Но заряд Баралиса уже летел к нему, потрескивая, точно струя раскаленного металла, отточенный как кинжал.
Поздно. Времени нет — лишь ничтожные доли мгновения. Баралис намного опередил его. Тошнотворные спазмы сотрясали тело Джека. Желудок замкнулся наглухо. Он почувствовал, что падает, и едва устоял на ногах.
Колдовская волна Баралиса обрушилась на него всей своей мощью. Раскаленные кинжалы взрезали ноги, руки, живот, лицо, и белый жар хлынул к сердцу. Страшная судорога разодрала грудь, и все исчезло.
Поздно.
XXXIII
Таул бросился на Баралиса, держа одной рукой Мелли, а другой сжимая меч.
Горячая волна опалила Таулу лицо, выжала дыхание из легких и ослепила. Он едва успел прикрыть собой Мелли, но волна уже задела и ее, и крик, который она издала, ранил его в самое сердце.
Джек, весь охваченный белым пламенем, корчился на полу. И вдруг все прекратилось.
Настал миг полного покоя. Тело Джека затихло на каменных плитах. Баралис черной тенью застыл над ним. Мелли приникла головой к плечу Таула, а Таул выпустил рукоять меча, которая жгла ему ладонь. Меч, со звоном упавший на пол, нарушил покой, как колокол нарушает предрассветную тишь.
Баралис рухнул на пол бесформенной грудой, и плащ раскинулся вокруг него черным веером. Откуда ни возьмись выскочил человек громадного роста — он плакал, бормотал что-то и отчаянно тряс головой. Даже не взглянув на Таула с Мелли, он устремился к Баралису.
— Таул, бежим! — крикнула Мелли.
Таул поднял меч, вознамерившись покончить с Баралисом раз и навсегда.
— Нет! — вскричала Мелли. — Не подходи к нему. Ты не знаешь, на что он способен — даже теперь. — Она тянула его за руку. Кожа у нее на лице покраснела и вздулась, а в глазах был дикий страх. — Прошу тебя, Таул. Уйдем отсюда, пока еще можно.
Вдали слышались крики, и в конце галереи уже показались двое стражников с оружием наперевес. Меч был еще горяч, но уже не жег руку. Таул оглянулся на Джека — тот не подавал признаков жизни. Мелли права — надо убираться, пока сюда не сбежалась вся дворцовая стража. Джеку уже ничем не поможешь. И все же Таул с трудом заставил себя уйти. У него мелькнула мысль унести Джека с собой — быть может, тот еще жив?
— Таул, стража! — кричала обезумевшая от страха Мелли. Кровь и слезы струились у нее по щекам. Она вся дрожала, перед ее платья обгорел, и Таул заметил, что пламя опалило волоски у нее на руке.
Таул должен был спасти ее. Дело было не только в клятве — спасение Мелли входило в сделку, которую он заключил с самим собой в холодных зеленых глубинах озера Ормон. Ее спасение — первая ступень на пути к собственному.
Нельзя тащить с собой безжизненное тело — это задержит их. Стражники уже близко, и другие, судя по шуму, бегут за ними. Таул крепко сжал руку Мелли, и они пустились бежать по коридору.
Слезы жалили обожженные щеки Таула. Герво, Крейн и Джек — Баралис уложил их всех. Друзей, братьев, хороших людей, которые пошли за Таулом, не думая о себе. Герво и Крейна не связывала никакая миссия, ими не руководило древнее пророчество — они просто поверили в него, Таула. Его преследовал облик Крейна с вытекшими глазами, и злая боль терзала грудь. Это сделал Баралис.
Ярость переполняла Таула, и он клялся себе истребить и Баралиса, и Кайлока, и Тирена.
Стражники нагоняли их. Таул знал, что ему вот-вот придется обернуться и вступить в бой. С двумя он мог справиться, но опасался, как бы в стычке не пострадала Мелли. Таул уже открыл рот, чтобы приказать ей бежать дальше без него, как вдруг, словно дар богов, перед ним возник Андрис. Андрис и еще двое рыцарей с оружием наголо тут же заступили дорогу стражникам.
Рыцари обрушились на врага с нерастраченным пылом, и Таул перевел дух. Не выпуская руки Мелли, он коснулся правой рукой ее щеки — ему все время хотелось потрогать ее. Она улыбнулась ему.
— А я уж было совсем отчаялась.
Они поцеловались обожженными губами, соприкасаясь носами, мокрыми от слез, и не закрывая глаз — словно боялись, что другой тут же исчезнет, если закрыть их. Таул понял тогда, что дело не только в собственном спасении, но и в любви. Мелли не просто часть его сделки: она женщина, которую он любит. И быть может, даст Борк, они еще будут вместе. Если все кончится хорошо.
— А где Крейн и остальные? — спросил Андрис, вытирая меч.
Оба стражника полегли, и Джервей, самый младший в отряде, наставил лук, готовясь снять любого, кто покажется в коридоре.
Таул потупился. До конца еще далеко — так далеко, что и думать о нем не следует.
— Они мертвы. Баралис убил их.
Андрис кивнул, как будто и не ждал иного.
— Тес ве эсрл, — произнес он.
Таул, Джервей и Корвис повторили его слова: «Они были достойны».
Но время не позволяло предаваться горю. Андрис отдал приказ, и все бросились к потайному ходу. Лица были угрюмы, руки крепко сжимали мечи, и всякий, кто попадался им на пути, тут же падал мертвым. Стрелы Джервея били точно в цель, меч Андриса наносил только смертельные удары, и кинжал Корвиса поражал в самое сердце. Кровь покрывала рыцарей, и ее смертоносный запах реял вокруг. Все окрасилось в красный цвет — стены, тени и часовые.
В конце концов они добежали до места, и Андрис поднял занавес, прикрывающий входную панель.
И тогда Таул услышал это.
Он замыкал процессию, добивая умирающих, чтобы никто не смог сказать, куда ушли беглецы, — и вдруг вдалеке послышался звук, который он не спутал бы ни с чем другим.
Таул оглянулся на Мелли, которая уже протискивалась в туннель. Она ничего не слышала, как и все остальные.
Таул мгновенно принял решение. Он пропустил в потайную дверь всех четверых и сказал:
— Ступайте вперед. Выбирайтесь отсюда. Отправляйтесь в убежище и ждите меня там.
— Нет, Таул, мы уйдем вместе, — возразил Андрис.
— У меня тут есть еще одно дело. Я последую за вами через несколько минут.
— Таул, не оставляй меня! Только не сейчас! — испуганно крикнула Мелли из темного прохода.
Он протянул к ней руку, коснувшись ее.
— Борк мне свидетель, я не стану лезть на рожон. И вернусь к тебе еще до рассвета.
Мелли сжала его пальцы.
— Я люблю тебя.
Несмотря на все, что было этой ночью — на кровь, на избиение врагов и потерю друзей, — слова Мелли наполнили сердце Таула такой радостью, что оно едва не разорвалось.
— И я люблю тебя, — тихо сказал он, целуя ей руку. — Обещаю тебе — я вернусь.
Отпустить ее руку оказалось для него самым трудным в жизни делом. Его душа, его сердце, его мышцы и его разум противились расставанию — но Таул услышал плач ребенка и должен был исполнить свою клятву.
* * *
— Ш-ш, моя крошка. Ну уймись ради няни Грил.
Грил качала ребенка, нежно прижимая его к своей тощей груди, воркуя над ним и предлагая пососать ее палец.
Маленький Герберт, названный в честь ее отца, Герберта Грила-Скупердяя, никогда раньше не плакал по ночам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153
Поздно. Времени нет — лишь ничтожные доли мгновения. Баралис намного опередил его. Тошнотворные спазмы сотрясали тело Джека. Желудок замкнулся наглухо. Он почувствовал, что падает, и едва устоял на ногах.
Колдовская волна Баралиса обрушилась на него всей своей мощью. Раскаленные кинжалы взрезали ноги, руки, живот, лицо, и белый жар хлынул к сердцу. Страшная судорога разодрала грудь, и все исчезло.
Поздно.
XXXIII
Таул бросился на Баралиса, держа одной рукой Мелли, а другой сжимая меч.
Горячая волна опалила Таулу лицо, выжала дыхание из легких и ослепила. Он едва успел прикрыть собой Мелли, но волна уже задела и ее, и крик, который она издала, ранил его в самое сердце.
Джек, весь охваченный белым пламенем, корчился на полу. И вдруг все прекратилось.
Настал миг полного покоя. Тело Джека затихло на каменных плитах. Баралис черной тенью застыл над ним. Мелли приникла головой к плечу Таула, а Таул выпустил рукоять меча, которая жгла ему ладонь. Меч, со звоном упавший на пол, нарушил покой, как колокол нарушает предрассветную тишь.
Баралис рухнул на пол бесформенной грудой, и плащ раскинулся вокруг него черным веером. Откуда ни возьмись выскочил человек громадного роста — он плакал, бормотал что-то и отчаянно тряс головой. Даже не взглянув на Таула с Мелли, он устремился к Баралису.
— Таул, бежим! — крикнула Мелли.
Таул поднял меч, вознамерившись покончить с Баралисом раз и навсегда.
— Нет! — вскричала Мелли. — Не подходи к нему. Ты не знаешь, на что он способен — даже теперь. — Она тянула его за руку. Кожа у нее на лице покраснела и вздулась, а в глазах был дикий страх. — Прошу тебя, Таул. Уйдем отсюда, пока еще можно.
Вдали слышались крики, и в конце галереи уже показались двое стражников с оружием наперевес. Меч был еще горяч, но уже не жег руку. Таул оглянулся на Джека — тот не подавал признаков жизни. Мелли права — надо убираться, пока сюда не сбежалась вся дворцовая стража. Джеку уже ничем не поможешь. И все же Таул с трудом заставил себя уйти. У него мелькнула мысль унести Джека с собой — быть может, тот еще жив?
— Таул, стража! — кричала обезумевшая от страха Мелли. Кровь и слезы струились у нее по щекам. Она вся дрожала, перед ее платья обгорел, и Таул заметил, что пламя опалило волоски у нее на руке.
Таул должен был спасти ее. Дело было не только в клятве — спасение Мелли входило в сделку, которую он заключил с самим собой в холодных зеленых глубинах озера Ормон. Ее спасение — первая ступень на пути к собственному.
Нельзя тащить с собой безжизненное тело — это задержит их. Стражники уже близко, и другие, судя по шуму, бегут за ними. Таул крепко сжал руку Мелли, и они пустились бежать по коридору.
Слезы жалили обожженные щеки Таула. Герво, Крейн и Джек — Баралис уложил их всех. Друзей, братьев, хороших людей, которые пошли за Таулом, не думая о себе. Герво и Крейна не связывала никакая миссия, ими не руководило древнее пророчество — они просто поверили в него, Таула. Его преследовал облик Крейна с вытекшими глазами, и злая боль терзала грудь. Это сделал Баралис.
Ярость переполняла Таула, и он клялся себе истребить и Баралиса, и Кайлока, и Тирена.
Стражники нагоняли их. Таул знал, что ему вот-вот придется обернуться и вступить в бой. С двумя он мог справиться, но опасался, как бы в стычке не пострадала Мелли. Таул уже открыл рот, чтобы приказать ей бежать дальше без него, как вдруг, словно дар богов, перед ним возник Андрис. Андрис и еще двое рыцарей с оружием наголо тут же заступили дорогу стражникам.
Рыцари обрушились на врага с нерастраченным пылом, и Таул перевел дух. Не выпуская руки Мелли, он коснулся правой рукой ее щеки — ему все время хотелось потрогать ее. Она улыбнулась ему.
— А я уж было совсем отчаялась.
Они поцеловались обожженными губами, соприкасаясь носами, мокрыми от слез, и не закрывая глаз — словно боялись, что другой тут же исчезнет, если закрыть их. Таул понял тогда, что дело не только в собственном спасении, но и в любви. Мелли не просто часть его сделки: она женщина, которую он любит. И быть может, даст Борк, они еще будут вместе. Если все кончится хорошо.
— А где Крейн и остальные? — спросил Андрис, вытирая меч.
Оба стражника полегли, и Джервей, самый младший в отряде, наставил лук, готовясь снять любого, кто покажется в коридоре.
Таул потупился. До конца еще далеко — так далеко, что и думать о нем не следует.
— Они мертвы. Баралис убил их.
Андрис кивнул, как будто и не ждал иного.
— Тес ве эсрл, — произнес он.
Таул, Джервей и Корвис повторили его слова: «Они были достойны».
Но время не позволяло предаваться горю. Андрис отдал приказ, и все бросились к потайному ходу. Лица были угрюмы, руки крепко сжимали мечи, и всякий, кто попадался им на пути, тут же падал мертвым. Стрелы Джервея били точно в цель, меч Андриса наносил только смертельные удары, и кинжал Корвиса поражал в самое сердце. Кровь покрывала рыцарей, и ее смертоносный запах реял вокруг. Все окрасилось в красный цвет — стены, тени и часовые.
В конце концов они добежали до места, и Андрис поднял занавес, прикрывающий входную панель.
И тогда Таул услышал это.
Он замыкал процессию, добивая умирающих, чтобы никто не смог сказать, куда ушли беглецы, — и вдруг вдалеке послышался звук, который он не спутал бы ни с чем другим.
Таул оглянулся на Мелли, которая уже протискивалась в туннель. Она ничего не слышала, как и все остальные.
Таул мгновенно принял решение. Он пропустил в потайную дверь всех четверых и сказал:
— Ступайте вперед. Выбирайтесь отсюда. Отправляйтесь в убежище и ждите меня там.
— Нет, Таул, мы уйдем вместе, — возразил Андрис.
— У меня тут есть еще одно дело. Я последую за вами через несколько минут.
— Таул, не оставляй меня! Только не сейчас! — испуганно крикнула Мелли из темного прохода.
Он протянул к ней руку, коснувшись ее.
— Борк мне свидетель, я не стану лезть на рожон. И вернусь к тебе еще до рассвета.
Мелли сжала его пальцы.
— Я люблю тебя.
Несмотря на все, что было этой ночью — на кровь, на избиение врагов и потерю друзей, — слова Мелли наполнили сердце Таула такой радостью, что оно едва не разорвалось.
— И я люблю тебя, — тихо сказал он, целуя ей руку. — Обещаю тебе — я вернусь.
Отпустить ее руку оказалось для него самым трудным в жизни делом. Его душа, его сердце, его мышцы и его разум противились расставанию — но Таул услышал плач ребенка и должен был исполнить свою клятву.
* * *
— Ш-ш, моя крошка. Ну уймись ради няни Грил.
Грил качала ребенка, нежно прижимая его к своей тощей груди, воркуя над ним и предлагая пососать ее палец.
Маленький Герберт, названный в честь ее отца, Герберта Грила-Скупердяя, никогда раньше не плакал по ночам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153