Скорее всего, именно так, и больше ничего; не какая-то там уготованная судьбой встреча, а самая обыкновенная предрасположенность наемного меча подзаработать.
— Тогда пойдем? — разочарованно предложил он.
Брахт кивнул, и они встали. Каландрилл опять помрачнел. Если предсказанный ему друг не керниец, то, может это — Варент? Он решил рискнуть вернуться во дворец и предстать перед разгневанным отцом, чтобы после этого поговорить с послом. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что ему не хочется становиться священником. Прихрамывая, он шел за Брахтом по улицам.
Он не знал этого квартала и в угрюмом молчании следовал за кернийцем, уверенно шагавшим по лабиринту боковых улочек и переулков — в предвкушении вознаграждения, подумал Каландрилл.
Они прошли мимо Купеческого квартала и вышли на улицу, где располагались дома удовольствий — обещания любовных утех, развешанные над дверями, напомнили Каландриллу о гулящей женщине в таверне. Он даже поморщился от воспоминаний и сложил разбитые губы в презрительную гримасу. Если уж Брахт посещает такие заведения, то он, без сомнения, считает Каландрилла избалованным ребенком, сынком домма. Какой же он дурак, что предположил, будто он и есть тот человек, о котором говорила Реба!
Резкий окрик вывел его из мрачной задумчивости, и он оторвал глаза от земли — прямо на них шел наряд солдат. Их было пятеро, и у всех на одежде поверх кольчуги красовался герб Секки, сбоку свешивались мечи, а на плечах лежали кривые алебарды. Офицер еще раз что-то крикнул, и Каландрилл понял, что тот обращается к Брахту.
Латник остановился. Каландрилл — рядом с ним. Прохожие по обеим сторонам улицы задержались, чтобы поглазеть; на балконах появились любопытные женщины.
Стражники с алебардами на изготовку подошли к ним. Капитан с каменным лицом вышел вперед.
— Господин Каландрилл? Слава Дере, мы тебя нашли! Тебя разыскивают по всему городу.
Каландриллу стало неловко от всеобщего внимания. Люди показывали на него пальцами, а какая-то женщина крикнула ему:
— Хочешь, я займусь твоими ранами, дорогой?
Он покраснел.
— Что случилось? — спросил капитан стражников. — Дело в этом бандите?
Каландрилл открыл было рот, чтобы вступиться за Брахта, но тот опередил его, явно разозленный беспочвенным обвинением.
— У тебя слишком длинный язык.
— Попридержи-ка свой, — коротко ответил ему офицер. — Я разговариваю с господином Каландриллом.
— Он спас меня, — вставил Каландрилл, заметив, как рука кернийца скользнула на рукоятку меча. — Он спас меня от побоев.
Капитан нагло посмотрел на Брахта.
— Наемник? Кто ты? Табунщик?
— Да, — коротко ответил Брахт. — Я керниец.
Капитан пробормотал:
— Ладно, молодой господин спасен. Можешь идти восвояси.
— Мне должны десять варров, — возразил Брахт.
— Наемник он и есть наемник, — пробормотал капитан, не скрывая пренебрежения. — И ты намерен получить свои денежки?
— Конечно, — заверил его Брахт.
— Тебе что, недостаточно выпавшей тебе чести? — резко спросил стражник.
Брахт пожал плечами.
— Я обещал, — сказал Каландрилл. — Он спас мне жизнь.
— У меня приказ препроводить тебя во дворец, — сказал капитан. — Относительно вознаграждения для кернийского наемника у меня нет никаких указаний.
— Он может пойти с нами, — решил Каландрилл. И, повернувшись к Брахту, сказал: — Пошли во дворец, и тебе там заплатят.
— Очень хорошо, — согласился керниец.
Каландрилл надеялся, что проскочит во дворец незамеченным и что перед встречей с отцом избавится от заляпанной кровью рубашки и примет ванну, но его надеждам не суждено было сбыться. Капитан решительно провел свой небольшой отряд прямо к дворцовой гвардии. Каландрилл сразу же привлек к себе внимание гвардейцев, и в их глазах он заметил смех, хотя лица их и оставались серьезны. Дежурный офицер осмотрел его с головы до ног, взглянул на Брахта и вопросительно поднял брови.
— Я должен ему кое-какие деньги, — пробормотал Каландрилл. — Он спас мне жизнь.
Брахт ухмыльнулся офицеру, который, кивнув, сказал:
— Следуй за мной, господин Каландрилл.
— Мне надо переодеться, — заявил Каландрилл.
— У меня приказ незамедлительно доставить тебя к отцу, — возразил офицер и, круто развернувшись, отдал приказ пяти солдатам, которые тут же встали навытяжку вокруг Каландрилла, не оставляя ему никаких шансов на побег.
Его доставили в покои, где велели дожидаться домма. Брахт оглядывался по сторонам без особого интереса, словно дворцы Лиссе были ему столь же знакомы, как и его таверны. Когда вошли Билаф с Тобиасом, ему и в голову не пришло поклониться. Домм был багровым от злости, но, увидев, в каком состоянии находится его младший сын, побагровел, еще больше. Тобиас не скрывал насмешки.
Билаф жестом отпустил солдат и уставился на Брахта.
— Кто такой?
Он едва сдерживал ярость. Голова у Каландрилла опять разболелась, и он облизал губы. Наемник представился сам:
— Меня зовут Брахт. Я солдат из клана Асифа из Куан-на'Фора. Твой сын должен мне десять варров.
— Кернийский наемник? — с презрительным смешком спросил Тобиас. — Так теперь ты водишь дружбу с варварскими латниками, Каландрилл?
Брахт напрягся, не сводя голубых глаз с лица Тобиаса.
Каландрилл испугался, что он ответит оскорблением на оскорбление, и торопливо залепетал:
— Он спас мне жизнь! Меня избивали, а он остановил их. Он дал мне крышу, и я пообещал ему десять варров.
— Дешево же ты ценишь свою жизнь, — сказал Тобиас.
Он еще что-то хотел сказать, но Билаф жестом заставил его замолчать и блеснул глазами в сторону кернийца.
— Это правда?
Брахт кивнул. Билаф хлопнул в ладоши, и в дверь вошел слуга с бесстрастным выражением на лице.
— Десять варров! — резко приказал домм. — Быстро!
Слуга вышел. Четверо мужчин остались стоять в молчании, и только Брахт чувствовал себя непринужденно, словно он каждый день бывал в такой титулованной компании. Каландрилл переминался с ноги на ногу, раскачивая языком уже и без того качающийся зуб. Слуга принес небольшой кошелек; Билаф указал ему жестом на Брахта, и деньги перешли из рук в руки.
— Благодарю, — сказал керниец, едва заметно склонив голову.
— Благодарю тебя за услугу, — промычал Билаф. — Можешь идти.
Брахт с улыбкой посмотрел на Каландрилла.
— Прощай, Каландрилл.
— Прощай, — ответил Каландрилл. — Спасибо тебе.
Керниец кивнул и отправился вслед за слугой. Каландрилл распрямил плечи в ожидании взрыва отцовского гнева.
Ждать пришлось недолго.
— Ты, — начал Билаф, резко выкрикивая слова, словно хлестал его бичом, — ты сын домма Секки. У тебя есть определенное положение, и ты должен быть примером. У тебя есть и определенные обязанности. Самая главная из них — это покорность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
— Тогда пойдем? — разочарованно предложил он.
Брахт кивнул, и они встали. Каландрилл опять помрачнел. Если предсказанный ему друг не керниец, то, может это — Варент? Он решил рискнуть вернуться во дворец и предстать перед разгневанным отцом, чтобы после этого поговорить с послом. Единственное, в чем он был уверен, так это в том, что ему не хочется становиться священником. Прихрамывая, он шел за Брахтом по улицам.
Он не знал этого квартала и в угрюмом молчании следовал за кернийцем, уверенно шагавшим по лабиринту боковых улочек и переулков — в предвкушении вознаграждения, подумал Каландрилл.
Они прошли мимо Купеческого квартала и вышли на улицу, где располагались дома удовольствий — обещания любовных утех, развешанные над дверями, напомнили Каландриллу о гулящей женщине в таверне. Он даже поморщился от воспоминаний и сложил разбитые губы в презрительную гримасу. Если уж Брахт посещает такие заведения, то он, без сомнения, считает Каландрилла избалованным ребенком, сынком домма. Какой же он дурак, что предположил, будто он и есть тот человек, о котором говорила Реба!
Резкий окрик вывел его из мрачной задумчивости, и он оторвал глаза от земли — прямо на них шел наряд солдат. Их было пятеро, и у всех на одежде поверх кольчуги красовался герб Секки, сбоку свешивались мечи, а на плечах лежали кривые алебарды. Офицер еще раз что-то крикнул, и Каландрилл понял, что тот обращается к Брахту.
Латник остановился. Каландрилл — рядом с ним. Прохожие по обеим сторонам улицы задержались, чтобы поглазеть; на балконах появились любопытные женщины.
Стражники с алебардами на изготовку подошли к ним. Капитан с каменным лицом вышел вперед.
— Господин Каландрилл? Слава Дере, мы тебя нашли! Тебя разыскивают по всему городу.
Каландриллу стало неловко от всеобщего внимания. Люди показывали на него пальцами, а какая-то женщина крикнула ему:
— Хочешь, я займусь твоими ранами, дорогой?
Он покраснел.
— Что случилось? — спросил капитан стражников. — Дело в этом бандите?
Каландрилл открыл было рот, чтобы вступиться за Брахта, но тот опередил его, явно разозленный беспочвенным обвинением.
— У тебя слишком длинный язык.
— Попридержи-ка свой, — коротко ответил ему офицер. — Я разговариваю с господином Каландриллом.
— Он спас меня, — вставил Каландрилл, заметив, как рука кернийца скользнула на рукоятку меча. — Он спас меня от побоев.
Капитан нагло посмотрел на Брахта.
— Наемник? Кто ты? Табунщик?
— Да, — коротко ответил Брахт. — Я керниец.
Капитан пробормотал:
— Ладно, молодой господин спасен. Можешь идти восвояси.
— Мне должны десять варров, — возразил Брахт.
— Наемник он и есть наемник, — пробормотал капитан, не скрывая пренебрежения. — И ты намерен получить свои денежки?
— Конечно, — заверил его Брахт.
— Тебе что, недостаточно выпавшей тебе чести? — резко спросил стражник.
Брахт пожал плечами.
— Я обещал, — сказал Каландрилл. — Он спас мне жизнь.
— У меня приказ препроводить тебя во дворец, — сказал капитан. — Относительно вознаграждения для кернийского наемника у меня нет никаких указаний.
— Он может пойти с нами, — решил Каландрилл. И, повернувшись к Брахту, сказал: — Пошли во дворец, и тебе там заплатят.
— Очень хорошо, — согласился керниец.
Каландрилл надеялся, что проскочит во дворец незамеченным и что перед встречей с отцом избавится от заляпанной кровью рубашки и примет ванну, но его надеждам не суждено было сбыться. Капитан решительно провел свой небольшой отряд прямо к дворцовой гвардии. Каландрилл сразу же привлек к себе внимание гвардейцев, и в их глазах он заметил смех, хотя лица их и оставались серьезны. Дежурный офицер осмотрел его с головы до ног, взглянул на Брахта и вопросительно поднял брови.
— Я должен ему кое-какие деньги, — пробормотал Каландрилл. — Он спас мне жизнь.
Брахт ухмыльнулся офицеру, который, кивнув, сказал:
— Следуй за мной, господин Каландрилл.
— Мне надо переодеться, — заявил Каландрилл.
— У меня приказ незамедлительно доставить тебя к отцу, — возразил офицер и, круто развернувшись, отдал приказ пяти солдатам, которые тут же встали навытяжку вокруг Каландрилла, не оставляя ему никаких шансов на побег.
Его доставили в покои, где велели дожидаться домма. Брахт оглядывался по сторонам без особого интереса, словно дворцы Лиссе были ему столь же знакомы, как и его таверны. Когда вошли Билаф с Тобиасом, ему и в голову не пришло поклониться. Домм был багровым от злости, но, увидев, в каком состоянии находится его младший сын, побагровел, еще больше. Тобиас не скрывал насмешки.
Билаф жестом отпустил солдат и уставился на Брахта.
— Кто такой?
Он едва сдерживал ярость. Голова у Каландрилла опять разболелась, и он облизал губы. Наемник представился сам:
— Меня зовут Брахт. Я солдат из клана Асифа из Куан-на'Фора. Твой сын должен мне десять варров.
— Кернийский наемник? — с презрительным смешком спросил Тобиас. — Так теперь ты водишь дружбу с варварскими латниками, Каландрилл?
Брахт напрягся, не сводя голубых глаз с лица Тобиаса.
Каландрилл испугался, что он ответит оскорблением на оскорбление, и торопливо залепетал:
— Он спас мне жизнь! Меня избивали, а он остановил их. Он дал мне крышу, и я пообещал ему десять варров.
— Дешево же ты ценишь свою жизнь, — сказал Тобиас.
Он еще что-то хотел сказать, но Билаф жестом заставил его замолчать и блеснул глазами в сторону кернийца.
— Это правда?
Брахт кивнул. Билаф хлопнул в ладоши, и в дверь вошел слуга с бесстрастным выражением на лице.
— Десять варров! — резко приказал домм. — Быстро!
Слуга вышел. Четверо мужчин остались стоять в молчании, и только Брахт чувствовал себя непринужденно, словно он каждый день бывал в такой титулованной компании. Каландрилл переминался с ноги на ногу, раскачивая языком уже и без того качающийся зуб. Слуга принес небольшой кошелек; Билаф указал ему жестом на Брахта, и деньги перешли из рук в руки.
— Благодарю, — сказал керниец, едва заметно склонив голову.
— Благодарю тебя за услугу, — промычал Билаф. — Можешь идти.
Брахт с улыбкой посмотрел на Каландрилла.
— Прощай, Каландрилл.
— Прощай, — ответил Каландрилл. — Спасибо тебе.
Керниец кивнул и отправился вслед за слугой. Каландрилл распрямил плечи в ожидании взрыва отцовского гнева.
Ждать пришлось недолго.
— Ты, — начал Билаф, резко выкрикивая слова, словно хлестал его бичом, — ты сын домма Секки. У тебя есть определенное положение, и ты должен быть примером. У тебя есть и определенные обязанности. Самая главная из них — это покорность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149