Повинуясь тихим командам Энли, гребцы подогнали лодку к кромке воды.
— Держитесь восточнее, — приказывал герцог. — Медленно, медленно.
К востоку были скалы и деревья, которые могли их укрыть, и там же находилась главная дорога. Для того чтобы его хитрость сработала, все надо сделать точно. Лодка уткнулась в берег, и солдаты Энли поспешно вылезли из нее, скрытые темнотой и выступами скал. Серая башня была совсем рядом, прямо за каменистыми склонами. Энли дождался, чтобы лодку подтащили повыше, и только тогда вышел на берег. Солдаты оттащили лодку к скалам и оставили под гранитным карнизом, поросшим мхом. Герцог задержался, чтобы внимательно осмотреть Крака. Ворон был совершенно спокоен.
— Идите к дороге, как я вам говорил, — сказал Энли своим спутникам. — Ждите меня там. Я скоро.
— Вам бы лучше пойти с нами, — проворчал Фарен, самый приближенный к Энли человек. — Пусть птица летит от дороги. Я не хочу терять вас из вида.
— Идите, — приказал Энли, ничуть не тронутый этой заботливостью. Он был не в настроении вступать в пререкания с подчиненными, и еще ему хотелось остаться одному на северном берегу залива. Уже много лет его нога не ступала на эту сторону Драконьего Клюва. И не пройдет и часа, как его брат, возможно, умрет. Сейчас Энли нуждался в одиночестве. — Я быстро вас догоню, — пообещал он Фарену.
Солдаты неохотно двинулись в путь, карабкаясь вверх по скале и исчезая из вида. Энли проводил их взглядом, а когда убедился, что они ушли, достал из кармана записку. Она была свернута в тугой рулон, достаточно легкий, чтобы Крак мог подняться с ней к окну Энеаса. Энли посадил ворона на скалистый карниз, а потом достал из кармана бечевку и привязал записку к лапке Крака. Птица беспокойно пошевелилась, но не стала пытаться расклевать бечевку, как прежде, за что Энли был ей глубоко благодарен. Он раз десять репетировал с умной птицей этот номер и был уверен, что Крак справится со своей задачей. Затянув узел, Энли отошел на шаг, осматривая свою работу. Черные глазки Крака хитро поблескивали.
— Ну, ладно, — сказал Энли. — Ты знаешь, что должен сделать. Теперь действуй.
Казалось, ворон зевнул — но потом расправил крылья и бросил на своего господина серьезный взгляд.
— Ангел, — каркнул ворон. — Ангел.
Энли сардонически улыбнулся:
— Правильно. За Ангела. А теперь лети, красавчик. Лети, моя месть!
Ворон подпрыгнул, набирая воздуха под крылья, и стал подниматься вверх, твердо намеренный передать письмо своего господина. Энли посмотрел, как Крак метнулся к Серой башне и большому балкону, выходившему на запад: это был единственный балкон замка, — украшенный мраморными химерами.
Именно так его приучили делать.
Герцог Энеас плотно поел со своими людьми и Чернышом и ушел к себе довольно рано. В Серой башне с наступлением зимы делать практически нечего, и аристократы северных земель, как правило, занимали долгие часы книгами и дневниками. Так как мать привила его любовь к чтению, герцог Энеас часто ложился рано, сворачиваясь под одеялами с чашкой медового чая, а Черныш наблюдал за ним из открытой клетки, подвешенной не слишком близко к огню. В этот вечер в желудке Энеаса тяжестью лежало непереваренное рагу, так что он пренебрег чаем и взял в кровать только книгу. Однако даже это не принесло его желудку облегчения. Повинуясь привычке, он все-таки прочел несколько страниц и только потом отложил книгу, готовясь заснуть.
В коридоре за дверями его комнаты стояла привычная тишина: обитатели Серой башни знали, как господин любит безмолвие, и проходили мимо его комнаты на цыпочках, чтобы не потревожить его занятий или дремоты. Ветер с моря стучал в старое стекло балконных дверей. Энеасу слышен был свист ветра и стоны химер, сидящих на карнизе. Его балкон был единственным в замке, где были установлены химеры: это был подарок, который он получил от знаменитого Дараго на свое сорокалетие. Поначалу химеры показались ему парой уродов, однако работы Дараго украшали Черный дворец и Собор Мучеников, а также бессчетные строения, разбросанные по всей империи. Император сам заказал эти скульптуры. Отвергнуть подарок Дараго было бы вершиной дурного вкуса, и с течением лет у Энеаса возникла к этим химерам странная привязанность. Теперь они, как и вороны, стали неотъемлемой чертой Серой башни.
Сон очень быстро пришел к Энеасу. Книга, которую он читал, лежала на прикроватном столике, озаренная единственной свечой. Колыбельная песня ветра помогла успокоить желудок герцога, и скоро он уже спал. Ему снилось что-то, мгновенно забывшееся, когда настойчивый стук вернул его обратно в мир реальности. Он открыл глаза — и на мгновение стук затих. Ветер? Герцог посмотрел на Черныша: тот тоже проснулся и смотрел на двери. Взгляд герцога тоже устремился туда. За балконными дверями, прижав клюв к стеклу, сидел еще один ворон. Сонный Энеас с любопытством посмотрел на птицу, и ему показалось, что он видит что-то давно знакомое. Незнакомый ворон снова настойчиво постучал в стекло. Энеас нахмурился.
— Что это, черт возьми? — пробормотал он.
Он спустил босые ноги с кровати и осмотрел балкон, высматривая других птиц — но там сидел только один ворон. Черныш вылетел из клетки и сел герцогу на плечо. Энеас погладил своего друга, ища поддержки. Пришелец встревожил его, хоть он и не понимал почему. Ворон за окном был крупной птицей — такой же крупной, как Черныш, и с таким же умным выражением. Герцог направился к стеклянным дверям и тут заметил предмет, привязанный к лапке ворона. Записка? Он протянул руку, чтобы открыть дверь, но Черныш закричал ему в ухо, заставляя остановиться.
— Тихо! — приказал Энеас, испуганный криком птицы. — Тебе не о чем беспокоиться, ревнивая ты тварь. Это же просто птица.
Черныш продолжал протестовать, но герцог повернул дверную ручку и открыл балконную дверь. Незнакомый ворон мгновенно прыгнул в комнату, щелкая клювом и каркая, требуя к себе внимания. Черныш гневно запустил когти Энеасу в плечо — и это предостережение нельзя было игнорировать. Энеас отступил от ворона, пытаясь понять, что происходит.
— Что у нас тут, дружище? — спросил он у Черныша. Его ворон как-то странно зашипел, прищелкнув на пришельца багряным язычком. Энеас кивнул:
— Действительно, странно. Ты ему не доверяешь.
Однако разбудивший их ворон не унимался. Он прыгал по полу вокруг герцога, задирая к нему голову и отчаянно хлопая крыльями. Энеас никогда еще не наблюдал у птиц такого упрямства. Даже Черныш не бывал таким решительным. Он присел на корточки. Птица показалась ему странно знакомой, а привязанная к ее ноге записка так и приглашала снять и прочитать ее. Несмотря на повторные предостережения Черныша, Энеас протянул руку и потянул за бечевку, аккуратно распустив узел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203
— Держитесь восточнее, — приказывал герцог. — Медленно, медленно.
К востоку были скалы и деревья, которые могли их укрыть, и там же находилась главная дорога. Для того чтобы его хитрость сработала, все надо сделать точно. Лодка уткнулась в берег, и солдаты Энли поспешно вылезли из нее, скрытые темнотой и выступами скал. Серая башня была совсем рядом, прямо за каменистыми склонами. Энли дождался, чтобы лодку подтащили повыше, и только тогда вышел на берег. Солдаты оттащили лодку к скалам и оставили под гранитным карнизом, поросшим мхом. Герцог задержался, чтобы внимательно осмотреть Крака. Ворон был совершенно спокоен.
— Идите к дороге, как я вам говорил, — сказал Энли своим спутникам. — Ждите меня там. Я скоро.
— Вам бы лучше пойти с нами, — проворчал Фарен, самый приближенный к Энли человек. — Пусть птица летит от дороги. Я не хочу терять вас из вида.
— Идите, — приказал Энли, ничуть не тронутый этой заботливостью. Он был не в настроении вступать в пререкания с подчиненными, и еще ему хотелось остаться одному на северном берегу залива. Уже много лет его нога не ступала на эту сторону Драконьего Клюва. И не пройдет и часа, как его брат, возможно, умрет. Сейчас Энли нуждался в одиночестве. — Я быстро вас догоню, — пообещал он Фарену.
Солдаты неохотно двинулись в путь, карабкаясь вверх по скале и исчезая из вида. Энли проводил их взглядом, а когда убедился, что они ушли, достал из кармана записку. Она была свернута в тугой рулон, достаточно легкий, чтобы Крак мог подняться с ней к окну Энеаса. Энли посадил ворона на скалистый карниз, а потом достал из кармана бечевку и привязал записку к лапке Крака. Птица беспокойно пошевелилась, но не стала пытаться расклевать бечевку, как прежде, за что Энли был ей глубоко благодарен. Он раз десять репетировал с умной птицей этот номер и был уверен, что Крак справится со своей задачей. Затянув узел, Энли отошел на шаг, осматривая свою работу. Черные глазки Крака хитро поблескивали.
— Ну, ладно, — сказал Энли. — Ты знаешь, что должен сделать. Теперь действуй.
Казалось, ворон зевнул — но потом расправил крылья и бросил на своего господина серьезный взгляд.
— Ангел, — каркнул ворон. — Ангел.
Энли сардонически улыбнулся:
— Правильно. За Ангела. А теперь лети, красавчик. Лети, моя месть!
Ворон подпрыгнул, набирая воздуха под крылья, и стал подниматься вверх, твердо намеренный передать письмо своего господина. Энли посмотрел, как Крак метнулся к Серой башне и большому балкону, выходившему на запад: это был единственный балкон замка, — украшенный мраморными химерами.
Именно так его приучили делать.
Герцог Энеас плотно поел со своими людьми и Чернышом и ушел к себе довольно рано. В Серой башне с наступлением зимы делать практически нечего, и аристократы северных земель, как правило, занимали долгие часы книгами и дневниками. Так как мать привила его любовь к чтению, герцог Энеас часто ложился рано, сворачиваясь под одеялами с чашкой медового чая, а Черныш наблюдал за ним из открытой клетки, подвешенной не слишком близко к огню. В этот вечер в желудке Энеаса тяжестью лежало непереваренное рагу, так что он пренебрег чаем и взял в кровать только книгу. Однако даже это не принесло его желудку облегчения. Повинуясь привычке, он все-таки прочел несколько страниц и только потом отложил книгу, готовясь заснуть.
В коридоре за дверями его комнаты стояла привычная тишина: обитатели Серой башни знали, как господин любит безмолвие, и проходили мимо его комнаты на цыпочках, чтобы не потревожить его занятий или дремоты. Ветер с моря стучал в старое стекло балконных дверей. Энеасу слышен был свист ветра и стоны химер, сидящих на карнизе. Его балкон был единственным в замке, где были установлены химеры: это был подарок, который он получил от знаменитого Дараго на свое сорокалетие. Поначалу химеры показались ему парой уродов, однако работы Дараго украшали Черный дворец и Собор Мучеников, а также бессчетные строения, разбросанные по всей империи. Император сам заказал эти скульптуры. Отвергнуть подарок Дараго было бы вершиной дурного вкуса, и с течением лет у Энеаса возникла к этим химерам странная привязанность. Теперь они, как и вороны, стали неотъемлемой чертой Серой башни.
Сон очень быстро пришел к Энеасу. Книга, которую он читал, лежала на прикроватном столике, озаренная единственной свечой. Колыбельная песня ветра помогла успокоить желудок герцога, и скоро он уже спал. Ему снилось что-то, мгновенно забывшееся, когда настойчивый стук вернул его обратно в мир реальности. Он открыл глаза — и на мгновение стук затих. Ветер? Герцог посмотрел на Черныша: тот тоже проснулся и смотрел на двери. Взгляд герцога тоже устремился туда. За балконными дверями, прижав клюв к стеклу, сидел еще один ворон. Сонный Энеас с любопытством посмотрел на птицу, и ему показалось, что он видит что-то давно знакомое. Незнакомый ворон снова настойчиво постучал в стекло. Энеас нахмурился.
— Что это, черт возьми? — пробормотал он.
Он спустил босые ноги с кровати и осмотрел балкон, высматривая других птиц — но там сидел только один ворон. Черныш вылетел из клетки и сел герцогу на плечо. Энеас погладил своего друга, ища поддержки. Пришелец встревожил его, хоть он и не понимал почему. Ворон за окном был крупной птицей — такой же крупной, как Черныш, и с таким же умным выражением. Герцог направился к стеклянным дверям и тут заметил предмет, привязанный к лапке ворона. Записка? Он протянул руку, чтобы открыть дверь, но Черныш закричал ему в ухо, заставляя остановиться.
— Тихо! — приказал Энеас, испуганный криком птицы. — Тебе не о чем беспокоиться, ревнивая ты тварь. Это же просто птица.
Черныш продолжал протестовать, но герцог повернул дверную ручку и открыл балконную дверь. Незнакомый ворон мгновенно прыгнул в комнату, щелкая клювом и каркая, требуя к себе внимания. Черныш гневно запустил когти Энеасу в плечо — и это предостережение нельзя было игнорировать. Энеас отступил от ворона, пытаясь понять, что происходит.
— Что у нас тут, дружище? — спросил он у Черныша. Его ворон как-то странно зашипел, прищелкнув на пришельца багряным язычком. Энеас кивнул:
— Действительно, странно. Ты ему не доверяешь.
Однако разбудивший их ворон не унимался. Он прыгал по полу вокруг герцога, задирая к нему голову и отчаянно хлопая крыльями. Энеас никогда еще не наблюдал у птиц такого упрямства. Даже Черныш не бывал таким решительным. Он присел на корточки. Птица показалась ему странно знакомой, а привязанная к ее ноге записка так и приглашала снять и прочитать ее. Несмотря на повторные предостережения Черныша, Энеас протянул руку и потянул за бечевку, аккуратно распустив узел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203