— Значит, мне придется поработать на совесть. — Цирюльник начал разматывать большой клубок черных ниток. — Все будет хорошо — даже родная ваша матушка не заметит никакой разницы. Вы ведь не откажетесь заплатить чуть побольше, сударь? Тонкая работа, восемь стежков вместо четырех...
— Обойдусь и четырьмя, — сказал Таул.
— Нет уж, пусть ставит все восемь, — вмешался Джек.
— Нам еще лук надо купить, — нахмурился Таул.
— Обойдусь тем, что есть. Шейте как сочтете нужным, — сказал Джек цирюльнику.
Если Таулу наплевать на свою внешность, то Джек должен о ней позаботиться — не ради Таула, так ради Мелли.
— Вот здравомыслящий молодой человек, — закивал цирюльник и тут же цокнул языком. — Не мешало бы, однако, немного его причесать.
— Сперва зашейте рану, — сказал, попятившись к двери, Джек, — а потом поглядим, останутся ли у нас деньги на прическу.
Одно-единственное цоканье сказало как нельзя более красноречиво: «Сохрани меня Борк от этих варваров! Никакого понятия об изяществе». Это не помешало цирюльнику исполнить свой долг — он выбрал самую тонкую иголку и взял нитку ей под стать.
— Глоточек браги? — спросил он Таула, прежде чем приступить к делу.
— Сколько это стоит?
— Два серебреника.
— Не нужно.
На сей раз цирюльник даже и цокать не стал.
— Ну что ж, держитесь.
Джек отвернулся.
— Вы с севера держите путь? — орудуя иглой, спросил цирюльник.
— Нет, — ответил Джек.
— Жаль. Я надеялся услышать от вас какие-нибудь новости.
— Насчет осады?
— Угу. — Цирюльник умолк. Джек по-прежнему не смотрел на него. — И насчет госпожи Меллиандры.
— А что с ней такое? — встрепенулся Джек.
— Ну, это та дама, на которой женился герцог. Красавица, говорят, редкостная.
— Ближе к делу, — рявкнул Таул, хватая цирюльника за руку.
Тот поцокал языком, освободил руку и продолжил свою работу.
— Ее отец перебежал к врагу и рассказывает, будто Кайлок взял ее в плен. Это, конечно, только слухи.
Таул сделал движение, чтобы встать, но цирюльник усадил его обратно.
— Еще минуту, сударь.
— Давно ли это случилось? — спросил Джек.
— Не знаю, — пожал плечами цирюльник. — Новости не так скоро до нас доходят. — Он закончил, завязал узел, обрезал нить, вытер свежую кровь со щеки и нанес на шов немного мази. — Через семь дней все срастется.
— Сколько с меня? — встав, спросил Таул.
— Два золотых. — Цирюльник был разочарован, что никто не оценил его работы.
— Вы славно поработали, — сказал Джек, вручая ему деньги.
Цирюльник говорил еще что-то, но Джек и Таул вышли, не слушая его.
— Едем прямо сейчас, — сказал Таул. — Берем Хвата, меняем лошадей и через час выезжаем.
— Куда? — Джек не понял, чего хочет Таул — продолжать путь к Рорну или поворачивать обратно в Брен.
Глаза Таула, обычно светлые, потемнели, точно небо перед грозой.
— На Ларн, как и собирались.
* * *
— Что вы такое задумали, Борка ради? Эту женщину надо умертвить.
Мелли уже некоторое время слышала разговор, но эти слова были первыми, которые она осознала. Она постепенно выходила из своего дымного забытья. Первым ее побуждением было откашляться и сплюнуть, а вторым — лежать тихо, не открывая глаз. Она сделала глубокий вдох и сумела унять кашель.
— Нет, Баралис, не нужно. Достаточно будет умертвить ребенка.
— Пока что они — единое целое.
Мелли содрогнулась помимо воли. Она узнала голоса Кайлока и Баралиса, и ее проняло холодом до мозга костей. Баралис заговорил потише:
— Послушайте, живая она все равно что кинжал у нас в боку. Мейбор болтает повсюду, что мы держим ее у себя, половина бренцев охотнее увидела бы на престоле ее сына, нежели вас, а Высокий Град объявил себя ее сторонником. Она должна умереть.
В последних словах звучала сдержанная ярость. Кайлок ответил сразу же, не медля:
— Нет, она не умрет. Я этого не позволю.
— Если она нужна вам, возьмите ее тотчас, и покончим с этим. Не забывайте, кто она.
— И кто же она, Баралис?
— Ваша единственная соперница.
Голова у Мелли раскалывалась от боли, и она с трудом поборола новый приступ кашля.
— Нет, Баралис. Мой соперник — ее ребенок, а не она.
В комнате чувствовалось напряжение. Воздух сгустился, как перед грозой. Запахло металлом, словно от обнаженного меча, и Мелли обдало теплом. Баралис помолчал еще и сказал:
— Что ж, пусть будет так, если вы настаиваете.
— Да, Баралис, настаиваю. — Кайлок подошел к кровати, и Мелли почувствовала на себе его взгляд. — Кроме того, она останется здесь, в башне ей не место.
Послышались легкие шаги Баралиса.
— За ней понадобится неусыпный надзор.
— Та женщина займется этим.
— Как скажете. Я пришлю ее сюда, — жестко сказал Баралис и вышел, закрыв за собой дверь.
Мелли не знала, радоваться этому или пугаться. Она чувствовала, что Кайлок все так же стоит рядом и смотрит на нее. Что-то коснулось ее щеки. Она открыла глаза и встретилась с ним взглядом. Черные кольца окаймляли его радужки.
— Ага, вот наша будущая мать и очнулась. — Кайлок был в перчатках. Его палец скользнул со щеки ниже, под простыню, прошел по груди и устремился к животу. Остановился и потыкал чрево, словно пробуя плод на спелость. Мелли рванулась помешать ему, но он перехватил ее руку и прижал к постели. — Нет, любовь моя, нет. Долг платежом красен.
Мелли отчаянно хотелось прокашляться и очистить легкие от сажи. Кайлок так сдавил ее запястье, что она не могла шевельнуть рукой.
— Что вам от меня нужно?! — вскричала она.
Кайлок покачал головой:
— Вряд ли вам пристало задавать мне вопросы.
В углу его рта проступила слюна. Он вдавил пальцы ей в запястье, и тут в дверь постучали.
— Кто там? — рявкнул Кайлок.
— Это Грил, государь. Лорд Баралис велел мне явиться сюда.
Грил?! Мелли поперхнулась, приподняла голову с подушки и зашлась в кашле, не в силах остановиться.
— Войди.
Дверь открылась. Мелли сквозь выступившие слезы показалось, будто Грил стала меньше ростом и рот у нее как-то ввалился. Но голос ее сохранил всю прежнюю въедливость.
— Я вижу, эта сучка больной прикидывается. — Грил подошла к постели, и Кайлок уступил ей место. Грил сгребла Мелли за волосы и запрокинула ей голову назад. — Вот так-то лучше будет.
Мелли перестала кашлять.
Кайлок, с отвращением поглядев на Грил, направился к двери.
— Пусть она примет ванну.
— Но...
— Делай что сказано.
Мелли испытала мимолетное удовольствие от унижения Грил. Дверь за королем закрылась.
— Снова, стало быть, вышла сухой из воды? — тут же спросила Грил.
— А ты-то что тут делаешь?
— Стану я отчитываться перед всякой потаскухой, — фыркнула Грил, оглядывая комнату с видом собственницы. — Им следовало оставить тебя в башне. Это место слишком хорошо для тебя. Мягкая кровать, ковры... Можно подумать, что ты принцесса, а не первая бренская шлюха.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153