Вопли в толпе стихли до шепота.
Судьи насмешливо оглядывали Пиноррра. Нелегко сражаться с буквой кодекса дрирендая. Ульстер нашел в законе слабое место, которым можно воспользоваться, и теперь упивался своей неминуемой победой. Но Пиноррр еще не закончил. Он знал, что на огонь можно отвечать только огнем.
— Ты много говоришь о кодексе, — сказал Пиноррр. — Но кое-каких текстов ты не читал и не помнишь один из наших наиболее древних законов: обвиняемый может потребовать от обвинителя джакры .
— Кровавой дуэли? — лицо Ульстера побледнело, но тотчас же с его сурово сжатых губ сорвался смех. — Ты поглупел в свои преклонные годы, старик. Или безумие ражор мага наконец коснулось тебя, как в конце концов оно охватывает всех шаманов?
— Я еще не ослеплен прикосновением морских богов. Мой разум все еще принадлежит мне. И, как представитель Шишон, я объявляю джакру за нее. — Он указал на килевого, человека в два раза моложе и в два раза тяжелее него. — Я вызываю тебя на кровавую дуэль с Шишон.
Потрясение смыло с лица Ульстера все следы самодовольства. Пиноррр видел, что этот человек силится решить загаданную ему загадку. Он не мог понять, куда в этом шторме Пиноррр прокладывает курс. Ни один человек в здравом уме и твердой памяти не выберет джакру . К архаическому кодексу не обращались уже больше столетия. Все знали, что лучше встретиться с суровым приговором трибунала, чем с кровавой дуэлью. У вызвавшего не было никаких шансов. Он должен был предстать перед своим противником невооруженным, а обвинитель мог выбрать любое доступное ему оружие. За всю историю дрирендая ни один вызывавший не пережил джакры .
— В какую игру ты играешь? — прошипел Ульстер.
— Ты сам примешь вызов, Ульстер? Или предпочтешь назначить кого-нибудь другого занять твое место в кругу поединка?
После того, как Пиноррр назвал килевого трусом, он знал, что Ульстер не осмелится отказаться, не желая уронить свою честь в глазах команды.
— Я принимаю вызов, — настороженно сказал килевой. — И я так понимаю, что у тебя есть на примете кто-то, кто встанет за Шишон, кто будет достаточно глуп, чтобы выйти против меня невооруженным?
Пиноррр пожал плечами.
— Я.
Толпа ахнула. Шаману запрещалось сражаться. Человек, в котором морские боги пробудили ражор мага , должен был расплести косу воина и носил только шаманские одежды. Даже носить меч шаману было запрещено. Если шаман брал в руки оружие и выходил сражаться, это считалось наихудшим оскорблением для богов — демонстрацией презрения к их дару — и удача покидала корабль.
— Ты не можешь войти в круг, Шаман , — заявил Ульстер. — Это запрещено. Выбери кого-нибудь другого в защитники Шишон.
— Кодекс ясен. Провозгласивший джакру может выбрать себе в защитники любого. Никто не может отказать ему — ни шаман, ни кто-либо другой. — Пиноррр повернулся к Ульстеру. — Так говорит закон.
Лицо Ульстера залилось краской.
В первый раз заговорил Гилт:
— Но если ты будешь сражаться, ты навлечешь на наше судно гнев богов, — выпалил он. Джабиб мрачно сидел рядом со своим коллегой-судьей.
Но на заявление Гилта этом отозвалась толпа.
Ульстер увидел, что в его команде поднимается паника.
— Если ты умрешь, — сказал он с явной угрозой в голосе, — кодекс джакры ясно говорит, что Шишон, как и ее защитник, тоже должна умереть — от кнута или топора.
— Я предпочту, чтобы она умерла, нежели чтобы она жила на корабле, проклятом богами. — Пиноррр повернулся спиной к Ульстеру. Пусть килевой обдумает сложившееся положение. Из-за трусливого обвинения, предъявленного Шишон, на корабль Ульстера грозил обрушиться гнев морских богов, и даже если Ульстер пожелает стать жертвой их гнева, его команда этого уж точно не захочет. Если Ульстер будет настаивать на поединке, он окажется на пустом корабле. Никто из Кровавых Всадников не взойдет на палубу проклятого корабля.
Пиноррр подождал, пока Ульстер все это осознает, и опять повернулся к килевому.
— Или же, Ульстер, ты отзываешь свое обвинение и немедленно заканчиваешь этот трибунал.
Кулаки Ульстера сжались от гнева. Он понял, что побежден, и побежден с помощью того самого кодекса, на который он опирался. Килевой был взбешен и раздосадован, хмур, как туча, его глаза метали молнии.
— Ты выиграл, Пиноррр, — выплюнул он. — Я сдаюсь…
— Постойте, — прервал Джабиб. — Прежде чем дело будет завершено, необходимо, чтобы Шишон предстала перед трибуналом.
Ульстер попытался отмахнуться от своего первого помощника.
Но Джабиб встал. Именно он всегда составлял Ульстеровы планы. Пиноррр понял, что у этого человека зародился какой-то новый замысел. Но какой?
Первый помощник поднял руку.
— У трибунала есть право просить Шишон саму выбрать защитника. Давайте посмотрим, действительно ли она хочет, чтобы ее дед умер за нее.
На мгновение в глазах у Пиноррра потемнело. Он осознал эту новую уловку. Он велел Мадер Гиль научить Шишон назвать защитником его, просто на всякий случай, но Джабиб явно намеревался запугать ее, чтобы она отказалась назвать его имя. Если им не удастся сломить Шишон, они всегда могут взять назад свои претензии и ничего не потеряют. Но если им удастся достичь успеха — Шишон обречена. Кровавый поединок уже объявлен, и Пиноррр не может отказаться от него — это может сделать только Ульстер, отказавшись от своих обвинений. Шишон придется назвать защитника, который согласится выйти против килевого невооруженным — а на это не пойдет никто.
Лицо Пиноррра побелело, в груди у него похолодело. Ослепленный собственной гордостью и самоуверенностью, он сам, своими словами, вероятно, обрек свою внучку на смерть. Пиноррр заметил, что Ульстер улыбается все шире.
Пара стражников отправилась за Шишон.
Пиноррр откашлялся.
— Этого не нужно, — попытался он вывернуться. — Она меня уже назвала, и я согласился.
Джабиб хмуро посмотрел на него.
— Это должен решать трибунал, а не ты. У нас есть право услышать ее выбор от нее самой. Таков закон.
Пиноррр знал, что спорить бесполезно. Он молча обратился к богам, умоляя защитить его внучку. Она не заслужила этого наказания. Он закрыл глаза и пожелал Шишон сил, чтобы выдержать наступающую бурю.
Казалось, прошла вечность, и толпа, шепотом обсуждавшая возможный исход, с новой силой взорвалась криками, когда, расталкивая собравшихся, появились стражники с Шишон. В переполненном кубрике столпилось еще больше народу.
Шишон подвели к длинному столу. Мадер Гиль не отходила от нее. Джабиб кивнул старухе:
— Ты больше не нужна.
Но Мадер Гиль взглянула на Пиноррра и осталась стоять на месте.
— Ты не слышала приказа трибунала? — спросил Ульстер и махнул стражникам, которые нерешительно приблизились к старой мечнице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173