию деньги на поддержание дома в точно таком же состоянии, как при его жизни, и все последующие четыреста лет его воля свято исполнялась. Прочитав книгу, Кей заподозрила, что Лора именно поэтому не любила приглашать посторонних в «Блуфилдз» – ее слишком смущала назойливо бросающаяся в глаза роскошь. Должно быть, она согласилась проводить совещание именно здесь, только чтобы умаслить Энди, явно гордившегося поместьем.
За ужином, где гостей рассаживали на определенные для каждого места и карточки с их именами были разложены заранее, Кей обнаружила, что ее соседом оказался Эндрю Джеррон. Он был прекрасным собеседником; хорошо разбирался в политике, знал множество забавных анекдотов и историй из жизни знаменитых людей, с которыми знакомился во время частых путешествий, деловых совещаний, на заседаниях фонда или просто потому, что носил имя Джеррон. Его интерес к Кей не оставлял сомнения, что он не желает ограничить их знакомство только одним уик-эндом, – каждый раз, когда она восхищалась его рассказами об экзотических поездках – красотой диких цветов и необыкновенных птиц, виденных во время путешествия по Амазонке, великолепием фотоохоты на равнинах Кении, – Эдрю предлагал в ее распоряжение личный самолет и выражал готовность показать Кей все, что она пожелает. Несколько раз он намеренно упоминал о жене, с которой развелся четыре года назад, явно давая понять, что сейчас свободен.
Кей невольно спросила себя, уж не желает ли Лора привлечь его на свою сторону тем же способом, по которым когда-то «завербовала» Пола, однако не могла не гадать, каково это будет – принять приглашение Энди. В конце концов, она тоже ничем не связана. Два года Пол был ее любовником, но не предъявлял никаких требований, никогда не говорил, что любит. Между ними всегда существовал безмолвный уговор, что, если кого-то поманит новое увлечение, оба расстанутся без слез и упреков.
После ужина Кей немного побродила среди собравшихся, пожимая руки и знакомясь с другими директорами фонда. Но когда гости постарше и посолиднее начали поговаривать о том, что время позднее, Лора повела остальных в большой солярий, увитый и уставленный тропическими растениями, служивший еще и дискотекой с каменным полом, великолепно скрытой системой усилителей и цветомузыкой, – яркие огоньки то и дело вспыхивали в зеленой листве.
Энди и Кей танцевали один танец за другим – лучшего партнера у нее еще не бывало. Двигаясь в такт грохочущей музыке, она почувствовала нарастающее возбуждение, неотвязное желание более близкого физического контакта с Эндрю Джерроном. Кей танцевала все самозабвеннее, вынимая по одной заколке из волос, так что длинные медные пряди шелковистой вуалью разлетались по лицу и плечам. В мерцающем, постоянно меняющемся свете их скрестившиеся взгляды посылали друг другу безошибочные импульсы. Остальные танцующие постепенно отходили, и вскоре на площадке остались только Кей и Энди. Расстояние между ними сократилось настолько, что тела по временам дразняще соприкасались, изгибаясь в такт нервным ритмам, словно невидимые магниты притягивали их все ближе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146