Беспокойный дух, как говорили, швырял предметы в посетителей, бил их, отнимал драгоценности и шляпы. Не забыли люди и того, как прекрасная Ариани в грязном платье, прижимая к себе странную куклу, бродила по коридорам в поисках своего ребенка.
Царь явно не возражал против отъезда семьи князя. «Демон» же не собирался оставлять несчастных в покое и последовал за ними в замок.
Аркониэль почувствовал озноб, попытавшись представить себе все это. Беспокойные духи были страшны, и обычно заниматься ими предоставляли жрецам и дризидам. Аркониэль и Айя старались узнать от них все, что могли, понимая, что рано или Поздно столкнутся с призраком, которого сами же и создали. Молодой волшебник никогда не думал, что это предстоит ему одному.
До Алестуна Аркониэль добрался на третий день шемина. Маленький процветающий торговый городок уютно расположился в предгорьях Скаланского хребта. В нескольких милях к западу от него в безоблачную синеву неба уходили горные пики, а окружающие Алестун поля явно не страдали от засухи — здесь было гораздо менее жарко, чем на побережье.
Аркониэль остановился на рыночной площади, чтобы узнать дорогу у женщины, продававшей с тележки головки сыра.
— Князь Риус? Ты найдешь его в старом замке на перевале, — сказала торговка. — Он уж почти месяц как вернулся, хотя, говорят, долго здесь и не задержится. Завтра он будет в храме разбирать жалобы, если это то, что тебе нужно.
— Нет, я ищу его замок.
— Тогда держись дороги, что идет через лес. Да только если ты хочешь что-то продать, не трать понапрасну силы. Стража тебя не пропустит, если только ты не из знакомцев князя. С чужаками они там дел не ведут.
— Я не чужак, — ответил Аркониэль. Он купил у торговки головку сыра и с улыбкой двинулся дальше: то, что его приняли за бродячего торговца, его только порадовало.
Аркониэль проехал мимо золотых полей ячменя и лугов, на которых паслись стриженые овцы и упитанные свиньи, и оказался в густом лесу. Дорога здесь была явно менее наезженной, чем та, что вела в город. Между колеями росла высокая трава, а в грязи было больше отпечатков копыт оленей и кабанов, чем лошадиных подков. Тени становились все длиннее, и Аркониэль пустил гнедого галопом, жалея о том, что не догадался спросить, далеко ли до замка.
Наконец он выехал на открытое место: перед ним текла река, а за мостом начинался крутой склон, увенчанный высоким серым замком с единственной квадратной сторожевой башней.
Выбросилась из окна башни…
Аркониэль вздрогнул. Повернув коня к замку, он заметил крестьянского парнишку, возившегося в сорняках у дороги всего футах в двадцати от него.
Рваная туника не закрывала тощих рук и ног, лицо покрывали полосы грязи, а в спутанных темных волосах застряли соломинки и листья.
Аркониэль собрался окликнуть мальчика, но вспомнил, что в этом доме живет всего один ребенок — ребенок с черными волосами. Пораженный тем, в каком состоянии обнаружил принца, Аркониэль шагом подъехал, чтобы поздороваться.
Тобин сидел спиной к дороге, внимательно разглядывая что-то в высокой траве на берегу. Он не обратил никакого внимания на Аркониэля. Молодой волшебник хотел было спешиться, потом решил остаться в седле. Что-то в неподвижности Тобина говорило о том, что приближаться к нему не стоит.
— Ты знаешь, кто я такой? — наконец спросил Аркониэль.
— Ты Аркониэль, — ответил мальчик, все еще не отрывая взгляда от того, что привлекало его внимание.
— Твоему отцу не понравится, что ты в одиночку ушел так далеко от дома. Где твоя няня?
Ребенок не ответил на вопрос.
— Как ты думаешь, она укусит?
— Укусит… кто?
Тобин сунул руку в траву и вытащил оттуда, держа за заднюю лапку, землеройку. Мгновение он следил, как дергается зверек, потом одним движением сломал ему шею. На рыльце землеройки появилась капля крови.
— Моя мама умерла. — Мальчик наконец повернулся к Аркониэлю, и тот обнаружил, что смотрит в глаза черные и глубокие, как ночь.
Только теперь волшебник понял, с кем разговаривает, и голос изменил ему.
— Я знаю вкус твоих слез, — сказал демон.
Прежде чем Аркониэль успел сделать знак, отвращающий зло, призрак вскочил и швырнул мертвой землеройкой в коня. Мерин взвился на дыбы и сбросил Аркониэля в высокую траву. Волшебник упал неудачно и услышал, как с тошнотворным треском его левая рука сломалась чуть выше запястья. Боль и шок от падения заставили его задохнуться, Аркониэль сжался в комок, борясь с тошнотой и страхом.
Демон…
Аркониэлю никогда не приходилось слышать, чтобы призрак бывал так отчетливо виден, да еще и говорил. Волшебник приподнял голову, ожидая обнаружить, что демон сидит рядом и смотрит на него своими мертвыми черными глазами. Вместо этого он увидел, как его мерин, мотая головой, скачет по склону холма за рекой.
Аркониэль медленно сел, прижимая к груди поврежденную руку. Кисть висела под странным углом и казалась холодной на ощупь. На Аркониэля снова накатила тошнота, и он уткнулся лицом в траву, чувствуя, как солнце жжет одну щеку, а ухо щекочут насекомые. Перед глазами Аркониэля на фоне неба качались стебли дикой ржи и тимофеевки. Он попробовал представить себе, как пешком пройдет оставшийся участок крутой дороги…
Это ему не удалось, и мысли Аркониэля вернулись к демону. Только теперь сказанное им дошло до волшебника.
Моя мама умерла.
Я знаю вкус твоих слез.
Это не был шумный полтергейст, встречи с которым ожидал Аркониэль. Призрак взрослел, как живой ребенок, и, похоже, в определенной мере обладал сознанием. Аркониэлю никогда не случалось слышать ни о чем подобном.
— Лхел, проклятая некромантка, что ты наделала? — простонал он.
Что мы наделали?
Аркониэль, должно быть, на какое-то время потерял сознание, потому что когда он снова открыл глаза, солнце от него заслоняли голова и плечи какого-то человека.
— Я не странствующий торговец, — пробормотал волшебник.
— Аркониэль? — Сильные руки подхватили его и поставили на ноги. — Что ты здесь делаешь, да к тому же в одиночестве?
Голос был знакомым, загорелое бородатое лицо — тоже, хотя прошло больше десяти лет с тех пор, как Аркониэль видел этого человека.
— Фарин… Клянусь Четверкой, до чего же я рад тебя видеть!
Аркониэль покачнулся, и капитан обхватил его за талию, не позволив упасть.
Моргая, волшебник попытался рассмотреть лицо Фарина. Светлые волосы и борода воина подернулись сединой, морщины у глаз и в углах рта сделались глубже, но спокойная уверенная манера оставалась все такой же, и Аркониэль был за это благодарен судьбе.
— Риус здесь? Я должен…
— Да, он здесь, хотя тебе повезло, что ты нас застал. Завтра мы отправляемся в Эро. Что же ты не предупредил о своем приезде?
Ноги плохо держали Аркониэля, он снова покачнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136
Царь явно не возражал против отъезда семьи князя. «Демон» же не собирался оставлять несчастных в покое и последовал за ними в замок.
Аркониэль почувствовал озноб, попытавшись представить себе все это. Беспокойные духи были страшны, и обычно заниматься ими предоставляли жрецам и дризидам. Аркониэль и Айя старались узнать от них все, что могли, понимая, что рано или Поздно столкнутся с призраком, которого сами же и создали. Молодой волшебник никогда не думал, что это предстоит ему одному.
До Алестуна Аркониэль добрался на третий день шемина. Маленький процветающий торговый городок уютно расположился в предгорьях Скаланского хребта. В нескольких милях к западу от него в безоблачную синеву неба уходили горные пики, а окружающие Алестун поля явно не страдали от засухи — здесь было гораздо менее жарко, чем на побережье.
Аркониэль остановился на рыночной площади, чтобы узнать дорогу у женщины, продававшей с тележки головки сыра.
— Князь Риус? Ты найдешь его в старом замке на перевале, — сказала торговка. — Он уж почти месяц как вернулся, хотя, говорят, долго здесь и не задержится. Завтра он будет в храме разбирать жалобы, если это то, что тебе нужно.
— Нет, я ищу его замок.
— Тогда держись дороги, что идет через лес. Да только если ты хочешь что-то продать, не трать понапрасну силы. Стража тебя не пропустит, если только ты не из знакомцев князя. С чужаками они там дел не ведут.
— Я не чужак, — ответил Аркониэль. Он купил у торговки головку сыра и с улыбкой двинулся дальше: то, что его приняли за бродячего торговца, его только порадовало.
Аркониэль проехал мимо золотых полей ячменя и лугов, на которых паслись стриженые овцы и упитанные свиньи, и оказался в густом лесу. Дорога здесь была явно менее наезженной, чем та, что вела в город. Между колеями росла высокая трава, а в грязи было больше отпечатков копыт оленей и кабанов, чем лошадиных подков. Тени становились все длиннее, и Аркониэль пустил гнедого галопом, жалея о том, что не догадался спросить, далеко ли до замка.
Наконец он выехал на открытое место: перед ним текла река, а за мостом начинался крутой склон, увенчанный высоким серым замком с единственной квадратной сторожевой башней.
Выбросилась из окна башни…
Аркониэль вздрогнул. Повернув коня к замку, он заметил крестьянского парнишку, возившегося в сорняках у дороги всего футах в двадцати от него.
Рваная туника не закрывала тощих рук и ног, лицо покрывали полосы грязи, а в спутанных темных волосах застряли соломинки и листья.
Аркониэль собрался окликнуть мальчика, но вспомнил, что в этом доме живет всего один ребенок — ребенок с черными волосами. Пораженный тем, в каком состоянии обнаружил принца, Аркониэль шагом подъехал, чтобы поздороваться.
Тобин сидел спиной к дороге, внимательно разглядывая что-то в высокой траве на берегу. Он не обратил никакого внимания на Аркониэля. Молодой волшебник хотел было спешиться, потом решил остаться в седле. Что-то в неподвижности Тобина говорило о том, что приближаться к нему не стоит.
— Ты знаешь, кто я такой? — наконец спросил Аркониэль.
— Ты Аркониэль, — ответил мальчик, все еще не отрывая взгляда от того, что привлекало его внимание.
— Твоему отцу не понравится, что ты в одиночку ушел так далеко от дома. Где твоя няня?
Ребенок не ответил на вопрос.
— Как ты думаешь, она укусит?
— Укусит… кто?
Тобин сунул руку в траву и вытащил оттуда, держа за заднюю лапку, землеройку. Мгновение он следил, как дергается зверек, потом одним движением сломал ему шею. На рыльце землеройки появилась капля крови.
— Моя мама умерла. — Мальчик наконец повернулся к Аркониэлю, и тот обнаружил, что смотрит в глаза черные и глубокие, как ночь.
Только теперь волшебник понял, с кем разговаривает, и голос изменил ему.
— Я знаю вкус твоих слез, — сказал демон.
Прежде чем Аркониэль успел сделать знак, отвращающий зло, призрак вскочил и швырнул мертвой землеройкой в коня. Мерин взвился на дыбы и сбросил Аркониэля в высокую траву. Волшебник упал неудачно и услышал, как с тошнотворным треском его левая рука сломалась чуть выше запястья. Боль и шок от падения заставили его задохнуться, Аркониэль сжался в комок, борясь с тошнотой и страхом.
Демон…
Аркониэлю никогда не приходилось слышать, чтобы призрак бывал так отчетливо виден, да еще и говорил. Волшебник приподнял голову, ожидая обнаружить, что демон сидит рядом и смотрит на него своими мертвыми черными глазами. Вместо этого он увидел, как его мерин, мотая головой, скачет по склону холма за рекой.
Аркониэль медленно сел, прижимая к груди поврежденную руку. Кисть висела под странным углом и казалась холодной на ощупь. На Аркониэля снова накатила тошнота, и он уткнулся лицом в траву, чувствуя, как солнце жжет одну щеку, а ухо щекочут насекомые. Перед глазами Аркониэля на фоне неба качались стебли дикой ржи и тимофеевки. Он попробовал представить себе, как пешком пройдет оставшийся участок крутой дороги…
Это ему не удалось, и мысли Аркониэля вернулись к демону. Только теперь сказанное им дошло до волшебника.
Моя мама умерла.
Я знаю вкус твоих слез.
Это не был шумный полтергейст, встречи с которым ожидал Аркониэль. Призрак взрослел, как живой ребенок, и, похоже, в определенной мере обладал сознанием. Аркониэлю никогда не случалось слышать ни о чем подобном.
— Лхел, проклятая некромантка, что ты наделала? — простонал он.
Что мы наделали?
Аркониэль, должно быть, на какое-то время потерял сознание, потому что когда он снова открыл глаза, солнце от него заслоняли голова и плечи какого-то человека.
— Я не странствующий торговец, — пробормотал волшебник.
— Аркониэль? — Сильные руки подхватили его и поставили на ноги. — Что ты здесь делаешь, да к тому же в одиночестве?
Голос был знакомым, загорелое бородатое лицо — тоже, хотя прошло больше десяти лет с тех пор, как Аркониэль видел этого человека.
— Фарин… Клянусь Четверкой, до чего же я рад тебя видеть!
Аркониэль покачнулся, и капитан обхватил его за талию, не позволив упасть.
Моргая, волшебник попытался рассмотреть лицо Фарина. Светлые волосы и борода воина подернулись сединой, морщины у глаз и в углах рта сделались глубже, но спокойная уверенная манера оставалась все такой же, и Аркониэль был за это благодарен судьбе.
— Риус здесь? Я должен…
— Да, он здесь, хотя тебе повезло, что ты нас застал. Завтра мы отправляемся в Эро. Что же ты не предупредил о своем приезде?
Ноги плохо держали Аркониэля, он снова покачнулся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136