Кей, против собственной воли, чувствовала себя запачканной, нечистой. Что может такой человек, как Джим Болтон, достигший в жизни всего, иметь общего с ней? Секс-кошечка. Лицо и тело – по крайней мере в глазах любого мужчины, – ничего больше. Кей понимала, что всего лишь храбрилась и на суде не сможет победить Виктора Кессела – тот постарается очернить ее всеми возможными способами. И, конечно, судя по тому, как складывается обстановка, поверят Александре, а не ей, и исход дела заранее предрешен.
Горничная прибрала в номере, но красивая одежда была по-прежнему разбросана на диване и креслах. Кей собрала платья, намереваясь вернуть все, кроме самых необходимых вещей. Ей хотелось как можно скорее покинуть Чикаго. Вряд ли ее попросят дать письменные показания. Возвращаясь мысленно к сегодняшней встрече, она чувствовала, что истинной целью этого допроса перед судом было не получение сведений, а стремление показать, у кого на руках все козыри, – унизить и запугать ее. Часть стратегического плана – любой ценой добиться победы клиента.
Кей хотела позвонить в магазины и попросить забрать вещи, но в это момент раздалась телефонная трель.
Девушка поколебалась, но все же подняла трубку, подумав, что это, конечно, Джим или Митч, но услыхала женский голос:
– Кей?
– Да.
– Это Александра.
Кей швырнула бы трубку, но была настолько ошеломлена наглостью бывшей мачехи, что невольно застыла от изумления. Видимо, адвокаты уже успели дать Алекс полный отчет о сегодняшних переговорах.
– Что вам нужно? – машинально спросила девушка.
– Я бы хотела поговорить с тобой. Звоню из вестибюля.
Кей замерла, парализованная сомнениями. С Алекс она всегда чувствовала себя не в своей тарелке и, подавляемая ее богатством, ощущала ее превосходство во всем – начиная с ума и воспитания и кончая обыкновенной житейской хитростью.
– Я могу подняться, – настаивала Алекс, – или подожду здесь. Это не отнимет много времени.
– Я спущусь, – как во сне услыхала Кей собственный голос. Она не могла заставить себя отделаться от Александры, но попросту боялась остаться с ней наедине в номере.
В вестибюле толпились депутаты, прибывшие на очередной съезд, но Кей, выйдя из лифта, без труда отыскала глазами Александру, стоявшую недалеко от входа и одетую в соболье манто почти до полу; через плечо свисала на позолоченной цепи большая сумка из кожи аллигатора. Соболий берет был залихватски сдвинут на ухо. Одной рукой в перчатке она держала сигарету в длинном мундштуке, вроде тех, которые считались одним из любимых аксессуаров женщины-вамп в кино тридцатых годов. Но и сейчас он казался не устаревшей декорацией, а модным и красивым. Глаза скрывали темные очки.
Завидев Кей, она повернулась. Сквозь черные стекла было невозможно разглядеть выражение ее глаз, но Кей увидела, как губы, выкрашенные темно-алой помадой, слегка одобрительно покривились.
– Колледж пошел тебе на пользу, – кивнула Александра.
– Я в ваших комплиментах не нуждаюсь, – холодно отрезала Кей. – Во всяком случае, от меня их не дождетесь.
Теперь красный рот дернулся в улыбке, словно Алекс восторгалась стойкостью Кей.
– Могу я угостить тебя?
Алекс кивнула в направлении гостиничного бара. Но Кей покачала головой.
– Давайте покончим с этим поскорее. Объясните, зачем пришли?
Они продолжали стоять у двери, не обращая внимания на бурлящую вокруг толпу.
– Должно быть, дорогая, ты сама уже догадалась, чего я хочу. Мне нужна дочь, и я желаю быть уверенной в том, что отец больше никогда не изнасилует ее.
Кей ледяным взглядом окинула Александру:
– Вы действительно так обеспокоены судьбой Ванессы или хотите уничтожить Рэнделла Уайлера? – осведомилась она. – Сомневаюсь, что он мог совершить подобное преступление. Слишком уж много лжи вы наговорили своим адвокатам.
Александра пожала плечами.
– Пришлось домысливать многое из того, что произошло между тобой и отцом…
– Бросьте молоть чушь, Алекс, – гневно оборвала Кей. – По вашей милости я выгляжу в их глазах добровольной соучастницей инцеста, хотя вы прекрасно знали, что я сопротивлялась.
Алекс не сделала попытки отрицать очевидное.
– Ну что ж, это упрощает довольно сложную историю. И гораздо выгоднее мне – по крайней мере более сильный аргумент в мою пользу. Все что угодно – лишь бы отобрать у него Ванессу.
И жестко добавила:
– Мне необходимо мое дитя, Кей. Не буду вдаваться в причины, Ванесса – моя, и я ни с кем не желаю делить ее. Со времени моего второго развода Рэнди твердит, что я недостойная мать, и угрожает отнять ребенка. Ну так вот, я тоже умею показывать зубы!
– Зачем вы пришли сюда, Алекс? Ваш адвокат, должно быть, сказал, что я буду отстаивать правду, – бросила Кей.
– Посчитала, что стоит еще раз попытаться. Зачем позволять втягивать себя в грязный скандал, Кей? Даже если тебе поверят, испытание будет не из легких. Я хотела уладить дело самым выгодным для нас обеих путем.
Алекс сунула руку в сумку и вынула большой конверт из оберточной бумаги.
– Это письменные показания, подготовленные моими адвокатами. Если подпишешь, тебе не понадобится еще раз приезжать в Чикаго и появляться в суде – возможно, и суд не состоится. Все будет улажено спокойно и без излишнего шума. И для твоего отца так будет лучше.
Кей неодобрительно посмотрела на конверт. Александра вытянула руку.
– Ну же! Возьми его, и я уйду. Ты ничего не потеряешь, если посмотришь, что там. В конце концов, всегда можешь порвать.
Кей поколебалась еще несколько мгновений и взяла конверт.
– Видишь? – спросила Александра. – Не так уж это трудно. Прощай, дорогая. Не думаю, что мы еще когда-нибудь встретимся.
Развернувшись так, что полы роскошного манто взметнулись вокруг ног, Алекс вышла из отеля. Кей наблюдала через стеклянную дверь, как шофер открыл дверцу «роллс-ройса», припаркованного у обочины.
Только очутившись у себя в номере, Кей открыла конверт. Внутри находились скрепленные вместе три копии аффидевит, довольно короткого, всего в одну страничку, и простой белый конверт с ее именем, напечатанным на нем. Сидя в гостиничном номере, она сначала прочитала аффидевит, два абзаца, начинавшиеся с традиционной юридической формулировки «Я, Кейулани Тейату Уайлер, сим заявляю и подтверждаю…»
Вся суть была изложена во втором абзаце – признание, что Рэнделл Уайлер регулярно принуждал ее к половым сношениям все то время, что она жила в его доме. Насилие совершалось «против ее воли», но она «все выносила и молча страдала», поскольку зависела от отца и боялась быть выгнанной из дома. Наконец Кей «не смогла больше терпеть издевательств и скрылась».
Кей стало тошно. Но она понимала, почему Алекс считает, что она может подписать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146
Горничная прибрала в номере, но красивая одежда была по-прежнему разбросана на диване и креслах. Кей собрала платья, намереваясь вернуть все, кроме самых необходимых вещей. Ей хотелось как можно скорее покинуть Чикаго. Вряд ли ее попросят дать письменные показания. Возвращаясь мысленно к сегодняшней встрече, она чувствовала, что истинной целью этого допроса перед судом было не получение сведений, а стремление показать, у кого на руках все козыри, – унизить и запугать ее. Часть стратегического плана – любой ценой добиться победы клиента.
Кей хотела позвонить в магазины и попросить забрать вещи, но в это момент раздалась телефонная трель.
Девушка поколебалась, но все же подняла трубку, подумав, что это, конечно, Джим или Митч, но услыхала женский голос:
– Кей?
– Да.
– Это Александра.
Кей швырнула бы трубку, но была настолько ошеломлена наглостью бывшей мачехи, что невольно застыла от изумления. Видимо, адвокаты уже успели дать Алекс полный отчет о сегодняшних переговорах.
– Что вам нужно? – машинально спросила девушка.
– Я бы хотела поговорить с тобой. Звоню из вестибюля.
Кей замерла, парализованная сомнениями. С Алекс она всегда чувствовала себя не в своей тарелке и, подавляемая ее богатством, ощущала ее превосходство во всем – начиная с ума и воспитания и кончая обыкновенной житейской хитростью.
– Я могу подняться, – настаивала Алекс, – или подожду здесь. Это не отнимет много времени.
– Я спущусь, – как во сне услыхала Кей собственный голос. Она не могла заставить себя отделаться от Александры, но попросту боялась остаться с ней наедине в номере.
В вестибюле толпились депутаты, прибывшие на очередной съезд, но Кей, выйдя из лифта, без труда отыскала глазами Александру, стоявшую недалеко от входа и одетую в соболье манто почти до полу; через плечо свисала на позолоченной цепи большая сумка из кожи аллигатора. Соболий берет был залихватски сдвинут на ухо. Одной рукой в перчатке она держала сигарету в длинном мундштуке, вроде тех, которые считались одним из любимых аксессуаров женщины-вамп в кино тридцатых годов. Но и сейчас он казался не устаревшей декорацией, а модным и красивым. Глаза скрывали темные очки.
Завидев Кей, она повернулась. Сквозь черные стекла было невозможно разглядеть выражение ее глаз, но Кей увидела, как губы, выкрашенные темно-алой помадой, слегка одобрительно покривились.
– Колледж пошел тебе на пользу, – кивнула Александра.
– Я в ваших комплиментах не нуждаюсь, – холодно отрезала Кей. – Во всяком случае, от меня их не дождетесь.
Теперь красный рот дернулся в улыбке, словно Алекс восторгалась стойкостью Кей.
– Могу я угостить тебя?
Алекс кивнула в направлении гостиничного бара. Но Кей покачала головой.
– Давайте покончим с этим поскорее. Объясните, зачем пришли?
Они продолжали стоять у двери, не обращая внимания на бурлящую вокруг толпу.
– Должно быть, дорогая, ты сама уже догадалась, чего я хочу. Мне нужна дочь, и я желаю быть уверенной в том, что отец больше никогда не изнасилует ее.
Кей ледяным взглядом окинула Александру:
– Вы действительно так обеспокоены судьбой Ванессы или хотите уничтожить Рэнделла Уайлера? – осведомилась она. – Сомневаюсь, что он мог совершить подобное преступление. Слишком уж много лжи вы наговорили своим адвокатам.
Александра пожала плечами.
– Пришлось домысливать многое из того, что произошло между тобой и отцом…
– Бросьте молоть чушь, Алекс, – гневно оборвала Кей. – По вашей милости я выгляжу в их глазах добровольной соучастницей инцеста, хотя вы прекрасно знали, что я сопротивлялась.
Алекс не сделала попытки отрицать очевидное.
– Ну что ж, это упрощает довольно сложную историю. И гораздо выгоднее мне – по крайней мере более сильный аргумент в мою пользу. Все что угодно – лишь бы отобрать у него Ванессу.
И жестко добавила:
– Мне необходимо мое дитя, Кей. Не буду вдаваться в причины, Ванесса – моя, и я ни с кем не желаю делить ее. Со времени моего второго развода Рэнди твердит, что я недостойная мать, и угрожает отнять ребенка. Ну так вот, я тоже умею показывать зубы!
– Зачем вы пришли сюда, Алекс? Ваш адвокат, должно быть, сказал, что я буду отстаивать правду, – бросила Кей.
– Посчитала, что стоит еще раз попытаться. Зачем позволять втягивать себя в грязный скандал, Кей? Даже если тебе поверят, испытание будет не из легких. Я хотела уладить дело самым выгодным для нас обеих путем.
Алекс сунула руку в сумку и вынула большой конверт из оберточной бумаги.
– Это письменные показания, подготовленные моими адвокатами. Если подпишешь, тебе не понадобится еще раз приезжать в Чикаго и появляться в суде – возможно, и суд не состоится. Все будет улажено спокойно и без излишнего шума. И для твоего отца так будет лучше.
Кей неодобрительно посмотрела на конверт. Александра вытянула руку.
– Ну же! Возьми его, и я уйду. Ты ничего не потеряешь, если посмотришь, что там. В конце концов, всегда можешь порвать.
Кей поколебалась еще несколько мгновений и взяла конверт.
– Видишь? – спросила Александра. – Не так уж это трудно. Прощай, дорогая. Не думаю, что мы еще когда-нибудь встретимся.
Развернувшись так, что полы роскошного манто взметнулись вокруг ног, Алекс вышла из отеля. Кей наблюдала через стеклянную дверь, как шофер открыл дверцу «роллс-ройса», припаркованного у обочины.
Только очутившись у себя в номере, Кей открыла конверт. Внутри находились скрепленные вместе три копии аффидевит, довольно короткого, всего в одну страничку, и простой белый конверт с ее именем, напечатанным на нем. Сидя в гостиничном номере, она сначала прочитала аффидевит, два абзаца, начинавшиеся с традиционной юридической формулировки «Я, Кейулани Тейату Уайлер, сим заявляю и подтверждаю…»
Вся суть была изложена во втором абзаце – признание, что Рэнделл Уайлер регулярно принуждал ее к половым сношениям все то время, что она жила в его доме. Насилие совершалось «против ее воли», но она «все выносила и молча страдала», поскольку зависела от отца и боялась быть выгнанной из дома. Наконец Кей «не смогла больше терпеть издевательств и скрылась».
Кей стало тошно. Но она понимала, почему Алекс считает, что она может подписать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146