ТВОРЧЕСТВО

ПОЗНАНИЕ

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  AZ

 

Хозяин дома настаивал, чтобы в
комнате не зажигали свет. Он был уверен, что свет будет виден издалека и
спугнет визитера. Он говорил почти шепотом и нервничал, как режиссер перед
ответственной премьерой, давая последние указания по мизансценам. Он
расположил нас вдоль стены, где находилось зеркало, чтобы нас не могли сразу
заметить, входя в комнату через потайную дверь. В его суете было что-то
невыразимо комическое, эта склонность к мелодраматическим эффектам начинала
меня раздражать - пожалуй. я впервые ощутил, что мое отношение к Арне
Краг-Андерсену уже изменилось.
Я сел в дальнем от окошка углу и позаботился о том, чтобы рядом со мной
оказалась Моника. В темноте я нашел ее руку и замер. Медленно, осторожно она
прильнула ко мне, в этом ответном движении мне почудилась такая нежность,
такое безграничное доверие, что от блаженства я чуть не растаял.
Дождь прекратился, ночное небо постепенно прояснилось, между черными
быстрыми тучами то и дело проглядывал месяц. От этого бледного света в
комнате становилось то светлей, то темней; я смотрел на огромные капитанские
сапоги, снова стоявшие на прежнем месте в противоположном углу у окна. После
того, что случилось во время дежурства Йерна, эти сапоги вызывали у меня
неприятное чувство. Я, разумеется, знал теперь, что с ними не связано ничего
таинственного и загадочного, но все равно.
- Ну что, Краг-Андерсен, как вы считаете, долго нам ждать? - раздался
довольно громкий шепот инспектора.
Светящийся циферблат на руке Арне мелькнул и завис в темноте.
- Максимум два часа. Конечно, нет стопроцентной гарантии, что он явится
сегодня, но мне почему-то кажется, он должен прийти. Я думаю, нам надо
продержаться до рассвета. Если кому-то нужно подкрепиться, имейте в виду: у
меня с собой фляжечка с виски.
- А что будем делать, если он придет? - прошептал Танкред. - Если конечно
он не из телеплазмы.
Арне, судя по звукам, проверил магазин своего револьвера, потом ответил:
- Как только услышим его за стеной, во-первых, затихнем. Едва он войдет,
я включаю фонарь. Серенсен, вот вам револьвер, вы его берите на мушку и
попросите не дергаться и вести себя благоразумно. Если он не захочет
подчиниться, нам придется его хватать. Я имею в виду мужчин, а дамы будут
зрителями.
- Эх, надо было мне взять наручники... - вздохнул Серенсен. - Но кто ж
мог знать!
- Ничего! - шепнул Арне. - У меня припасен канат на этот случай. Хватит с
него и каната.
Последовала длинная пауза. Все сидели, прислонившись к стене, и
внимательно слушали. Часы у меня на руке тикали тихо и медленно. Мне
хотелось прижаться лицом к руке Моники, но я старательно отвлекал себя от
этого навязчивого желания, пытаясь считать ее пульс. Он сливался с моим, а
моя собственная кровь начинала стучать в висках так, что я не слышал часов.
Я вздохнул.
Карстен - он сидел рядом с Моникой, с противоположной от меня стороны -
зашевелился и прошептал:
- Арне, давай сюда фляжку. Я работал сегодня, сейчас усну.
Появившаяся из противоположного угла фляжка внесла оживление на нашем
фланге: сначала Танкред, расположившийся почти у самого зеркала, потом Эбба
сделали по глотку, затем фляга перешла к Карстену и чуть задержалась, потом
я принял ее из рук Моники. Мы отправили виски на тот конец и снова затихли.
То и дело в окно бился ветер, в трубе гудело, словно в старом органе. Так
прошло больше часа. Ожидание начинало действовать мне на нервы. Я так
напряженно прислушивался, что, наконец, вполне созрел для галлюцинаций.
Когда долго прислушиваешься, надо на что-то смотреть. Я смотрел на
капитанские сапоги. Вдруг мне стало казаться, будто они оживают. Мне пришла
в голову дурацкая мысль: что, если здесь, в комнате, сейчас произойдет нечто
странное, непонятное? Вот сейчас сапоги зашевелятся и пойдут?
Стоп, Пауль Рикерт! Не хватает еще полупьяного бреда. Все было тихо.
Моника теснее прижалась ко мне, ее голова лежала у меня на плече, она
засыпала, если уже не спала. Я слегка повернул голову и вдохнул нежный
аромат ее волос. Ее близость опьяняла, но я вдруг подумал: почему это
страстное, неудержимое влечение вспыхивает именно в темноте и как будто
боится дневного света? Почему у меня не хватает мужества просто сказать:
"Я люблю тебя, будь моей, разорви все другие связи"... Да потому, если уж
быть до конца откровенным, что на Монике, в таком случае, надо жениться -
вот что! А я, как возможная партия, пожалуй, похуже, чем Арне. Кто я? Вечный
студент с родительскими деньгами, мальчик на побегушках при Краг-Андерсене,
обыкновенный повеса, хотя мне уже скоро тридцать.
Я резко пошевельнулся и покрепче сжал руку Моники, чтобы она проснулась.
Я посмотрел на часы. Было без четверти два. Инспектор рядом с Арне
заворочался и прошептал:
- Боюсь, нам сегодня ничего не выудить.
- Тс-с! - зашипела Эбба. - Вы разве не слышали?
Все затаили дыхание. Я прижал ухо к стене: да, в самом деле, какое-то
шевеленье! Это не ветер, не мышиная возня - звуки приближались, и я вспомнил
рассказ Танкреда: было похоже на чьи-то шаги в мокрых сапогах.
Мы напряженно прислушивались. Я увидел силуэт Арне: он отделился от стены
и сел прямо, наверно, держа наготове фонарь. Сердце у меня оглушительно
колотилось, я напрягал затекшие ноги. Вот сейчас, через мгновение, откроется
эта нелепая дверь, и войдет - кто? Непроизвольно я обнял Монику за плечи и
как только почувствовал, что она дрожит, сразу же сам успокоился.
Непостижимо, откуда берутся силы, если рядом другой человек, более слабый?
Наш гость, вероятно, добрался до самого порога. Шаги стихли, и стало
слышно, как нажимают дверную ручку. Казалось, прошла целая вечность, пока
открывалась зеркальная дверь, из нее потянуло холодом и сыростью. И,
наконец, показалась фигура человека в длинном шуршащем плаще. Он вошел и
двинулся к кровати.
В этот момент вспыхнул луч фонаря. Инспектор вскочил, в его руке блеснул
револьвер.
- Стоять! Руки на голову!
Человек обернулся, мы увидели большое бородатое лицо с искаженными
паническим страхом чертами.
Это был Эйвинд Дорум. Его прорезиненный морской балахон жалобно
всхлипнул, когда Дорум поднял огромные ручищи и послушно опустил себе на
голову, словно сокрушаясь о своей незадачливой судьбе. Желтые глаза
беспомощно заморгали в ярком свете.
Тем не менее в следующую секунду он вдруг предпринял отчаянную попытку
улизнуть, зияющий черный провал за зеркалом был совсем рядом. Сёренсен и
Танкред бросились с двух сторон ему наперерез, мы с Йерном тоже вскочили и
попытались помочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58