Наконец, Анн ослабил хватку.
– В таком случае оставайтесь при мне – коль скоро только так я могу быть уверен, что вы не наделаете глупостей… Дайте мне несколько минут, чтобы подумать.
Растирая себе запястье, Альенора бросила на него благодарный взгляд. Она отошла подальше, на другую сторону дороги, в поле, и села в траву под деревом.
Анн вернулся к кресту. Взгляд его снова стал рассеянно блуждать по окрестностям. До чего же ограничен человеческий ум! Как поскупился Господь Бог, наделяя людей воображением! Думаешь, что упал на самое дно, думаешь, что хуже не бывает, ан нет! Всегда может оказаться еще хуже…
Вдалеке, в долине, рядом с замком, Анн с трудом различил зеленые фигурки людей. Может, это благородные всадники и всадницы, разодетые в свои майские наряды? Да, наверняка так оно и есть! Он и сам был таким ровно год назад, а теперь – всего лишь убогий паломник.
И даже того меньше! У всякого паломника есть имя, семья, собственная история. А у него нет даже этого. Он разом лишился всего. Нет больше ни льва, ни волка. Оба ушли куда-то, далеко-далеко. Нет больше ни замка, ни герба, ни предка-крестоносца, ни философа, ни богослова, ни алхимика. Нет даже смертельного врага. Если он и встретит его, то черный рыцарь побрезгует поднять на него руку. Анн теперь и удара мечом не заслуживает. Он – никто!
Анн отвел глаза от далеких всадников, и его взгляд невольно упал на обручальное кольцо, блеснувшее на левом безымянном пальце… Никто? Нет! У него есть кое-что, чего прежде не было: законная жена, низкая английская шпионка, которая провела его, как ребенка!
Подумать только, а он-то воображал, будто эта великолепная женщина прельстилась его красотой, его умом! Он был этим так взволнован, так опьянен! А на самом деле она лишь делала свою работу. Она просто выполняла приказ. Она вела бы себя точно так же с самым отталкивающим, с самым тупым существом… Конечно, этот последний удар по самолюбию – просто ничто по сравнению с крушением всей его жизни, но он довершает остальное. Маленький конечный мазок, который добавляет к своему произведению талантливый художник.
Внезапно Анн расхохотался. Ему только что пришла в голову ужасно смешная мысль. В одном, по крайней мере, его никто не может упрекнуть. Уж тут-то он повел себя как самый настоящий Вивре. Поступил, как и все остальные в его роду: женился на англичанке! И сквозь смех он с яростью, с отчаянием затянул:
Это май, это май!
Это милый месяц май!
Глава 5
АНН ИЕРУСАЛИМСКИЙ
Анн поднялся на ноги. Его качало. Боль была слишком сильна. Ему немедленно требовалось сделать что-нибудь, не важно что!
Безотрадный щипал траву у обочины дороги. Анн свистнул коню и вскочил в седло. И поскакал прямо вперед, к Бордо, куда лежал его путь. Обезумев от радости, конь начал выделывать поистине фантастические прыжки, и это еще больше усугубило отчаяние Анна. Ему было невыносимо при мысли о том, что радость еще может существовать где-то в мире, пусть даже в сердце животного…
Дорога резко пошла в гору, и Анн вдруг выскочил на довольно крутой поворот, ведущий вдоль обрыва – настоящей пропасти. И это было для него словно приказ. Молодой человек резко остановил Безотрадного на самом краю. Им овладело нечто еще более беспросветное, еще более нестерпимое, чем отчаяние, – то была полная невозможность двинуться дальше, прожить следующие минуты. Просто его жизнь завершалась здесь и сейчас, вот и все. Он сойдет с коня и бросится в пустоту.
Но перед этим окончательным шагом у него все же мелькнуло последнее желание. Ему захотелось снова увидеть холм с распятием, чтобы последним образом, который он унесет с этой земли, был крест. И Анн обернулся.
Три всадника неслись по дороге во весь опор. Завидев их, Альенора вскочила и бросилась к холму с распятием. Повинуясь инстинкту, Анн развернул Безотрадного и галопом помчался в ту же сторону.
Он даже не заметил, как проделал обратный путь. Взобравшись на каменное подножие, Альенора из последних сил цеплялась за крест. Таким образом, она вверяла себя Божьей защите, и никто не смел коснуться ее под страхом вечного проклятия. Но всадники, похоже, не боялись ни Бога, ни дьявола, поскольку уже обнажили мечи.
Анн действовал быстро и точно. У него не было при себе никакого оружия; единственное, чем он располагал, был его конь. Молодой человек направил Безотрадного против одного из нападавших и в последний миг поднял коня на дыбы. Опуская копыта, Безотрадный сшиб вооруженного всадника на землю. Тот покатился вниз по склону и остался лежать без движения. Анн тотчас же соскочил на землю, намереваясь завладеть его мечом, который валялся рядом.
Но, бросив взгляд в сторону распятия, резко остановился. Альенора спрыгнула с креста и упала на дорогу. Двое других нападавших кружили над ней, размахивая клинками, но с высоты своих коней не могли достать лежащую ничком женщину. Тогда один из них решил спешиться.
Анн опять действовал инстинктивно. Он упал на Альенору, прикрывая ее своим телом, и при этом схватил свой страннический посох, оставленный на месте их встречи. Нападавший нанес Анну яростный удар мечом, но, удивленный столь неожиданным вмешательством, промахнулся. Анн проворно вскочил на ноги, держа посох перед собой.
Убийца замахнулся снова, и удар пришелся прямо посредине посоха, разрубив его ровно пополам. Анну того и надо было! Он тотчас же перешел в наступление, да так быстро, что взгляд не успевал уследить. Правым обрубком он ударил противника по руке, державшей меч. Тот дернулся от удивления и боли, и этого оказалось достаточно. Изо всех сил Анн впечатал левый обрубок ему в висок, отчего тот рухнул как подкошенный.
Анн вырвал у противника оружие еще до того, как тот коснулся земли, и обратился лицом к последнему из нападавших. Отразить его выпад было детской игрой. После чего он сам нанес точный удар, рассекший неприятелю грудь. Завладев вторым мечом, Анн направился к тому из всадников, которого Безотрадный свалил в овраг.
Тот с трудом поднимался. Завидев приближающегося Анна с мечами в обеих руках, враг не стал дожидаться: вскочил на коня и пустился наутек – однако не в сторону Нанта, откуда приехал, а в сторону Бордо.
Битва завершилась, продлившись не больше минуты.
Однако Анн не считал дело оконченным. Он кликнул Безотрадного и вскочил в седло. Немного замешкался со своими двумя мечами – прицепить их к седлу было не за что, поэтому пришлось держать в руке. Так он проскакал вслед за беглецом какое-то время, но вскоре сообразил, что уже не нагонит его. Поравнявшись с тем местом, откуда он хотел броситься с обрыва, Анн остановил коня и двинулся обратно, к распятию.
Он нашел Альенору всю в пыли и крови из-за многочисленных ссадин на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166
– В таком случае оставайтесь при мне – коль скоро только так я могу быть уверен, что вы не наделаете глупостей… Дайте мне несколько минут, чтобы подумать.
Растирая себе запястье, Альенора бросила на него благодарный взгляд. Она отошла подальше, на другую сторону дороги, в поле, и села в траву под деревом.
Анн вернулся к кресту. Взгляд его снова стал рассеянно блуждать по окрестностям. До чего же ограничен человеческий ум! Как поскупился Господь Бог, наделяя людей воображением! Думаешь, что упал на самое дно, думаешь, что хуже не бывает, ан нет! Всегда может оказаться еще хуже…
Вдалеке, в долине, рядом с замком, Анн с трудом различил зеленые фигурки людей. Может, это благородные всадники и всадницы, разодетые в свои майские наряды? Да, наверняка так оно и есть! Он и сам был таким ровно год назад, а теперь – всего лишь убогий паломник.
И даже того меньше! У всякого паломника есть имя, семья, собственная история. А у него нет даже этого. Он разом лишился всего. Нет больше ни льва, ни волка. Оба ушли куда-то, далеко-далеко. Нет больше ни замка, ни герба, ни предка-крестоносца, ни философа, ни богослова, ни алхимика. Нет даже смертельного врага. Если он и встретит его, то черный рыцарь побрезгует поднять на него руку. Анн теперь и удара мечом не заслуживает. Он – никто!
Анн отвел глаза от далеких всадников, и его взгляд невольно упал на обручальное кольцо, блеснувшее на левом безымянном пальце… Никто? Нет! У него есть кое-что, чего прежде не было: законная жена, низкая английская шпионка, которая провела его, как ребенка!
Подумать только, а он-то воображал, будто эта великолепная женщина прельстилась его красотой, его умом! Он был этим так взволнован, так опьянен! А на самом деле она лишь делала свою работу. Она просто выполняла приказ. Она вела бы себя точно так же с самым отталкивающим, с самым тупым существом… Конечно, этот последний удар по самолюбию – просто ничто по сравнению с крушением всей его жизни, но он довершает остальное. Маленький конечный мазок, который добавляет к своему произведению талантливый художник.
Внезапно Анн расхохотался. Ему только что пришла в голову ужасно смешная мысль. В одном, по крайней мере, его никто не может упрекнуть. Уж тут-то он повел себя как самый настоящий Вивре. Поступил, как и все остальные в его роду: женился на англичанке! И сквозь смех он с яростью, с отчаянием затянул:
Это май, это май!
Это милый месяц май!
Глава 5
АНН ИЕРУСАЛИМСКИЙ
Анн поднялся на ноги. Его качало. Боль была слишком сильна. Ему немедленно требовалось сделать что-нибудь, не важно что!
Безотрадный щипал траву у обочины дороги. Анн свистнул коню и вскочил в седло. И поскакал прямо вперед, к Бордо, куда лежал его путь. Обезумев от радости, конь начал выделывать поистине фантастические прыжки, и это еще больше усугубило отчаяние Анна. Ему было невыносимо при мысли о том, что радость еще может существовать где-то в мире, пусть даже в сердце животного…
Дорога резко пошла в гору, и Анн вдруг выскочил на довольно крутой поворот, ведущий вдоль обрыва – настоящей пропасти. И это было для него словно приказ. Молодой человек резко остановил Безотрадного на самом краю. Им овладело нечто еще более беспросветное, еще более нестерпимое, чем отчаяние, – то была полная невозможность двинуться дальше, прожить следующие минуты. Просто его жизнь завершалась здесь и сейчас, вот и все. Он сойдет с коня и бросится в пустоту.
Но перед этим окончательным шагом у него все же мелькнуло последнее желание. Ему захотелось снова увидеть холм с распятием, чтобы последним образом, который он унесет с этой земли, был крест. И Анн обернулся.
Три всадника неслись по дороге во весь опор. Завидев их, Альенора вскочила и бросилась к холму с распятием. Повинуясь инстинкту, Анн развернул Безотрадного и галопом помчался в ту же сторону.
Он даже не заметил, как проделал обратный путь. Взобравшись на каменное подножие, Альенора из последних сил цеплялась за крест. Таким образом, она вверяла себя Божьей защите, и никто не смел коснуться ее под страхом вечного проклятия. Но всадники, похоже, не боялись ни Бога, ни дьявола, поскольку уже обнажили мечи.
Анн действовал быстро и точно. У него не было при себе никакого оружия; единственное, чем он располагал, был его конь. Молодой человек направил Безотрадного против одного из нападавших и в последний миг поднял коня на дыбы. Опуская копыта, Безотрадный сшиб вооруженного всадника на землю. Тот покатился вниз по склону и остался лежать без движения. Анн тотчас же соскочил на землю, намереваясь завладеть его мечом, который валялся рядом.
Но, бросив взгляд в сторону распятия, резко остановился. Альенора спрыгнула с креста и упала на дорогу. Двое других нападавших кружили над ней, размахивая клинками, но с высоты своих коней не могли достать лежащую ничком женщину. Тогда один из них решил спешиться.
Анн опять действовал инстинктивно. Он упал на Альенору, прикрывая ее своим телом, и при этом схватил свой страннический посох, оставленный на месте их встречи. Нападавший нанес Анну яростный удар мечом, но, удивленный столь неожиданным вмешательством, промахнулся. Анн проворно вскочил на ноги, держа посох перед собой.
Убийца замахнулся снова, и удар пришелся прямо посредине посоха, разрубив его ровно пополам. Анну того и надо было! Он тотчас же перешел в наступление, да так быстро, что взгляд не успевал уследить. Правым обрубком он ударил противника по руке, державшей меч. Тот дернулся от удивления и боли, и этого оказалось достаточно. Изо всех сил Анн впечатал левый обрубок ему в висок, отчего тот рухнул как подкошенный.
Анн вырвал у противника оружие еще до того, как тот коснулся земли, и обратился лицом к последнему из нападавших. Отразить его выпад было детской игрой. После чего он сам нанес точный удар, рассекший неприятелю грудь. Завладев вторым мечом, Анн направился к тому из всадников, которого Безотрадный свалил в овраг.
Тот с трудом поднимался. Завидев приближающегося Анна с мечами в обеих руках, враг не стал дожидаться: вскочил на коня и пустился наутек – однако не в сторону Нанта, откуда приехал, а в сторону Бордо.
Битва завершилась, продлившись не больше минуты.
Однако Анн не считал дело оконченным. Он кликнул Безотрадного и вскочил в седло. Немного замешкался со своими двумя мечами – прицепить их к седлу было не за что, поэтому пришлось держать в руке. Так он проскакал вслед за беглецом какое-то время, но вскоре сообразил, что уже не нагонит его. Поравнявшись с тем местом, откуда он хотел броситься с обрыва, Анн остановил коня и двинулся обратно, к распятию.
Он нашел Альенору всю в пыли и крови из-за многочисленных ссадин на лице.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166