Аркониэля продолжала поражать их взаимная привязанность. Никакие братья не могли бы сильнее любить друг друга. Молодой волшебник полагал даже, чтo они лучше находят общий язык, чем это обычно удается братьям. Несмотря на то что мальчики проводили вместе дневные часы, а ночью спали в одной постели, Аркониэль редко слышал перебранки между ними. Обычно они добродушно подначивали друг друга и без зазрения совести выгораживали виновника, если кого-то из них уличали в озорной проделке. Аркониэль подозревал, что зачинщиком в большинстве случаев оказывался Ки, но добиться признания от кого-то из мальчиков можно было бы только магическим заклинанием или пыткой.
Два года старательного обучения отшлифовали Ки, как драгоценный камень. Его речь теперь могла бы посрамить любого сельского рыцаря, ему даже удавалось почти не сквернословить. Лицо Ки все еще сохраняло детскую неопределенность, но уже было заметно, что со временем он станет хорош собой, а его сообразительность, полагал Аркониэль, позволила бы ему при желании сделать неплохую придворную карьеру — по крайней мере насколько это было возможно для младшего сына безземельного рыцаря только благодаря покровительству вельможи. Отец Ки не мог похвастаться знатностью, только поддержка Риуса или Тобина помогла бы Ки подняться высоко, да и то преодолевая нешуточные препятствия. Другое дело, если Риус решит усыновить Ки, но это казалось весьма маловероятным.
Если бы мальчики росли в обычных обстоятельствах, различие в их положении могло бы уже стать заметным, однако жизнь в замке никак нельзя было бы назвать нормальной для знати. Тобин ничего не знал о придворном этикете и со всеми обращался, как с равными. Это беспокоило Нари, но Аркониэль посоветовал ей не вмешиваться. Достоинства Ки делали его прекрасным компаньоном для принца, и Тобин был наконец — по крайней мере по большей части — счастлив.
Случаи странного предвидения им будущего остались в прошлом, и с помощью Лхел ему удалось достичь некоторого взаимопонимания с Братом. Призрак вел себя теперь так спокойно, что Нари в шутку жаловалась, будто скучает по его проделкам. Аркониэль спросил однажды Лхел, не может ли случиться так, что дух найдет наконец успокоение, но ведьма покачала головой и ответила:
— Нет, да тебе и не следовало бы этого желать. Если Тобин и вспоминал иногда об обстоятельствах смерти своей матери, он никогда об этом не говорил. Единственным указанием на его чувства было то, с каким отвращением он смотрел на башню.
Жизнь юного принца омрачало лишь продолжающееся отсутствие отца и то, что Риус не разрешил сыну присоединиться к войску в Майсене.
Со времени визита Ахры в замок мальчики болезненно переживали то, что их ровесники уже участвуют в войне. Заверения Аркониэля, что ни один подросток царского рода, даже сам наследный принц, не участвует в сражениях до совершеннолетия, ничуть не успокаивали раненую гордость Тобина. Весь этот год по крайней мере раз в месяц мальчики примеряли оставленную Риусом кольчугу и клялись, что она им почти впору, хотя на самом деле из кольчужных рукавов еще не выглядывали даже кончики пальцев. Тобин и его оруженосец так прилежно тренировались в фехтовании, что поварихе на всю зиму хватило растопки — обломков их деревянных мечей.
Тобин вовсю пользовался так трудно давшимся ему умением писать и каждый раз отправлял с гонцом целую пачку писем отцу. Риус отвечал на них менее регулярно, никогда даже не упоминая о постоянных мольбах сына позволить ему присоединиться к армии. Впрочем, кузнеца в замок он все же прислал, и тот снял мерки с мальчиков, через месяц оба они получили настоящие мечи и начали упражняться с ними.
В остальном жизнь в замке шла как обычно, хотя однажды Аркониэль подслушал разговор Тобина и Ки о том, далеко ли до Эро и что им говорить, если кто-то по дороге поинтересуется целью их путешествия. На следующую же ночь он незаметно начертил на каждом из спящих мальчиков магический символ на случай, если ему придется разыскивать беглецов.
Тобин и Ки все-таки не убежали, но на протяжении всего долгого жаркого лета постоянно ворчали, беспокоились и говорили только о войне и об Эро.
На самом деле Ки бывал в столице всего несколько раз, но многократно пересказывал Тобину подробности каждого визита. Сидя вечерами у пыльного игрушечного города, Ки показывал на разные здания, и каждый раз в воображении Тобина возникала новая нарисованная Ки картина.
— Где-то здесь проходит улица Ювелиров, на которой расположен храм, — говорил Ки. — Помнишь, я тебе рассказывал о драконе, нарисованном там на стене?
Тобин подробно расспрашивал своего оруженосца о торговле ауренфэйскими лошадьми на Конском рынке и снова и снова заставлял Ки описывать корабли с разноцветными парусами и флагами в гавани.
Однако когда дело доходило до Дворцового Кольца, роли менялись: Ки никогда там не бывал, а Тобин, хоть и мог полагаться только на рассказы отца и Аркониэля, запомнил все подробности. Он также просвещал друга насчет царской семьи, выстраивая на крыше дворца маленькие фигурки цариц и царей.
Днем мальчики бродили по лесу, одетые лишь в короткие льняные килты. Обычно бывало слишком жарко, чтобы надевать что-либо еще. Даже Аркониэль перенял у них эту моду и терпеливо сносил насмешки над своим белокожим волосатым телом.
Лхел тоже из-за жары почти ничего на себя не надевала. Тобин был поражен, когда в первый раз увидел ее между деревьев в короткой легкой рубашке. Ему случалось видеть почти обнаженной Нари, когда та переодевалась или мылась, но других женщин без одежды он не видел. Если Нари была белотелой и пухлой, с маленькими грудями, то Лхел оказалась совсем иной. Она была загорелой с ног до головы, ее тело выглядело таким же сильным, как у мужчины, но вовсе не плоским и угловатым. Ее груди напоминали большие спелые плоды, они колыхались при каждом ее движении. Бедра Лхел были широкими и округлыми, талия — тонкой. Руки и ноги Лхел, как всегда, покрывала грязь, но в остальном ее тело казалось совершенно чистым, как будто женщина только что выкупалась. Тобину захотелось коснуться ее плеча — просто чтобы узнать, какова Лхел на ощупь, — но одна мысль об этом заставила его покраснеть.
Он заметил, что и Ки покраснел тоже, хотя и не выглядел особенно смущенным. Впрочем, оба они скоро привыкли к виду Лхел, Тобин, правда, продолжал гадать, что скрывается под короткой рубашкой. Ки говорил, что женская нижняя часть совсем не похожа на мужскую. Иногда Тобин ловил на себе взгляд Лхел, которая, казалось, читала его мысли, тогда он поспешно отводил глаза и краснел еще отчаяннее.
Глава 33
— Уж не думаешь ли ты, что принцу Корину приходится наполнять котел для стирки во дворце?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136