Щеки Ценнайры были холодными, чёрные волосы, лишённые блеска, с исчезновением синего света рассыпались тёмным безжизненным саваном.
— Нет! — опять закричал Каландрилл. — Ты не можешь умереть! Не сейчас! — И он прижался к ней губами.
То, что в этот момент увидели другие, он видеть не мог, потому что держал в руках женщину, которую любил, и думал только о том, как бы вселить в неё жизнь, как вдохнуть жизненную силу в труп. Больше он ничего не замечал.
Другие же видели вспышку звезды, блеск луны, суть бога, облачённого в сверкающую тень, пляшущее свечение в форме человека с огромной чёрной лошадиной головой; глаза его светились добрым огнём.
Хоруль, не видимый Каландриллом, коснулся его плеча.
«Ты дал нам жизнь, кою вознамерился забрать у нас Фарн, ты оказал нам услугу, достойную вознаграждения. И посему в знак вечной благодарности дарим мы тебе жизнь во имя моё и моих братьев и сестры».
Бог кивнул, грива, сотканная из ночи и звёзд, колыхнулась и горделиво взметнулась; рука соскользнула с плеча Каландрилла, горящие глаза оглядели комнату. Хоруль исчез, как молчаливый ветер.
Каландрилл не слышал слов бога. Но он чувствовал, как какой-то поток вошёл в него, придал ему силу невероятную — не ту, коя помогла ему в битве с Рхыфамуном, хотя и сродни ей. Это было нечто большее, словно сила самой жизни. Обжигая, она бежала по его венам; сердце превратилось в мотор, лёгкие — в горн, и они гнали энергию по его телу, к его губам, а оттуда — в Ценнайру, а от её рта сила эта побежала по горлу и венам прямо к сердцу, наполняя собой все её существо. Губы Ценнайры стали согреваться; вот они зашевелились, руки поднялись и обхватили Каландрилла, грудь её поднялась и опустилась, она сладко задышала ему в лицо. Отпрянув, Каландрилл взглянул ей в глаза — они сверкали жизнью. Он рассмеялся и прижал её к себе.
К тому времени, когда они вновь отстранились друг от друга, а собравшиеся вазирь-нарумасу пришли в себя от потрясения, вызванного явлением Хоруля, Катя сообразила попросить принести Ценнайре платье. Ценнайра с горящими от удивления глазами застенчиво прикрывала наготу.
— Мне казалось, — тихо пробормотала она все ещё слабым голосом, — что я умерла. Я не чувствовала… ничего. Я была мертва.
— Ты жива, — заверил её Каландрилл, прикасаясь губами к блестящим волосам. — Слава всем богам, ты жива.
— Я цела! Я опять смертна?
— Да, — подтвердил он. — Сердце твоё принадлежит тебе, и только тебе.
— Не только, — возразила она с лёгким кокетством в голосе. — У него теперь есть новый хозяин.
— А моё, — сказал он, — принадлежит тебе, распоряжайся им, как хочешь.
— Я не отдам его тебе очень долго, — улыбнулась Ценнайра. — До конца жизни.
Брахт, стоявший в другом конце комнаты, сказал:
— Ахрд, как мне надоели эти нюни. Давайте вина! Пора праздновать победу, да как следует!
Он смеялся, прижимая к себе Катю. Вануйка ткнула ему локтем в ребра:
— Учись, керниец. Вскоре я захочу услышать от тебя то же.
Брахт состроил испуганную мину, пожал плечами, вздохнул и спросил:
— Каландрилл, возьмёшь надо мной шефство? Я не хочу обижать женщину, на коей намерен жениться.
— С удовольствием, — ответил Каландрилл, — хотя боюсь, более трудной задачи у нас с тобой не было.
— Пожалуй, — согласился Брахт, но Каландрилл его уже не слушал. Он целовал Ценнайру и потому не видел, как керниец склонился над Катей и последовал первому наставлению своего учителя.
Они выехали из ворот Анвар-тенга под бесстрастным взглядом зимнего солнца. Земля вокруг города была изрыта копытами лошадей восставших и колёсами их повозок. Но первые морозы уже прихватили её и не дали расползтись. А с приходом весны исчезнут и последние напоминания о безумии Фарна. Дул чистый холодный ветер без всякого намёка на отвратительный запах гниющего бога. Он весело хлопал знамёнами сопровождавшего их эскорта — целой центурии котузенов. Очен решил сопровождать их в поездке на восток в Вану, к святым старцам Катиной родины, коим предстояло наконец уничтожить «Заветную книгу», дабы никому более из рода Рхыфамуна или Аномиуса не повадно было вновь помыслить о безмерной власти и пробудить Безумного бога; дабы мир освободился навеки от хаоса, а люди могли жить и заниматься своими делами под руководством Молодых богов.
Приподнявшись на стременах, они обернулись на мгновение, подняв в приветствии руки, прощаясь с вазирь-нарумасу, с молодым ханом и шенгиями, из уважения к подвигу чужеземцев вышедшими попрощаться с ними у городских ворот. А затем они смотрели только вперёд, в будущее.
— В Вану вы женитесь? — спросил Каландрилл у Кати.
Та взглянула на Брахта и восхитительно улыбнулась.
— Да, если этот керниец ещё меня любит.
— Я полюбил тебя с первого взгляда, — сказал Брахт. — Ахрд, я и не знал, что настолько терпелив.
Катя рассмеялась, взяла его за руку и спросила:
— А вы? Вы тоже?
— Я этого желаю, — серьёзно ответил Каландрилл.
— Я тоже, — эхом откликнулась Ценнайра, с улыбкой глядя на него.
Вдруг он сообразил, что впервые видит, как она краснеет, и подумал, что завтра, и послезавтра, да и все последующие дни его жизни будут весёлыми и счастливыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115
— Нет! — опять закричал Каландрилл. — Ты не можешь умереть! Не сейчас! — И он прижался к ней губами.
То, что в этот момент увидели другие, он видеть не мог, потому что держал в руках женщину, которую любил, и думал только о том, как бы вселить в неё жизнь, как вдохнуть жизненную силу в труп. Больше он ничего не замечал.
Другие же видели вспышку звезды, блеск луны, суть бога, облачённого в сверкающую тень, пляшущее свечение в форме человека с огромной чёрной лошадиной головой; глаза его светились добрым огнём.
Хоруль, не видимый Каландриллом, коснулся его плеча.
«Ты дал нам жизнь, кою вознамерился забрать у нас Фарн, ты оказал нам услугу, достойную вознаграждения. И посему в знак вечной благодарности дарим мы тебе жизнь во имя моё и моих братьев и сестры».
Бог кивнул, грива, сотканная из ночи и звёзд, колыхнулась и горделиво взметнулась; рука соскользнула с плеча Каландрилла, горящие глаза оглядели комнату. Хоруль исчез, как молчаливый ветер.
Каландрилл не слышал слов бога. Но он чувствовал, как какой-то поток вошёл в него, придал ему силу невероятную — не ту, коя помогла ему в битве с Рхыфамуном, хотя и сродни ей. Это было нечто большее, словно сила самой жизни. Обжигая, она бежала по его венам; сердце превратилось в мотор, лёгкие — в горн, и они гнали энергию по его телу, к его губам, а оттуда — в Ценнайру, а от её рта сила эта побежала по горлу и венам прямо к сердцу, наполняя собой все её существо. Губы Ценнайры стали согреваться; вот они зашевелились, руки поднялись и обхватили Каландрилла, грудь её поднялась и опустилась, она сладко задышала ему в лицо. Отпрянув, Каландрилл взглянул ей в глаза — они сверкали жизнью. Он рассмеялся и прижал её к себе.
К тому времени, когда они вновь отстранились друг от друга, а собравшиеся вазирь-нарумасу пришли в себя от потрясения, вызванного явлением Хоруля, Катя сообразила попросить принести Ценнайре платье. Ценнайра с горящими от удивления глазами застенчиво прикрывала наготу.
— Мне казалось, — тихо пробормотала она все ещё слабым голосом, — что я умерла. Я не чувствовала… ничего. Я была мертва.
— Ты жива, — заверил её Каландрилл, прикасаясь губами к блестящим волосам. — Слава всем богам, ты жива.
— Я цела! Я опять смертна?
— Да, — подтвердил он. — Сердце твоё принадлежит тебе, и только тебе.
— Не только, — возразила она с лёгким кокетством в голосе. — У него теперь есть новый хозяин.
— А моё, — сказал он, — принадлежит тебе, распоряжайся им, как хочешь.
— Я не отдам его тебе очень долго, — улыбнулась Ценнайра. — До конца жизни.
Брахт, стоявший в другом конце комнаты, сказал:
— Ахрд, как мне надоели эти нюни. Давайте вина! Пора праздновать победу, да как следует!
Он смеялся, прижимая к себе Катю. Вануйка ткнула ему локтем в ребра:
— Учись, керниец. Вскоре я захочу услышать от тебя то же.
Брахт состроил испуганную мину, пожал плечами, вздохнул и спросил:
— Каландрилл, возьмёшь надо мной шефство? Я не хочу обижать женщину, на коей намерен жениться.
— С удовольствием, — ответил Каландрилл, — хотя боюсь, более трудной задачи у нас с тобой не было.
— Пожалуй, — согласился Брахт, но Каландрилл его уже не слушал. Он целовал Ценнайру и потому не видел, как керниец склонился над Катей и последовал первому наставлению своего учителя.
Они выехали из ворот Анвар-тенга под бесстрастным взглядом зимнего солнца. Земля вокруг города была изрыта копытами лошадей восставших и колёсами их повозок. Но первые морозы уже прихватили её и не дали расползтись. А с приходом весны исчезнут и последние напоминания о безумии Фарна. Дул чистый холодный ветер без всякого намёка на отвратительный запах гниющего бога. Он весело хлопал знамёнами сопровождавшего их эскорта — целой центурии котузенов. Очен решил сопровождать их в поездке на восток в Вану, к святым старцам Катиной родины, коим предстояло наконец уничтожить «Заветную книгу», дабы никому более из рода Рхыфамуна или Аномиуса не повадно было вновь помыслить о безмерной власти и пробудить Безумного бога; дабы мир освободился навеки от хаоса, а люди могли жить и заниматься своими делами под руководством Молодых богов.
Приподнявшись на стременах, они обернулись на мгновение, подняв в приветствии руки, прощаясь с вазирь-нарумасу, с молодым ханом и шенгиями, из уважения к подвигу чужеземцев вышедшими попрощаться с ними у городских ворот. А затем они смотрели только вперёд, в будущее.
— В Вану вы женитесь? — спросил Каландрилл у Кати.
Та взглянула на Брахта и восхитительно улыбнулась.
— Да, если этот керниец ещё меня любит.
— Я полюбил тебя с первого взгляда, — сказал Брахт. — Ахрд, я и не знал, что настолько терпелив.
Катя рассмеялась, взяла его за руку и спросила:
— А вы? Вы тоже?
— Я этого желаю, — серьёзно ответил Каландрилл.
— Я тоже, — эхом откликнулась Ценнайра, с улыбкой глядя на него.
Вдруг он сообразил, что впервые видит, как она краснеет, и подумал, что завтра, и послезавтра, да и все последующие дни его жизни будут весёлыми и счастливыми.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115