Тобин уже совсем забыл, что эта кровать существует. Ки пробормотал что-то о том, что ему не спалось, и они оделись в молчании.
Они были одними из первых, кто встал этим утром. Пока они ждали у выхода остальных, Порион отвел Тобина в сторону и вручил ему тяжелый кожаный кнут. Он был в три фута длиной, толщиной в палец и с рукоятью, как у меча.
— Это не игрушка, — предостерег он Тобина. — У Ки пока еще мускулы не взрослого мужчины. Если будешь бить слишком сильно или по одному и тому же месту, рассечешь тело до кости, и он потом долго будет болеть. Это никому не нужно. Нанеси ему пять ударов слева и пять — справа, не спеши. Помни: при ударе такой силы, — он хлопнул основанием кнута по ладони Тобина, — конец кнута сечет в десять раз сильнее. Когда все закончится, Ки должен, стоя на коленях, поцеловать тебе руку и попросить прощения.
При одной мысли об этом Тобин ощутил дурноту.
Храм Четверки выступил из-за пелены дождя, квадратный и негостеприимный, к нему вела крутая лестница. Храм располагался в самом центре Дворцового Кольца и служил не только объектом поклонения, но и местом заключения сделок. В этот ранний час, впрочем, в нем находились только молящиеся, приносящие жертвы на алтарях.
Широкие ступени вели к храму со всех четырех сторон. Алтарь Сакора располагался с западной стороны, и именно на этой лестнице собрались после принесения жертв компаньоны, чтобы наблюдать, как будет наказан Ки. На верхней площадке в проеме двери стоял жрец Сакора.
— Кто нарушил мир между компаньонами и навлек позор на имя его господина? — спросил он, голос жреца собрал небольшую толпу зевак.
Тобин огляделся. Тут были в основном солдаты, но присутствовала и компания Алийи, девушки закутались в покрывала и плащи, стараясь защититься от дождя. Были здесь и Орун с Мориэлем. Все сочувствие, которое Тобин раньше испытывал к молодому придворному, исчезло при виде злорадных взглядов, которые Мориэль кидал на Ки. Ни Фарина, ни других воинов из княжеской гвардии не было.
— Я нарушил мир, — ответил Ки ясным твердым голосом. — Я, Киротиус, сын Ларента, недостойный оруженосец, виновен в том, что ударил товарища по оружию. Я готов понести наказание.
Остальные компаньоны выстроились квадратом вокруг Ки, который сбросил камзол и рубашку, опустился на колени и оперся руками о ступеньку. Тобин занял место справа от него, сжимая в руках кнут.
— Я прошу у тебя прощения, мой принц. — Голос Ки отчетливо прозвучал в утреннем воздухе.
Тобин опустил кнут на спину Ки и замер, не в силах сделать вдох. Он знал, чего от него ожидают, знал, что Ки не будет держать на него зла, знал, что отступить нельзя. Но глядя на знакомую спину с золотистым пушком, на лопатки под загорелой кожей, он испугался, что не сможет пошевелиться вообще. Потом Ки прошептал:
— Давай, Тобин, покажем им!
Пытаясь сделать все так, как учил Порион, Тобин поднял кнут и опустил его на плечи Ки. Ки не дрогнул, но на теле его вспух яркий красный рубец там, куда пришелся удар.
— Один, — отчетливо произнес Ки.
— Никто не заставляет тебя считать удары, — тихо сказал Порион.
Тобин снова хлестнул кнутом, стараясь попасть на несколько дюймов ниже. Удар оказался слишком сильным: на этот раз Ки дрогнул, и рубец усеяли капельки крови.
— Два, — произнес Ки так же отчетливо.
В толпе кто-то заговорил. Тобину показалось, что он узнал голос Оруна, и испытал прилив ненависти к своему опекуну.
Он еще трижды ударил с этой стороны, нанеся последний удар чуть выше талии Ки. Оба они были покрыты потом, но голос Ки звучал все так же твердо, когда он отсчитывал удары.
Тобин перешел на другую сторону и снова начал сверху, теперь рубцы пересекались с теми, что по явились раньше.
— Шесть, — сказал Ки, но на этот раз его голос больше походил на шипение. Снова появилась кровь: кнут впился в уже рассеченную плоть, и струйка крови потекла Ки под мышку.
Увидишь кровь…
Пустой желудок Тобина сжался. Седьмой удар он нанес слишком слабо, потом восьмой и девятый — слишком быстро один за другим, так что Ки задохнулся при отсчете. «Десять» он еле выговорил, но наказание закончилось.
Ки поднял голову и потянулся к руке Тобина.
— Прости меня, мой принц, за то, что я тебя опозорил.
Прежде чем он успел поцеловать ему руку, Тобин поднял друга на ноги и стиснул его руку в воинском приветствии,
— Я прощаю тебя, Ки.
Растерявшись от такого нарушения ритуала, Ки неуверенно склонился, чтобы все-таки завершить церемонию, и прижал губы к обнимающей его руке Тобина. По толпе пробежал шепот. Тобин заметил, что и принц Корин, и Порион смотрят на них с любопытством, но одобрительно.
Жрец оказался явно недоволен. Его голос был суровым, когда он объявил:
— Поднимись и прими очищение, оруженосец Киротиус.
Компаньоны молча расступились, и Ки с высоко поднятой головой преодолел остающиеся ступени. Десять неровных рубцов пламенем горели на его окровавленной спине. Маго поднялся следом за ним, чтобы отбыть свое наказание, выглядел он совсем не так героически.
Когда оба оруженосца исчезли в храме, Тобин взглянул на кнут, который все еще сжимал в руке, потом поднял глаза на Албена, который стоял рядом с Квирионом и Урманисом. Уж не смеются ли они над ним? Над тем, что ему только что пришлось сделать? Тобин бросил кнут на ступени.
— Я вызываю тебя на поединок, Албен. Встретимся на плацу, если, конечно, ты не боишься испачкать свою нарядную одежду.
Подняв рубашку и камзол Ки, Тобин повернулся на каблуке и ушел.
Албен был вынужден принять вызов Тобина, хотя выглядел не слишком довольным.
К тому времени, когда все собрались на площадке для тренировок, дождь превратился в унылую морось. Толпа, наблюдавшая за наказанием Ки у храма, двинулась следом: было ясно, что схватка предстоит нешуточная.
Со времени своего приезда в Эро Тобин не раз встречался в бою с Албеном и далеко не всегда одерживал победы, поскольку старший компаньон научился опасаться его уловок. Однако сегодня Тобином двигала сдерживаемая ярость, и годы жесткой тренировки с Ки сослужили ему хорошую службу. Тобин снова и снова заставлял Албена падать в холодную грязь. Деревянный меч в его руке напоминал тяжелый кнут, и Тобин жалел, что не может опустить его нa спину Албена хотя бы раз. Взамен он, преодолев защиту Албена, с такой силой ударил его по наноснику шлема, что у противника хлынула из носа кровь. Албен упал на колени и сдался.
Тобин наклонился, чтобы помочь ему подняться, и прошептал так тихо, что слышать его мог один Албен:
— Я принц, Албен, и я не забуду тебя, когда вырасту. Научи своего оруженосца быть повежливее. И то же самое посоветуй благородному Оруну.
Албен сердито отодвинулся, потом поклонился и покинул круг.
— Теперь ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Они были одними из первых, кто встал этим утром. Пока они ждали у выхода остальных, Порион отвел Тобина в сторону и вручил ему тяжелый кожаный кнут. Он был в три фута длиной, толщиной в палец и с рукоятью, как у меча.
— Это не игрушка, — предостерег он Тобина. — У Ки пока еще мускулы не взрослого мужчины. Если будешь бить слишком сильно или по одному и тому же месту, рассечешь тело до кости, и он потом долго будет болеть. Это никому не нужно. Нанеси ему пять ударов слева и пять — справа, не спеши. Помни: при ударе такой силы, — он хлопнул основанием кнута по ладони Тобина, — конец кнута сечет в десять раз сильнее. Когда все закончится, Ки должен, стоя на коленях, поцеловать тебе руку и попросить прощения.
При одной мысли об этом Тобин ощутил дурноту.
Храм Четверки выступил из-за пелены дождя, квадратный и негостеприимный, к нему вела крутая лестница. Храм располагался в самом центре Дворцового Кольца и служил не только объектом поклонения, но и местом заключения сделок. В этот ранний час, впрочем, в нем находились только молящиеся, приносящие жертвы на алтарях.
Широкие ступени вели к храму со всех четырех сторон. Алтарь Сакора располагался с западной стороны, и именно на этой лестнице собрались после принесения жертв компаньоны, чтобы наблюдать, как будет наказан Ки. На верхней площадке в проеме двери стоял жрец Сакора.
— Кто нарушил мир между компаньонами и навлек позор на имя его господина? — спросил он, голос жреца собрал небольшую толпу зевак.
Тобин огляделся. Тут были в основном солдаты, но присутствовала и компания Алийи, девушки закутались в покрывала и плащи, стараясь защититься от дождя. Были здесь и Орун с Мориэлем. Все сочувствие, которое Тобин раньше испытывал к молодому придворному, исчезло при виде злорадных взглядов, которые Мориэль кидал на Ки. Ни Фарина, ни других воинов из княжеской гвардии не было.
— Я нарушил мир, — ответил Ки ясным твердым голосом. — Я, Киротиус, сын Ларента, недостойный оруженосец, виновен в том, что ударил товарища по оружию. Я готов понести наказание.
Остальные компаньоны выстроились квадратом вокруг Ки, который сбросил камзол и рубашку, опустился на колени и оперся руками о ступеньку. Тобин занял место справа от него, сжимая в руках кнут.
— Я прошу у тебя прощения, мой принц. — Голос Ки отчетливо прозвучал в утреннем воздухе.
Тобин опустил кнут на спину Ки и замер, не в силах сделать вдох. Он знал, чего от него ожидают, знал, что Ки не будет держать на него зла, знал, что отступить нельзя. Но глядя на знакомую спину с золотистым пушком, на лопатки под загорелой кожей, он испугался, что не сможет пошевелиться вообще. Потом Ки прошептал:
— Давай, Тобин, покажем им!
Пытаясь сделать все так, как учил Порион, Тобин поднял кнут и опустил его на плечи Ки. Ки не дрогнул, но на теле его вспух яркий красный рубец там, куда пришелся удар.
— Один, — отчетливо произнес Ки.
— Никто не заставляет тебя считать удары, — тихо сказал Порион.
Тобин снова хлестнул кнутом, стараясь попасть на несколько дюймов ниже. Удар оказался слишком сильным: на этот раз Ки дрогнул, и рубец усеяли капельки крови.
— Два, — произнес Ки так же отчетливо.
В толпе кто-то заговорил. Тобину показалось, что он узнал голос Оруна, и испытал прилив ненависти к своему опекуну.
Он еще трижды ударил с этой стороны, нанеся последний удар чуть выше талии Ки. Оба они были покрыты потом, но голос Ки звучал все так же твердо, когда он отсчитывал удары.
Тобин перешел на другую сторону и снова начал сверху, теперь рубцы пересекались с теми, что по явились раньше.
— Шесть, — сказал Ки, но на этот раз его голос больше походил на шипение. Снова появилась кровь: кнут впился в уже рассеченную плоть, и струйка крови потекла Ки под мышку.
Увидишь кровь…
Пустой желудок Тобина сжался. Седьмой удар он нанес слишком слабо, потом восьмой и девятый — слишком быстро один за другим, так что Ки задохнулся при отсчете. «Десять» он еле выговорил, но наказание закончилось.
Ки поднял голову и потянулся к руке Тобина.
— Прости меня, мой принц, за то, что я тебя опозорил.
Прежде чем он успел поцеловать ему руку, Тобин поднял друга на ноги и стиснул его руку в воинском приветствии,
— Я прощаю тебя, Ки.
Растерявшись от такого нарушения ритуала, Ки неуверенно склонился, чтобы все-таки завершить церемонию, и прижал губы к обнимающей его руке Тобина. По толпе пробежал шепот. Тобин заметил, что и принц Корин, и Порион смотрят на них с любопытством, но одобрительно.
Жрец оказался явно недоволен. Его голос был суровым, когда он объявил:
— Поднимись и прими очищение, оруженосец Киротиус.
Компаньоны молча расступились, и Ки с высоко поднятой головой преодолел остающиеся ступени. Десять неровных рубцов пламенем горели на его окровавленной спине. Маго поднялся следом за ним, чтобы отбыть свое наказание, выглядел он совсем не так героически.
Когда оба оруженосца исчезли в храме, Тобин взглянул на кнут, который все еще сжимал в руке, потом поднял глаза на Албена, который стоял рядом с Квирионом и Урманисом. Уж не смеются ли они над ним? Над тем, что ему только что пришлось сделать? Тобин бросил кнут на ступени.
— Я вызываю тебя на поединок, Албен. Встретимся на плацу, если, конечно, ты не боишься испачкать свою нарядную одежду.
Подняв рубашку и камзол Ки, Тобин повернулся на каблуке и ушел.
Албен был вынужден принять вызов Тобина, хотя выглядел не слишком довольным.
К тому времени, когда все собрались на площадке для тренировок, дождь превратился в унылую морось. Толпа, наблюдавшая за наказанием Ки у храма, двинулась следом: было ясно, что схватка предстоит нешуточная.
Со времени своего приезда в Эро Тобин не раз встречался в бою с Албеном и далеко не всегда одерживал победы, поскольку старший компаньон научился опасаться его уловок. Однако сегодня Тобином двигала сдерживаемая ярость, и годы жесткой тренировки с Ки сослужили ему хорошую службу. Тобин снова и снова заставлял Албена падать в холодную грязь. Деревянный меч в его руке напоминал тяжелый кнут, и Тобин жалел, что не может опустить его нa спину Албена хотя бы раз. Взамен он, преодолев защиту Албена, с такой силой ударил его по наноснику шлема, что у противника хлынула из носа кровь. Албен упал на колени и сдался.
Тобин наклонился, чтобы помочь ему подняться, и прошептал так тихо, что слышать его мог один Албен:
— Я принц, Албен, и я не забуду тебя, когда вырасту. Научи своего оруженосца быть повежливее. И то же самое посоветуй благородному Оруну.
Албен сердито отодвинулся, потом поклонился и покинул круг.
— Теперь ты.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136