— И твои праведные ярость и омерзение позволили тебе воспротивиться богу, — вставил Очен. — Я считаю, что это великий дар.
— Когда мы впервые увидели вануйское военное судно, — медленно и задумчиво сказал Брахт, — когда мы ещё считали Катю нашим врагом… ты вызвал бурю и отогнал от нас корабль.
— А в Гаше, когда на нас напали дикари, — подхватила Катя с широко раскрытыми от удивления серыми глазами, — ты отогнал их лодки. Ты тогда вызвал страшный ветер.
— А в Харасуле, — продолжил Брахт, — когда Ксанфезе и чайпаку намеревались убить нас, ты, как в Гаше, дрался как обречённый.
— А может, я просто испугался? — спросил Каландрилл.
— Гадалка в Харасуле, Элльхина, тоже говорила про некую силу, — пробормотал Брахт. — Помнишь?
— Мы думали тогда, что это все — камень Варента, вернее, Рхыфамуна, — покачал головой Каландрилл.
— Элльхина видела в тебе другую силу. — Катя не сводила с него задумчивого взгляда. — Я помню её слова.
«В тебе есть сила, помимо камня. Но ты не ведаешь, как ею воспользоваться».
— Ну и что? — не сдавался Каландрилл.
— Менелиан в Вышат’йи говорил тебе то же самое — настаивал Брахт. — Ты сам рассказывал.
— Ты призвал нам на помощь Бураша, — вставила Катя, — когда чайпаку чуть не утопили нас.
Каландрилл замахал руками — возражать им было так же трудно, как сопротивляться Рхыфамуну и Фарну, а то и труднее, поскольку они его друзья.
— Пусть вы правы, — согласился он. — Пусть во мне действительно есть некая сила, суть коей я не понимаю. Но пока она лишь делает меня уязвимым для колдовства и позволяет Рхыфамуну отыскать меня и вытащить из тела, как вампир высасывает из человека кровь.
— Против этого есть обереги, — мягко сказал Очен, — и я научу тебя им, если пожелаешь.
— Если пожелаю? — горько усмехнулся Каландрилл. — Могу ли я отказаться от заговоров, которые освободят меня от страха? Я скорее откажусь от сна, чем рискну вновь отправиться во владения Фарна.
— Несмотря ни на что, — сказал вазирь, — нам это может помочь.
— Помочь? — Каландрилл недоверчиво уставился на древнее лицо, пытаясь проникнуть в мысли колдуна. — Я бы предпочёл сохранить душу, Очен, если ты не возражаешь.
Очен улыбнулся и кивнул.
— Я вовсе не хочу, чтобы ты потерял душу, — успокоил он Каландрилла. — Но полагаю, что ты можешь проникнуть туда, куда мало кому суждено попасть. Я обладаю немалой оккультной силой, но даже я не смог бы сопротивляться потоку, который уносил тебя.
— Ты помог мне вернуться, — едва не выкрикнул Каландрилл, начиная понимать, куда клонит колдун, и ему это вовсе не понравилось. — Не прибегни ты к своим чарам, я бы погиб.
— Повторяю ещё раз, — тихо, но настойчиво заявил Очен: — Ты вернулся с моей помощью, но благодаря своей силе. В одиночку я бы ничего не смог.
— Но тебе же помогали вазирь-нарумасу, ты же сам говорил! — с дрожью в голосе воскликнул Каландрилл. — Ты говорил, что твоё волшебство соединилось с их волшебством.
— И это верно, — согласился вазирь. — И все же, не обладай ты этой непонятной мне силой, наши чары не смогли бы противостоять тому волшебству, которое пыталось тебя уничтожить. А они намерены уничтожить тебя, потому что ты представляешь для них опасность.
— Что ты хочешь сказать? — почти смирившись, спросил Каландрилл: он был почти уверен, что ответ ему не понравится.
— Что ты можешь противостоять Рхыфамуну и наблюдать за ним лучше, чем любой вазирь в этой земле, — ответил Очен. — Я не могу объяснить, как это происходит. Скорее всего, это дар Молодых богов. А может, это твой долг. Но в одном я уверен: ты можешь побывать там, где не может побывать никто, и вернуться оттуда.
— Я тебя не понимаю. — Каландрилл опять покачал головой. — Ты говоришь загадками.
Он повернулся к Брахту в надежде, что тот его поддержит, но керниец молчал. Все внимательно слушали вазиря.
— Колдовство, оно все состоит из загадок, — с неподобающей в этот момент весёлостью согласился вдруг Очен. — Колдовство — загадка сама по себе, так мне временами кажется. Но главное — ты приблизился к Фарну и вернулся назад. А ведь Рхыфамун направил тебя туда в надежде покончить с угрозой, которую ты для них представляешь. А сие значит, что ты можешь слетать к Рхыфамуну. Ты обладаешь для этого достаточной силой, и он это знает…
— Я бы предпочёл проткнуть его мечом, — резко возразил Каландрилл.
— Я тебя понимаю, — с отсутствующим видом кивнул Очен, явно думая о своём. — Не исключено, что дело дойдёт и до битвы. Но заточенная сталь не единственное средство против Рхыфамуна. Ежели нам удастся вытащить из него душу, как он поступил с твоей, то мы сможем заманить его в его же ловушку.
Неприятное предчувствие, трепет, ужас — все это разом навалилось на Каландрилла.
— Ты хочешь, чтобы я охотился за ним в оккультном плане? — спросил он.
— Но только после того, как я научу тебя оберегам, — заявил Очен. — Только после того, как вооружу тебя заклятиями, которые оберегут тебя. И только с помощью вазирь-нарумасу.
— Слишком многого ты от меня хочешь. — Каландрилл опустил голову, не сводя глаз с прямого меча, лежавшего в ножнах перед ним. Коснувшись эфеса, он продолжал: — Я бы предпочёл встретиться с ним как мужчина с мужчиной, но тогда…
— Это тоже возможно, — сказал Очен. — Возможно, тебе придётся биться с ним мечом. Но если ты можешь победить его в эфире… Разве не к этому мы стремились?
Каландрилл поднял глаза, чувствуя, что у него нет выхода, и кивнул.
— Да.
— Но пока это все в будущем, — успокоил его Очен. — А до тех пор тебе предстоит многому научиться. Я обучу тебя заговорам и оберегам, я должен обезопасить тебя. Только когда ты будешь во всеоружии, я попрошу тебя отправиться в эфир. А это будет не раньше, чем мы доберёмся до Анвар-тенга.
— Тогда оберегай меня, — устало сказал Каландрилл, — я измотан и поспал бы, если это не опасно.
— Пока не опасно, — пообещал Очен. — Сегодня ночью он не предпримет другой попытки. А мы продолжим наш разговор завтра утром.
Каландрилл кивнул и повалился на спину, и Очен оставил его в покое. Чазали и его воины вернулись к своим одеялам, Брахт и Катя что-то бормотали, успокаивая Каландрилла. Он зевнул. Ценнайра сказала:
— Ты очень храбр.
И он улыбнулся, понимая, что это просто комплимент, потому что в глубине души он был страшно напуган.
Глава седьмая
Каландрилл про себя порадовался тому, что Анвар-тенг ещё далеко и что Очен не скоро попросит его оставить тело. Он был уверен, что совершенно не подходит для этой роли, и ему вовсе не хотелось вновь оказаться среди злых сил. Да он и не очень чётко представлял себе, зачем это нужно. За завтраком Очен торопливо объяснил ему, что власть вазирь-нарумасу не безгранична, что она не может переступить через злость, скопившуюся вокруг города.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115