Джил оперлась на стол.
– Могли бы вы помочь мне в этой борьбе, Кей?
– Но как? У меня нет полезных политических связей…
– Никаких связей! Именно вы, и только вы можете лучше донести до людей наши идеи.
Она потянулась к другому стулу, подтянула его поближе и села напротив Кей, почти касаясь колен девушки.
– Слышали когда-нибудь о «Девушке… ЭТО»? – спросила она.
Кей покачала головой.
– Киноактриса Клара Бау, звезда двадцатых годов. Получила такое прозвище, потому что в ней было больше «этого», чем во всех вместе взятых актрисах того времени, качества, которое тогда даже не осмеливались назвать вслух. Именно это качество так отличало Мэрилин Монро. Секс-эпил. Сексуальная притягательность. Таинственность, стихийное свойство, которым некоторые люди наделены в почти ошеломляющей степени.
Джил помолчала и, наклонившись вперед, сжала сложенные на коленях руки Кей. В жесте не было ничего агрессивного, он скорее казался нежным прикосновением наставника и советчика.
– У вас есть это, Кей, я впервые так подумала, увидев вас в выпусках теленовостей, но, стоило вам пять минут назад войти в комнату, по-настоящему поняла: ваш секс-эпил не меньше, чем…
Кей пошевелилась, отняла руки и, перебив Джил, недоуменно пробормотала:
– Не понимаю, что это имеет общего с…
– Знаю, знаю.
Джил снова овладела ситуацией и спокойно откинулась на спинку стула.
– Вас подобные вещи смущают, понимаю, я вижу это по тому, как вы двигаетесь, одеваетесь, предпочитаете не говорить на эту тему. Тяжелое бремя для вас, не так ли? Не знаю, почему, Кей, и знать не хочу. Но могу сказать, что все попытки отказаться от одной из главных черт собственного характера могут принести вам много несчастий. Нельзя изменить свою природу.
Но Кей неожиданно охватило раздражение: уж слишком самоуверенно позволяла себе эта женщина судить о ней!
– Послушайте, если вы считаете, что это заставит меня скинуть одежду перед камерой…
– Вовсе нет, – покачала головой Джил. – У нас вполне достаточно женщин для этой работы. Нам необходим кто-то, имеющий именно такое, настолько сильное сексуальное обаяние, даже будучи закутанной с головы до ног. Это я заметила в вас, когда вы занимались избирательной кампанией. Вы имеете неотразимое воздействие на людей. Думаю, сможете стать идеальным посланником «Томкэта».
– Посланников обычно отправляют в зарубежные страны, – заметила Кей. – Куда вы отправите меня?
– Съезды, семинары, школы, возможно, даже давать показания в комиссиях Конгресса в Вашингтоне. Существуют сотни возможностей нести в публику наши идеи о том, как секс может стать здоровой нормальной частью жизни каждого, и никто не должен бояться того, что журнал «Томкэт» – опасная литература, растлевающая души.
– Значит, речь идет о связях с общественностью, – облегченно вздохнула Кей.
Джил кивнула.
– Идеальный представитель, – повторила она. – Сексуальна, как сам дьявол! И к тому же умеет говорить. Нам уже давно необходим такой человек – сначала я думала этим займется О. О., но не могу заставить его снять проклятую пижаму на достаточно большой срок, чтобы успеть произнести речь или выступить на съезде.
Она дружелюбно рассмеялась, и Кей тоже не удержалась от улыбки. Когда смех затих, Джил спросила:
– Ну, как это звучит?
– Не знаю… не уверена. Достаточно ли я знаю о бизнесе – о той философии, которой занимается О. О.?
– Я не собиралась сразу послать вас произносить речи на трибуну. Первым шагом станет стажировка – будете работать со мной и некоторыми нашими редакторами.
Она наклонилась ближе, словно желая поделиться секретами:
– Не стоит перенимать что-то от О. О. – хотя он, конечно, что-то вроде меня, но можно сделать для «Томкэта» гораздо больше, чем он высиживает на своей огромной дурацкой кровати.
Женщины обменялись улыбками. Проведя целую неделю в «Элли», где имя Олмстеда упоминалось лишь полушепотом и в самом почтительном тоне, она впервые слышала, чтобы о нем говорили как о простом смертном. Кей вспомнила о словах Терри – будто бы Джил до сих пор неравнодушна к Олмстеду. Если даже и так, это отнюдь не мешает Джил объективно оценивать его. Кей почему-то чувствовала, что может многому научиться, работая с этой рассудительной, обладающей тонкой интуицией женщиной.
– Согласна, – решила она.
Джил велела ей прийти на работу завтра утром и проводила до двери.
– Кстати, насчет вашего жалованья, – словно спохватившись добавила она. – Я даю вам тысячу долларов в неделю.
Кей было подумала, что ослышалась, но Джил продолжала:
– Это не просто заработная плата, Кей. Львиная доля должна приходиться на одежду, обувь, модные аксессуары – все, что подчеркивает вашу, ну, внешность. Это тоже часть обязанностей.
Именно эта часть и пугала Кей. Выглядеть сексуально, быть сексуальной – как долго и сознательно пыталась избегать этого Кей. Но она знала, Джил Эванс права: природу не изменить. Проблема в том, как смириться с этим, жить с этим… и не позволять уничтожить себя, как была уничтожена мать.
ГЛАВА 16
Следующие шесть недель Кей переходила из отдела в отдел, изучая основы издания толстого ежемесячного журнала. Она сидела на совещаниях редколлегии, где обсуждались темы новых статей, посещала фотосеансы, наблюдая тщательную подготовку к достижению идеального равновесия между изображением «кошечек» как секс-символом и одновременно здоровых реальных молодых женщин. Она проводила недели в отделах рекламы, распространения и информации.
Вскоре Кей стало ясно, что кроме высокопрофессиональной подготовки сотрудников Орина Олмстеда были и другие причины успеха «Томкэта».
В течение многих лет журнал был вынужден защищаться от законов, направленных против порнографии и постоянных запрещений на право издания. Каждая победа укрепляла мысль о том, что «Томкэт» бросает вызов старомодным ограничениям и расширяла границы определенной истинной свободы, а Орин Олмстед постепенно превращался в пророка эры освобождения американской сексуальности.
Но Кей вовсе не была уверена, сможет ли проникнуться искренней убежденностью в значительности «Томкэта» до такой степени, чтобы стать истинным представителем журнала. Она соглашалась с мнением, что «Томкэт» имеет право на существование без цензуры, но считала, что Олмстед весьма самонадеянно воображает себя революционером.
Чтобы лучше познакомиться с его идеями, Кей решила прочитать все, что написал Олмстед в своей «Философии «Томкэта» о различных отношениях к сексу и их воздействии на жизнь американцев. Серия статей, начатых несколько лет назад, насчитывала много сотен страниц. Во всех комнатах «Элли» лежали переплетенные экземпляры – как Библии издательства «Гедеон» в отелях.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146