— Брахт опустил меч. — Тебе уже приходилось видеть что-нибудь подобное?
Каландрилл отрицательно покачал головой.
— Видеть не видел, но слышал. Их называют квывхалы, волшебные существа, которых колдуны используют в качестве шпионов.
Рыжий пес на крыльце предупреждающе зарычал. Брахт посмотрел на небо, затем повернулся и пошел назад к амбару.
— Боюсь, что Азумандиас все-таки выследил нас. Или тот, которого зовут Аномиус.
— Колдун Сафомана? — нахмурился Каландрилл. — Зачем мы ему понадобились? Откуда ему знать, что мы здесь?
— Наше путешествие ставит столько вопросов, что я не в силах ответить на них. — Брахт пожал плечами. — Возможно, колдун почувствовал наше присутствие. А может, мы ему для чего-то нужны. Может, он союзник Азумандиаса? Или Варента? Кто их разберет?
— Ну что, бежим?
— Не стоит, — Брахт покачал головой. — Если уж этот кто-то, кто послал к нам это существо, отыскал или отыскала нас здесь, то почему бы ему или ей не отыскать нас в другом месте? Нам необходим провиант, и Октофан обещал его. Так что, думаю, ничего страшного не произойдет, если мы дождемся утра.
Каландрилл взглянул на небо. Сразу после исчезновения этого странного существа стал наступать рассвет.
— Хорошо хоть оно на нас не напало, — сказал он.
— Да уж, — согласился Брахт. — Но зачем им понадобилось следить за нами? Теперь мы постоянно под чьим-то наблюдением.
— Может, Октофан прольет на это дело какой-то свет? — спросил Каландрилл.
— Может, именно Октофан им про нас и рассказал, — возразил Брахт. — И если он знает, кто его послал, значит, он наш враг. Мне кажется, лучше молчать.
Каландрилл кивнул и растянулся на соломе, не помышляя о сне. Надо быть очень осторожным со всем, что встречается на пути. Каждый кандиец для них — возможный враг. Эта мысль угнетала его. Наконец бархатная темнота переросла в туманную серость рассвета, но по-настоящему хорошо Каландрилл почувствовал себя, лишь когда солнце вспыхнуло на небе и петух громко объявил о начале нового дня.
Вошла Пилар и, слегка кивнув, принялась собирать яйца; затем, потягиваясь и позевывая, появился и Октофан. Сзади маячили Денфат и Иедомус. Они по очереди поприветствовали путешественников, а затем отправились по своим делам. На Каландрилла и Брахта вроде больше никто не косился. Они спокойно привели себя в порядок у умывальника и приготовили лошадей к отправлению. Оба сына Октофана выехали за ворота присмотреть за скотом, а Пилар позвала их к столу, уставленному обильным завтраком; муж ее передал им провиант, которого им должно было хватить до самого Кешам-Ваджа: сухое мясо и мешок овощей, крупу, соль и немного сахара.
— Там купите еще, — сказал он, — если, конечно, Сафоман не остановит вас по дороге. До города три или четыре дня пути быстрым ходом.
— А по дороге есть еще хутора? — спросил Брахт.
Октофан отрицательно покачал головой.
— Близко к дороге нет. Был здесь караван-сарай, но Сафоман сжег его, а Аномиус наложил на него проклятье, и его так и не восстановили.
Каландрилл внимательно всматривался в его лицо, но не заметил и намека на предательство в глубоко посаженных глазах фермера. Поблагодарив хозяина, они вынесли провизию к лошадям. Октофан поднял перекладину и открыл ворота.
— Да хранит вас Бураш, — сказал он на прощанье, и путники выехали со двора и поскакали по тропинке, ведущей к дороге.
Небо было светло-голубым, почти безоблачным. Только на северо-западе, где в дымке угадывалась горная гряда, оно было затуманено; солнце, все еще низко висевшее над горизонтом, казалось золотой монетой. Назойливый гахин уступил место приятному прохладному ветерку, шелестевшему в траве вдоль дороги; колдовство казалось теперь невозможным, словно яркий день растворил его. Птицы распевали на деревьях, разнообразивших пейзаж, а где-то в голубой выси кругами летали крупные хищники. В этой милой сельской местности вроде бы не таилось никакой опасности, хотя здесь, среди холмов, запросто могли бы спрятаться всадники. Каландрилл заметил, что Брахт не убирает руку с рукоятки меча, внимательно осматривая дорогу впереди и временами даже поворачиваясь в седле, чтобы посмотреть, что творится сзади.
По пути им встретились только Денфат и Иедомус, которые помахали им рукой с невысокого холма, откуда они гнали скот по направлению к ферме. Скоро и они скрылись меж складок местности. За все утро, до тех пор пока они не решили остановиться и перекусить, путники никого не встретили — только скот, пасшийся то здесь, то там, да осторожных зайцев и птиц в небе. Никого, до самого вечера.
Солнце опускалось к западу, отбрасывая на землю длинные тени; воздух был неподвижен, нем, и только жужжание насекомых нарушало тишину. Птицы все еще распевали у них над головами, а впереди стелилась извивающаяся дорога, словно спускаясь с голубых небес и исчезая за плато. Дорога бежала по восточному склону, пересекая небольшую рощицу, где было полно воронов. Брахт натянул поводья.
— Пожиратели падали. — Он показал пальцем в сторону черной стаи. — Надо быть поосторожней. Лучше избегать дороги.
Он съехал на обочину и поскакал по высокой траве параллельно плато. Каландрилл повернул за ним, поглядывая на камень, болтавшийся на груди. Пока все в порядке — ни намека на огонь колдовства, и он решил, что если впереди их и ждет опасность, то она человеческого, а не оккультного свойства. Он положил руку на эфес меча, готовый в любой момент вынуть оружие. Брахт остановился, и Каландрилл встал рядом. Керниец жестом приказал ему спешиться и передал поводья обеих лошадей.
— Жди меня здесь, — тихо, как шелест травы на ветру, пробормотал он. — Я слажу на пригорок.
Каландрилл нахмурился, готовый возразить, но Брахт жестом заставил его замолчать.
— Мне платят за то, чтобы я тебя охранял. А что, если там нас поджидает Сафоман? А может, там просто дохлая корова? Ясно одно — птицы на что-то слетелись, и лучше уж я посмотрю. Жди моего знака. И если я прикажу тебе бежать, вскакивай на лошадь и мчись назад к Октофану! Понял?
Калландрилл кивнул, и Брахт начал подниматься на небольшой пригорок. Добравшись до верха, он лег на живот и пополз дальше, извиваясь как змея. Затем замер, всматриваясь в даль. Через некоторое время он встал и поманил Каландрилла. Тот сел на лошадь и погнал ее вверх по склону держа в поводу коня Брахта. Керниец спускался ему навстречу. Но тут оба животных вдруг забеспокоились, оседая назад, прядая ушами, поводя глазами и храпя.
— Слезай, — коротко приказал Брахт.
Каландрилл подчинился.
— Что там?
Брахт, не говоря ни слова, провел его наверх и показал на впадину впереди.
— Кровь еще свежая, и они ее чуют. Держи их крепко, а то еще вырвутся.
Лошадь Каландрилла начала оседать на задние ноги, и Каландрилл едва сдерживал ее, весь дрожа то ли от возбуждения, то ли от напряжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149
Каландрилл отрицательно покачал головой.
— Видеть не видел, но слышал. Их называют квывхалы, волшебные существа, которых колдуны используют в качестве шпионов.
Рыжий пес на крыльце предупреждающе зарычал. Брахт посмотрел на небо, затем повернулся и пошел назад к амбару.
— Боюсь, что Азумандиас все-таки выследил нас. Или тот, которого зовут Аномиус.
— Колдун Сафомана? — нахмурился Каландрилл. — Зачем мы ему понадобились? Откуда ему знать, что мы здесь?
— Наше путешествие ставит столько вопросов, что я не в силах ответить на них. — Брахт пожал плечами. — Возможно, колдун почувствовал наше присутствие. А может, мы ему для чего-то нужны. Может, он союзник Азумандиаса? Или Варента? Кто их разберет?
— Ну что, бежим?
— Не стоит, — Брахт покачал головой. — Если уж этот кто-то, кто послал к нам это существо, отыскал или отыскала нас здесь, то почему бы ему или ей не отыскать нас в другом месте? Нам необходим провиант, и Октофан обещал его. Так что, думаю, ничего страшного не произойдет, если мы дождемся утра.
Каландрилл взглянул на небо. Сразу после исчезновения этого странного существа стал наступать рассвет.
— Хорошо хоть оно на нас не напало, — сказал он.
— Да уж, — согласился Брахт. — Но зачем им понадобилось следить за нами? Теперь мы постоянно под чьим-то наблюдением.
— Может, Октофан прольет на это дело какой-то свет? — спросил Каландрилл.
— Может, именно Октофан им про нас и рассказал, — возразил Брахт. — И если он знает, кто его послал, значит, он наш враг. Мне кажется, лучше молчать.
Каландрилл кивнул и растянулся на соломе, не помышляя о сне. Надо быть очень осторожным со всем, что встречается на пути. Каждый кандиец для них — возможный враг. Эта мысль угнетала его. Наконец бархатная темнота переросла в туманную серость рассвета, но по-настоящему хорошо Каландрилл почувствовал себя, лишь когда солнце вспыхнуло на небе и петух громко объявил о начале нового дня.
Вошла Пилар и, слегка кивнув, принялась собирать яйца; затем, потягиваясь и позевывая, появился и Октофан. Сзади маячили Денфат и Иедомус. Они по очереди поприветствовали путешественников, а затем отправились по своим делам. На Каландрилла и Брахта вроде больше никто не косился. Они спокойно привели себя в порядок у умывальника и приготовили лошадей к отправлению. Оба сына Октофана выехали за ворота присмотреть за скотом, а Пилар позвала их к столу, уставленному обильным завтраком; муж ее передал им провиант, которого им должно было хватить до самого Кешам-Ваджа: сухое мясо и мешок овощей, крупу, соль и немного сахара.
— Там купите еще, — сказал он, — если, конечно, Сафоман не остановит вас по дороге. До города три или четыре дня пути быстрым ходом.
— А по дороге есть еще хутора? — спросил Брахт.
Октофан отрицательно покачал головой.
— Близко к дороге нет. Был здесь караван-сарай, но Сафоман сжег его, а Аномиус наложил на него проклятье, и его так и не восстановили.
Каландрилл внимательно всматривался в его лицо, но не заметил и намека на предательство в глубоко посаженных глазах фермера. Поблагодарив хозяина, они вынесли провизию к лошадям. Октофан поднял перекладину и открыл ворота.
— Да хранит вас Бураш, — сказал он на прощанье, и путники выехали со двора и поскакали по тропинке, ведущей к дороге.
Небо было светло-голубым, почти безоблачным. Только на северо-западе, где в дымке угадывалась горная гряда, оно было затуманено; солнце, все еще низко висевшее над горизонтом, казалось золотой монетой. Назойливый гахин уступил место приятному прохладному ветерку, шелестевшему в траве вдоль дороги; колдовство казалось теперь невозможным, словно яркий день растворил его. Птицы распевали на деревьях, разнообразивших пейзаж, а где-то в голубой выси кругами летали крупные хищники. В этой милой сельской местности вроде бы не таилось никакой опасности, хотя здесь, среди холмов, запросто могли бы спрятаться всадники. Каландрилл заметил, что Брахт не убирает руку с рукоятки меча, внимательно осматривая дорогу впереди и временами даже поворачиваясь в седле, чтобы посмотреть, что творится сзади.
По пути им встретились только Денфат и Иедомус, которые помахали им рукой с невысокого холма, откуда они гнали скот по направлению к ферме. Скоро и они скрылись меж складок местности. За все утро, до тех пор пока они не решили остановиться и перекусить, путники никого не встретили — только скот, пасшийся то здесь, то там, да осторожных зайцев и птиц в небе. Никого, до самого вечера.
Солнце опускалось к западу, отбрасывая на землю длинные тени; воздух был неподвижен, нем, и только жужжание насекомых нарушало тишину. Птицы все еще распевали у них над головами, а впереди стелилась извивающаяся дорога, словно спускаясь с голубых небес и исчезая за плато. Дорога бежала по восточному склону, пересекая небольшую рощицу, где было полно воронов. Брахт натянул поводья.
— Пожиратели падали. — Он показал пальцем в сторону черной стаи. — Надо быть поосторожней. Лучше избегать дороги.
Он съехал на обочину и поскакал по высокой траве параллельно плато. Каландрилл повернул за ним, поглядывая на камень, болтавшийся на груди. Пока все в порядке — ни намека на огонь колдовства, и он решил, что если впереди их и ждет опасность, то она человеческого, а не оккультного свойства. Он положил руку на эфес меча, готовый в любой момент вынуть оружие. Брахт остановился, и Каландрилл встал рядом. Керниец жестом приказал ему спешиться и передал поводья обеих лошадей.
— Жди меня здесь, — тихо, как шелест травы на ветру, пробормотал он. — Я слажу на пригорок.
Каландрилл нахмурился, готовый возразить, но Брахт жестом заставил его замолчать.
— Мне платят за то, чтобы я тебя охранял. А что, если там нас поджидает Сафоман? А может, там просто дохлая корова? Ясно одно — птицы на что-то слетелись, и лучше уж я посмотрю. Жди моего знака. И если я прикажу тебе бежать, вскакивай на лошадь и мчись назад к Октофану! Понял?
Калландрилл кивнул, и Брахт начал подниматься на небольшой пригорок. Добравшись до верха, он лег на живот и пополз дальше, извиваясь как змея. Затем замер, всматриваясь в даль. Через некоторое время он встал и поманил Каландрилла. Тот сел на лошадь и погнал ее вверх по склону держа в поводу коня Брахта. Керниец спускался ему навстречу. Но тут оба животных вдруг забеспокоились, оседая назад, прядая ушами, поводя глазами и храпя.
— Слезай, — коротко приказал Брахт.
Каландрилл подчинился.
— Что там?
Брахт, не говоря ни слова, провел его наверх и показал на впадину впереди.
— Кровь еще свежая, и они ее чуют. Держи их крепко, а то еще вырвутся.
Лошадь Каландрилла начала оседать на задние ноги, и Каландрилл едва сдерживал ее, весь дрожа то ли от возбуждения, то ли от напряжения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149