Ник мог сказать такое: он был единственным человеком в мире, которому Джуд полностью доверял.
— Ты стал часто звонить мне по ночам. И когда звонишь, ты, как правило, пьяный и сильно взбудораженный. Тебя что-то гнетет.
— И в этом нет ничего удивительного, — засмеялся Джуд. — Живу-то я в Лос-Анджелесе!
— Где бы ты ни жил — дело дрянь. Ты разлагаешься изнутри.
— У меня все схвачено.
— Судя по всему, ты потерял контроль над самим собой. То, чем ты занимаешься, отвратительно.
— Раньше на это ты никогда не жаловался, — усмехнулся Джуд. — Тебе ведь нравится продукт.
— Нравился. И это мой грех, — вздохнул Ник и посмотрел Джуду прямо в глаза. — Больше я не принимаю кокаин.
— Ты стал верить в Бога?
— Нет. — Ник покачал головой. — Кокаин — вещь будоражащая. Но самое страшное в ней для меня то, что, приняв щепотку кокаина, я вдруг начинаю относиться с симпатией к жуликам, коррумпированным политикам, убийцам — ко всем тем, кого я ненавижу и с кем боролся всю свою жизнь.
— Как и я, — выдохнул Джуд.
Ник долго молчал, а потом сказал:
— Я не знаю в деталях того, чем ты здесь занимаешься. Как я считаю, я должен безоговорочно верить своему другу. Но это не значит, что мне нравится твоя нынешняя жизнь.
— И что же теперь будем делать? — спросил Джуд.
— Не знаю. Но тебе известно, где меня найти. Я всегда приду на помощь.
Они расстались друзьями. Договорились не терять друг друга из вида. Ник порывался оплатить ресторанный счет.
С тех пор Джуд, пока не стал отъявленным пьяницей, звонил Нику раз в месяц. Да и то только в дневное время.
* * *
Вечером в один из вторников ноября 1981 года Джуд и Лорри сидели в гостиной своего роскошного дома у телевизора. Лорри прикурила еще одну сигарету.
— Ты слишком много куришь, — сказал Джуд.
— А что мне еще остается делать?
— У тебя какие-то проблемы?
Она усмехнулась.
— А мне вот не смешно! — закричал Джуд. — Ты зажралась. Миллионы женщин живут значительно хуже тебя. Многие из твоих подруг торгуют собой.
— Ты выяснил их имена?
— Мне не надо их выяснять. Мне их дали!
— Ах да, я забыла, кем ты был раньше.
— Ты не знаешь, кем я был раньше!
— Правда? — Она засмеялась. — Разве не я выслушивала твои пьяные рассказы об этом?
— Думаю, это была моя огромная ошибка.
— Но ты ее уже сделал. — Она насыпала на игральную карту кокаин и втянула его внутрь сразу двумя ноздрями.
— Ты — трахнутая стерва, — сказал Джуд.
— Мы уже давно не трахаемся, — усмехнулась она.
— Я-то уж точно, — заметил он.
— И ты еще пудришь мне мозги! Рассказывай об этом той стерве, с которой ты прошлый раз развлекался прямо на песке. Впрочем, я не в обиде. Мне же легче... Что же касается моих любовных утех, — она отвернулась, — то твои люди подойти ко мне боятся. Они могут меня убить, но подойти ко мне боятся.
Лорри встала и подошла к окну. Солнце садилось прямо в океан. Небо было багрово-красным.
— Почему мы живем... вот так? — спросила она.
— А тебе снова захотелось вернуться в Небраску? Или в парикмахерскую, обзванивать клиентов и получать два доллара на чай?
— Мне... — Она покачала головой и заплакала. — Мне... мне хотелось бы родить ребенка... Но ты сказал, что не время. Ты сказал, что ребенок может родиться больным... наркоманом. Ты сказал, что тебя беспокоит это.
— Меня бы беспокоило только одно: чей это ребенок?
Она подошла к нему. У нее были мокрые от слез щеки, но в глазах ее была ярость.
— У тебя свои тайны, у меня — свои!
— Я делал все это для нас двоих! — закричал он. — Но были и другие причины, о которых ты и не догадываешься!
— Это все ложь! — бросила она ему. — Поздравляю. Ты великолепен! Ты победил меня! И весь мир!
— Чего же ты хочешь?
— Я? — Она обвела взглядом гостиную. — Хочу уехать. Хочу кокаина.
Она медленно улыбнулась и наклонилась над ним. Ее волосы коснулись его лица. У нее было по-прежнему молодое красивое тело.
— Тебе же, дорогой, — сказала она, — я налью виски.
Джуд швырнул Лорри ключи от своего кабинета, где он прятал кокаин.
На «порше» он помчался через весь город. Дважды он останавливался, чтобы выпить.
На почте, где у него был тайный абонентский ящик, клиентов не было. В его ящике лежало письмо.
Как только Джуд вскрыл конверт, он понял: случилось что-то неладное.
В конверте было два листа бумаги. Первый представлял собой копию отпечатанного на обычной машинке через копирку указания. Раньше копии ему никогда не присылали. Это могло означать только одно: служба генерала перестала быть автономной. Оригинал указания находился, видимо, у более высокого начальства.
Встав у стола посреди почтового отделения, Джуд расшифровал первое послание:
«Санкция отменяется с 20.12.81».
«Месяц, они дали мне всего один месяц», — подумал Джуд.
Его новые хозяева требовали:
«Выйти из дела чисто. Подготовьте отчет о всей проделанной работе. Назовите имущество. Перечислите выполненные цели операции, а также участвовавший в ней персонал. Вам будет назначена личная встреча для подробного доклада».
«Да, случилось что-то из ряда вон выходящее», — подумал Джуд и развернул второй лист бумаги. На нем было выведено от руки печатными буквами:
«ПОМНИТЕ О МОНТЕРАСТЕЛЛИ».
«Меня накрыли! — подумал Джуд. А потом сам себя поправил: Меня разоблачили!»
Он явно стал помехой. Для прежнего генерала. Или для его нового начальника. Правила игры изменились.
«Они оставили себе оригинал указания, чтобы прикрыть собственный зад».
«Перечислите участвовавший в операции персонал...» Они предлагают мне сдать своих людей — Уэндера, Мэри и других. Полицейские сразу же упекут их куда подальше.
Мне предлагают все разом прихлопнуть. И снова превратиться в «собирателя дерьма»!
«Санкция отменяется». Если я не подчинюсь, полицейские, которые раньше остерегались ко мне подходить, сборщики налогов, которым раньше рекомендовали оставить меня в покое, сразу же откроют на меня охоту. И мои фотографии с подписью «Разыскивается» появятся везде, в том числе и на стенах этой почты.
Если же длинные руки закона меня не достанут, то... «Помните о Монтерастелли».
Это также означало, что Джуд должен держать язык за зубами. В случае чего. Сами они должны оказаться вне подозрений. Иначе — смерть!
Кто-то из них очень боится возможных разоблачений. Касающихся не только этих дел с наркотиками, но и других. Из прошлого. Так что никаких «иначе». Меня всегда и везде будет подстерегать смерть. Такова участь «обормота», «придурка», «собирателя дерьма».
— Опять ничего не получилось! У меня опять ничего не вышло! — закричал Джуд. Его крик отозвался эхом в пустом почтовом отделении с зелеными стенами и латунными абонентскими ящиками.
По дороге домой он останавливался пять раз, чтобы выпить. Добравшись через два часа до своей виллы, он приказал бодрствовавшему телохранителю-корейцу собираться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120
— Ты стал часто звонить мне по ночам. И когда звонишь, ты, как правило, пьяный и сильно взбудораженный. Тебя что-то гнетет.
— И в этом нет ничего удивительного, — засмеялся Джуд. — Живу-то я в Лос-Анджелесе!
— Где бы ты ни жил — дело дрянь. Ты разлагаешься изнутри.
— У меня все схвачено.
— Судя по всему, ты потерял контроль над самим собой. То, чем ты занимаешься, отвратительно.
— Раньше на это ты никогда не жаловался, — усмехнулся Джуд. — Тебе ведь нравится продукт.
— Нравился. И это мой грех, — вздохнул Ник и посмотрел Джуду прямо в глаза. — Больше я не принимаю кокаин.
— Ты стал верить в Бога?
— Нет. — Ник покачал головой. — Кокаин — вещь будоражащая. Но самое страшное в ней для меня то, что, приняв щепотку кокаина, я вдруг начинаю относиться с симпатией к жуликам, коррумпированным политикам, убийцам — ко всем тем, кого я ненавижу и с кем боролся всю свою жизнь.
— Как и я, — выдохнул Джуд.
Ник долго молчал, а потом сказал:
— Я не знаю в деталях того, чем ты здесь занимаешься. Как я считаю, я должен безоговорочно верить своему другу. Но это не значит, что мне нравится твоя нынешняя жизнь.
— И что же теперь будем делать? — спросил Джуд.
— Не знаю. Но тебе известно, где меня найти. Я всегда приду на помощь.
Они расстались друзьями. Договорились не терять друг друга из вида. Ник порывался оплатить ресторанный счет.
С тех пор Джуд, пока не стал отъявленным пьяницей, звонил Нику раз в месяц. Да и то только в дневное время.
* * *
Вечером в один из вторников ноября 1981 года Джуд и Лорри сидели в гостиной своего роскошного дома у телевизора. Лорри прикурила еще одну сигарету.
— Ты слишком много куришь, — сказал Джуд.
— А что мне еще остается делать?
— У тебя какие-то проблемы?
Она усмехнулась.
— А мне вот не смешно! — закричал Джуд. — Ты зажралась. Миллионы женщин живут значительно хуже тебя. Многие из твоих подруг торгуют собой.
— Ты выяснил их имена?
— Мне не надо их выяснять. Мне их дали!
— Ах да, я забыла, кем ты был раньше.
— Ты не знаешь, кем я был раньше!
— Правда? — Она засмеялась. — Разве не я выслушивала твои пьяные рассказы об этом?
— Думаю, это была моя огромная ошибка.
— Но ты ее уже сделал. — Она насыпала на игральную карту кокаин и втянула его внутрь сразу двумя ноздрями.
— Ты — трахнутая стерва, — сказал Джуд.
— Мы уже давно не трахаемся, — усмехнулась она.
— Я-то уж точно, — заметил он.
— И ты еще пудришь мне мозги! Рассказывай об этом той стерве, с которой ты прошлый раз развлекался прямо на песке. Впрочем, я не в обиде. Мне же легче... Что же касается моих любовных утех, — она отвернулась, — то твои люди подойти ко мне боятся. Они могут меня убить, но подойти ко мне боятся.
Лорри встала и подошла к окну. Солнце садилось прямо в океан. Небо было багрово-красным.
— Почему мы живем... вот так? — спросила она.
— А тебе снова захотелось вернуться в Небраску? Или в парикмахерскую, обзванивать клиентов и получать два доллара на чай?
— Мне... — Она покачала головой и заплакала. — Мне... мне хотелось бы родить ребенка... Но ты сказал, что не время. Ты сказал, что ребенок может родиться больным... наркоманом. Ты сказал, что тебя беспокоит это.
— Меня бы беспокоило только одно: чей это ребенок?
Она подошла к нему. У нее были мокрые от слез щеки, но в глазах ее была ярость.
— У тебя свои тайны, у меня — свои!
— Я делал все это для нас двоих! — закричал он. — Но были и другие причины, о которых ты и не догадываешься!
— Это все ложь! — бросила она ему. — Поздравляю. Ты великолепен! Ты победил меня! И весь мир!
— Чего же ты хочешь?
— Я? — Она обвела взглядом гостиную. — Хочу уехать. Хочу кокаина.
Она медленно улыбнулась и наклонилась над ним. Ее волосы коснулись его лица. У нее было по-прежнему молодое красивое тело.
— Тебе же, дорогой, — сказала она, — я налью виски.
Джуд швырнул Лорри ключи от своего кабинета, где он прятал кокаин.
На «порше» он помчался через весь город. Дважды он останавливался, чтобы выпить.
На почте, где у него был тайный абонентский ящик, клиентов не было. В его ящике лежало письмо.
Как только Джуд вскрыл конверт, он понял: случилось что-то неладное.
В конверте было два листа бумаги. Первый представлял собой копию отпечатанного на обычной машинке через копирку указания. Раньше копии ему никогда не присылали. Это могло означать только одно: служба генерала перестала быть автономной. Оригинал указания находился, видимо, у более высокого начальства.
Встав у стола посреди почтового отделения, Джуд расшифровал первое послание:
«Санкция отменяется с 20.12.81».
«Месяц, они дали мне всего один месяц», — подумал Джуд.
Его новые хозяева требовали:
«Выйти из дела чисто. Подготовьте отчет о всей проделанной работе. Назовите имущество. Перечислите выполненные цели операции, а также участвовавший в ней персонал. Вам будет назначена личная встреча для подробного доклада».
«Да, случилось что-то из ряда вон выходящее», — подумал Джуд и развернул второй лист бумаги. На нем было выведено от руки печатными буквами:
«ПОМНИТЕ О МОНТЕРАСТЕЛЛИ».
«Меня накрыли! — подумал Джуд. А потом сам себя поправил: Меня разоблачили!»
Он явно стал помехой. Для прежнего генерала. Или для его нового начальника. Правила игры изменились.
«Они оставили себе оригинал указания, чтобы прикрыть собственный зад».
«Перечислите участвовавший в операции персонал...» Они предлагают мне сдать своих людей — Уэндера, Мэри и других. Полицейские сразу же упекут их куда подальше.
Мне предлагают все разом прихлопнуть. И снова превратиться в «собирателя дерьма»!
«Санкция отменяется». Если я не подчинюсь, полицейские, которые раньше остерегались ко мне подходить, сборщики налогов, которым раньше рекомендовали оставить меня в покое, сразу же откроют на меня охоту. И мои фотографии с подписью «Разыскивается» появятся везде, в том числе и на стенах этой почты.
Если же длинные руки закона меня не достанут, то... «Помните о Монтерастелли».
Это также означало, что Джуд должен держать язык за зубами. В случае чего. Сами они должны оказаться вне подозрений. Иначе — смерть!
Кто-то из них очень боится возможных разоблачений. Касающихся не только этих дел с наркотиками, но и других. Из прошлого. Так что никаких «иначе». Меня всегда и везде будет подстерегать смерть. Такова участь «обормота», «придурка», «собирателя дерьма».
— Опять ничего не получилось! У меня опять ничего не вышло! — закричал Джуд. Его крик отозвался эхом в пустом почтовом отделении с зелеными стенами и латунными абонентскими ящиками.
По дороге домой он останавливался пять раз, чтобы выпить. Добравшись через два часа до своей виллы, он приказал бодрствовавшему телохранителю-корейцу собираться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120