Большая часть произведений этого сборника писалась в Ленинграде, где поэт пробыл около трех месяцев в конце 1929 года. Это обстоятельство в значительной степени определило многие идеи и образы книги. Ленинград — город замечательных исторических традиций, колыбель революции — произвел неизгладимое впечатление на Чаренца, и в «Эпическом рассвете» есть немало строк, рожденных раздумьями поэта при знакомстве с героическим городом. Слово Чаренца становится особенно метким и выразительным, эпическое начало его поэзии проявляется с исключительной силой, когда он обращается к своей излюбленной теме — теме великого Октября, теме Ленина. Ей посвящены лучшие вещи сборника — «Отрывки из ненаписанной поэмы», «Чугунный человек», «25—26 октября 1917 года», «Похоронный марш» и др. «Октябрьские места» в этих произведениях — не декоративный элемент или пассивный фон, они вырастают в грандиозную арену великих сражений, исторических битв, рождая в душе поэта сложную гамму переживаний.
Большое место в «Эпическом рассвете» занимают вопросы поэтического творчества, идейного содержания искусства, его народности, проблемы социалистической эстетики. Чаренц требовал от художника слова жизненной правды, глубокого проникновения в действительность, понимания всей сложности ее развития. Особенно гневно обрушивался он на тех, кто пытался во вести в непререкаемую догму обескровленные стандарты, кто подменял живое многообразие жизни и борьбы советского народа готовыми схемами.
В книге «Эпический рассвет» содержится развернутая эстетическая программа поэта, стремившегося осмыслить задачи советского художника на новом этапе жизни страны.
В таких стихотворениях, как «Песнь борьбы», «Я больше не тот», «Послание из Еревана другу-поэту», «Послание Аксель Бакунцу, написанное из Ленинграда», «Раздумье», «Музе», «Моему читателю» и др., встает мужественный образ писателя-борца, который смело вторгается в жизнь, говорит от лица эпохи и голосом народа. Художник должен самоотверженно служить народу, родной стране — в этом его высшее призвание.
В 1933 году вышел последний сборник поэта — «Книга пути».
Не все здесь равноценно. Рядом с поэмами и стихотворениями, продиктованными живыми впечатлениями от социалистического строительства, навеянными воспоминаниями о гражданской войне, раздумьями об искусстве, в сборнике помещены произведения («Давид Сасунский», «По дорогам истории», «Видение смерти»), идейная концепция которых вызывает серьезные возражения. Но в таких поэмах, как «К горе Масису», «Бронепоезд «Вардан Зоравар», «Хвала винограду, вину и изящному искусству», «Сеятели общинных полей», в стихах разделов «Искусство поэзии», «Книга познаний», «Гимн и советы», «Разные стихотворения и переводы», проявились лучшие черты таланта Чаренца.
Одна из особенностей зрелой поэзии Чаренца вообще и «Книги пути» в частности состоит в том, что в ней сняты противоречия между личным, лирическим «интересом» поэта и сферой больших, общественных переживаний и стремлений. Откровенный, задушевный рассказ Чаренца о себе отражает, как правило, закономерности жизни целого поколения; эпическое повествование об историческом или революционном прошлом согрето горячим чувством поэта. «Книга пути» — это книга о пути, пройденном народом и поэтом, книга о борьбе и о труде, об истории и о современности. Большие, извечные проблемы искусства Чаренц решает подчас с полемическим пафосом, в споре со своими литературными оппонентами, но всегда ярко и самобытно.
Жизнь Егише Чаренца трагически оборвалась в ноябре 1937 рода. Остались неосуществленными многие творческие замыслы Чаренца. Он собирался завершить поэму о великом армянском композиторе Комитасе, написать о легендарном Ара Прекрасном и армянском историке V века Мовсесе Хоренаци, а затем — это была его заветная, большая мечта — создать монументальное произведение о великом Октябре, о рождении новой эры в истории человечества. Но
и то, что успел он написать, составляет неотъемлемую часть богатейшей сокровищницы литератур народов нашей Родины. В этой сокровищнице свое достойное место занимает также сатирический роман Чаренца «Страна Наири».
Роман писался в 1922—1925 гг. В это время в армянской литературе широкое распространение получает сатира: Дереник Демирчян пишет сказку-сатиру «Храбрый Назар», Александр Ширванзаде выступает с комедией «Кум Моргана», Аксель Бакунц издает сатирический роман «Овнатан Марч», Лер Камсар выпускает книгу фельетонов «Национальная азбука». В сатирическом жанре пробуют свои силы писатели Гурген Маари, Ваан Тотовенц и др. На страницах газет и журналов прочно завоевывают место басня и эпиграмма, политический памфлет и пародия.
В романе «Страна Наири» Чаренц с большой художественной силой изобразил политическое банкротство буржуазных националистов, прикрывавшихся «революционной», «патриотической» фразой, а на деле толкавших народ к гибели. «Страна Наири» тотчас же обратила на себя внимание читателей, а после выхода русского издания книги (1925) о ней заговорила всесоюзная критика. «Русскому читателю к роману Егише Чаренца нужно подойти со вниманием и терпеньем,— писала Мариэтта Шагинян,— он может быть отпугнут первыми страницами. Ему может показаться провинциальным и недостаточно обоснованным обильный нарочитыми подчеркиваниями, многоточиями, лирическими восклицаниями язык этой повести или, по определению автора, «романа, похожего на поэму». В самом определении дан руководящий намек. Перед нами вещь, созданная в гоголевском ритме,— если не поэма, то во всяком случае эпос, имеющий исключительное художественное значение для армянской литературы». Внимание и терпенье, которыми призывала вооружиться русских читателей Мариэтта Шагинян, в равной степени были необходимы и армянскому читателю. Трудно назвать эту книгу романом, если понимать под этим термином большое художественное полотно с четкими сюжетными линиями, с определенной стройной композицией, с тщательно выписанными человеческими характерами. Это и не поэма, хотя признаки последней (особенно если вспомнить, скажем, «Мертвые души» Гоголя) несомненно в «Стране Наири» есть.
Конечно же, права Мариэтта Шагинян, назвавшая книгу Чаренца — эпосом, эпосом города Карса в трех циклах. Мы хотели бы лишь уточнить это определение: «Страна Наири» сатирический эпос, обобщающая художественная хроника истории старой и новой Наири, старых и новых наирян, беспощадная сатира, направленная против
«национального романтизма» в его конкретном, армянском проявлении на рубеже великих исторических свершений.
«Сколько, сколько раз я спрашивал себя — что же такое, наконец, Наири?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
Большое место в «Эпическом рассвете» занимают вопросы поэтического творчества, идейного содержания искусства, его народности, проблемы социалистической эстетики. Чаренц требовал от художника слова жизненной правды, глубокого проникновения в действительность, понимания всей сложности ее развития. Особенно гневно обрушивался он на тех, кто пытался во вести в непререкаемую догму обескровленные стандарты, кто подменял живое многообразие жизни и борьбы советского народа готовыми схемами.
В книге «Эпический рассвет» содержится развернутая эстетическая программа поэта, стремившегося осмыслить задачи советского художника на новом этапе жизни страны.
В таких стихотворениях, как «Песнь борьбы», «Я больше не тот», «Послание из Еревана другу-поэту», «Послание Аксель Бакунцу, написанное из Ленинграда», «Раздумье», «Музе», «Моему читателю» и др., встает мужественный образ писателя-борца, который смело вторгается в жизнь, говорит от лица эпохи и голосом народа. Художник должен самоотверженно служить народу, родной стране — в этом его высшее призвание.
В 1933 году вышел последний сборник поэта — «Книга пути».
Не все здесь равноценно. Рядом с поэмами и стихотворениями, продиктованными живыми впечатлениями от социалистического строительства, навеянными воспоминаниями о гражданской войне, раздумьями об искусстве, в сборнике помещены произведения («Давид Сасунский», «По дорогам истории», «Видение смерти»), идейная концепция которых вызывает серьезные возражения. Но в таких поэмах, как «К горе Масису», «Бронепоезд «Вардан Зоравар», «Хвала винограду, вину и изящному искусству», «Сеятели общинных полей», в стихах разделов «Искусство поэзии», «Книга познаний», «Гимн и советы», «Разные стихотворения и переводы», проявились лучшие черты таланта Чаренца.
Одна из особенностей зрелой поэзии Чаренца вообще и «Книги пути» в частности состоит в том, что в ней сняты противоречия между личным, лирическим «интересом» поэта и сферой больших, общественных переживаний и стремлений. Откровенный, задушевный рассказ Чаренца о себе отражает, как правило, закономерности жизни целого поколения; эпическое повествование об историческом или революционном прошлом согрето горячим чувством поэта. «Книга пути» — это книга о пути, пройденном народом и поэтом, книга о борьбе и о труде, об истории и о современности. Большие, извечные проблемы искусства Чаренц решает подчас с полемическим пафосом, в споре со своими литературными оппонентами, но всегда ярко и самобытно.
Жизнь Егише Чаренца трагически оборвалась в ноябре 1937 рода. Остались неосуществленными многие творческие замыслы Чаренца. Он собирался завершить поэму о великом армянском композиторе Комитасе, написать о легендарном Ара Прекрасном и армянском историке V века Мовсесе Хоренаци, а затем — это была его заветная, большая мечта — создать монументальное произведение о великом Октябре, о рождении новой эры в истории человечества. Но
и то, что успел он написать, составляет неотъемлемую часть богатейшей сокровищницы литератур народов нашей Родины. В этой сокровищнице свое достойное место занимает также сатирический роман Чаренца «Страна Наири».
Роман писался в 1922—1925 гг. В это время в армянской литературе широкое распространение получает сатира: Дереник Демирчян пишет сказку-сатиру «Храбрый Назар», Александр Ширванзаде выступает с комедией «Кум Моргана», Аксель Бакунц издает сатирический роман «Овнатан Марч», Лер Камсар выпускает книгу фельетонов «Национальная азбука». В сатирическом жанре пробуют свои силы писатели Гурген Маари, Ваан Тотовенц и др. На страницах газет и журналов прочно завоевывают место басня и эпиграмма, политический памфлет и пародия.
В романе «Страна Наири» Чаренц с большой художественной силой изобразил политическое банкротство буржуазных националистов, прикрывавшихся «революционной», «патриотической» фразой, а на деле толкавших народ к гибели. «Страна Наири» тотчас же обратила на себя внимание читателей, а после выхода русского издания книги (1925) о ней заговорила всесоюзная критика. «Русскому читателю к роману Егише Чаренца нужно подойти со вниманием и терпеньем,— писала Мариэтта Шагинян,— он может быть отпугнут первыми страницами. Ему может показаться провинциальным и недостаточно обоснованным обильный нарочитыми подчеркиваниями, многоточиями, лирическими восклицаниями язык этой повести или, по определению автора, «романа, похожего на поэму». В самом определении дан руководящий намек. Перед нами вещь, созданная в гоголевском ритме,— если не поэма, то во всяком случае эпос, имеющий исключительное художественное значение для армянской литературы». Внимание и терпенье, которыми призывала вооружиться русских читателей Мариэтта Шагинян, в равной степени были необходимы и армянскому читателю. Трудно назвать эту книгу романом, если понимать под этим термином большое художественное полотно с четкими сюжетными линиями, с определенной стройной композицией, с тщательно выписанными человеческими характерами. Это и не поэма, хотя признаки последней (особенно если вспомнить, скажем, «Мертвые души» Гоголя) несомненно в «Стране Наири» есть.
Конечно же, права Мариэтта Шагинян, назвавшая книгу Чаренца — эпосом, эпосом города Карса в трех циклах. Мы хотели бы лишь уточнить это определение: «Страна Наири» сатирический эпос, обобщающая художественная хроника истории старой и новой Наири, старых и новых наирян, беспощадная сатира, направленная против
«национального романтизма» в его конкретном, армянском проявлении на рубеже великих исторических свершений.
«Сколько, сколько раз я спрашивал себя — что же такое, наконец, Наири?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23