Вскочив на ноги, он увидел, как Брахт оставил на груди четвертого монстра огромную рану — и тут же отскочил назад, когда раненое существо вдруг набросилось на него с новой силой. Вообще-то, чудище должно было бы уже умереть — из живота у него свисали кишки, а грудь была вся заляпана черной кровью, толчками выливавшейся из раны, нанесенной Брахтом. Но оно все еще двигалось и вместе с другим монстром стало преследовать Брахта по проходу в глубь амбара. Тот, которому досталось первому, стоял и горел, выронив меч, и когтями раздирал себе грудь и морду, сдирая длинные полосы кожи, и кровь с шипением лилась на землю. Каландрилл бросился на помощь Брахту.
Наемник отбил удар и нанес ответный прямо в живот существу, одновременно уворачиваясь от удара в голову, и тут же бросился ко второму монстру и воткнул ему меч меж ребер. Развернувшись на пятках, он протащил чудище на своем мече, а затем, выхватив клинок из ребер, вонзил его прямо в пасть, меж раскрытых челюстей. Каландрилл набросился на чудище сзади, рубя сплеча. Монстр зарычал и так резко повернулся к нему, что Каландрилл выронил оружие. Он отпрыгнул назад. Брахт, фехтуя с другим, крикнул:
— Сзади!
Каландрилл резко развернулся и чуть не столкнулся лицом к лицу с монстром, которого уже считал мертвым.
Черная кровь текла из раскроенной груди, когтистые лапы были перепачканы липкой кровью, оставлявшей на полу черные отпечатки. Обе «руки» чудища были вытянуты вперед, из культи фонтанировала кровь, а другая лапа сжималась и разжималась — вот-вот она схватит его и потащит к челюстям. Одуряющий запах ударил ему в нос из пасти чудища, но тут он вдруг скорее почувствовал, чем услышал пал свист меча позади себя и резко бросился в сторону.
Он тяжело приземлился на перегородку амбара, а меч, ударившись о каменный пол, высек целый сноп искр; на кое-то мгновенье ужасные чудища оказались лицом к лицу. Затем оба повернулись к Каландриллу. Он вскочил на ноги и бросился вдоль прохода. Эти невероятные существа, казалось, не реагировали на раны — у монстра, с которым дрался Брахт, кровь хлестала из распоротого горла, кое-где ребра выступали наружу, а живот был весь исполосован; а те двое, что, переваливаясь, преследовали Каландрилла, давно уже должны были бы сдохнуть — одно было разрублено от живота до грудины, у другого в спине торчал меч Варента. Но они были живы. Единственное из четырех, не принимавшее участия в схватке, было то, которое в самом начале поджег Брахт: оно перестало вопить и теперь лежало обожженной грудой в центре амбара. Каландрилл схватил светильник с подвески и швырнул его в вооруженное чудище.
Дикая радость наполнила его, когда горящее масло объяло чудище длинными языками пламени. Оно остановилось, волчьи челюсти его раскрылись и издали страшный агонизирующий вопль; тогда он схватил еще один светильник и швырнул его в безлапого. Тот завыл, безуспешно пытаясь сбить с себя пламя, которое мгновенно охватило весь его торс. Каландрилл бросился по проходу, на бегу схватив третий светильник, а затем и четвертый, он швырял их по дуге в уже горевших чудищ.
Амбар вдруг озарился адским сиянием. Бледный лунный свет растворился в свете страшных живых факелов, что ревели и кружились в жутком предсмертном танце, наполняя помещение мерцающими красными всполохами; невероятные тени заметались по амбару, когда черный меч одного из чудовищ вдруг начал молотить другого, невооруженного.
Каландрилл поискал глазами Брахта. Наемник был гибок и ловок, как кошка, и его мастерство владения мечом было выше всяческих похвал, но страшное чудище, что преследовало его, обладало неестественной силой, да и раны совершенно его не беспокоили. Искусство обращения с мечом еще помогало кернийцу оставаться в живых, но со временем и он устанет и тогда падет жертвой страшного меча, размахиваемого чудищем. Каландрилл осмотрелся: рядом с ним не было больше ни одного светильника. Ему больше ничего не пришло в голову, как крикнуть:
— Их убивает огонь!
Брахт ухмыльнулся, уворачиваясь от нового удара, который бы прикончил его, будь он чуть медлительнее, и попятился. Чудище преследовало его, Брахт парировал еще один удар и вдруг бросился бегом по проходу. Чудище побежало за ним. Брахт остановился, заманивая его. Парировав вероломный удар, керниец ответил выпадом в брюхо, а затем продолжил отступление. С каждым шагом он приближался к горящим существам. Каландрилл закричал:
— Осторожно, огонь!
И бросил быстрый взгляд на горящих чудищ.
То, что еще было живо, поспешно бежало по проходу с высоко поднятым мечом. Каландрилл закричал:
— Нет!
Брахт, казалось, поскользнулся и, сделав шаг назад, упал на колени. Черный меч опускался на него сверху. Керниец перекатился на бок и, подняв меч, вонзил его прямо в покрытый перьями пах чудища. От удара монстр, все еще двигаясь по инерции вперед, взмыл в воздух и, перелетев через наемника, грохнулся на своего сородича, бежавшего ему навстречу, и обнял его, пытаясь удержаться на лапах, и пламя тут же переметнулось с одного на другого. Раздался душераздирающий, усиливающийся по мере распространения огня вопль. Одно из чудищ бешено закружилось на месте, рубя мечом направо и налево, второе отвечало тем же, так что какое-то время они нещадно молотили друг друга.
Брахт быстро поднялся на ноги и приготовился парировать удар, но его не последовало. Все три существа, пошатываясь, кружили на одном месте, сдирая с себя кожу; черная кровь с шипением выливалась на землю, а раны, которые они сами себе наносили, только подпитывали снедавший их огонь; в конце концов чудовища со стонами рухнули на землю и через секунду превратились в кучу золы.
И вдруг, в вони их разлитой крови, Каландрилл уловил легкий запах миндаля, и воздух опять задрожал. Затем, столь же неожиданно, чудища исчезли. Запах миндаля испарился, и вонь от черной крови тоже. Ясный лунный свет озарял амбар, пахнущий, как и до этого, соломой и кожей. Словно и не было никакой схватки.
— Ахрд! — вздохнул Брахт, качая головой. — Что это было?
Каландрилл пожал плечами. Меч Варента, чистенький, лежал на полу, и он поднял его. Он должен был бы быть весь в зарубках и запачкан кровью, но меч блестел как новенький. Каландрилл посмотрел на стойку амбара, в которой застрял черный меч чудовища, но и он тоже исчез, а на стойке не осталось ни зарубки. Он покачал головой и посмотрел на Брахта. Затем вдруг в животе у него закрутило, он наклонился вперед, и весь его ужин оказался на полу. Конвульсии сотрясали его тело, а на глаза навернулись слезы, во рту он почувствовал горький привкус желчи. Брахт положил ему на плечо руку.
— Ты хорошо дрался, — сказал наемник. — И хорошо соображал.
Каландрилл безмолвно кивнул, вытирая глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149