Странная эго должность - заместителя Магистра, которого
иногда называют "тенью", особенно когда речь идет о заместителе
Магистра музыки или Магистра Игры. У каждого Магистра есть
заместитель, его не назначает Верховная Коллегия, а Магистр сам
выбирает его из небольшого круга кандидатов, неся полную
ответственность за все его поступки и подпись. Для кандидата
это великое отличие и знак высшего доверия, если Магистр
изберет его своим заместителем, тем самым делая его своим
ближайшим сотрудником, как бы правой рукой; всякий раз, когда
сам Магистр по каким-либо причинам отсутствует, заместитель
исполняет его обязанности, правда, не все: так, при голосовании
в Верховной Коллегии он имеет право выступать только в роли
передатчика мнения своего шефа, но ему не разрешено участвовать
в прениях, вносить предложения и тому подобное. И все же, хотя
назначение кандидата заместителем всемогущего Магистра ставит
его на высокий пост, порою Весьма представительный, оно
означает тем не менее что-то вроде преждевременной отставки,
ибо в рамках официальной иерархии заместитель представляет
собой некий обособленный случай: ему поручают выполнение весьма
важных функций, оказывают почет, но в то же время лишают
некоторых прав и возможностей, которыми пользуются все
остальные. Два обстоятельства характеризуют его исключительное
положение: заместитель не отвечает за свои действия в
должности, и путь вверх по дальнейшим ступеням иерархии ему раз
и навсегда заказан. Правда, это закон неписаный, но его легко
вычитать в истории Касталии: не было ни одного случая, чтобы
после смерти или низложения Магистра место это заняла бы его
"тень", которая так часто заменяла его при жизни и само
существование которой, казалось бы, предопределяло ее в
наследники. Подобная практика как бы умышленно подчеркивает
непреодолимость рубежа, представляющегося весьма непрочным и
подвижным: граница между Магистром и его заместителем выступает
как некий символ границы между должностью и личностью. Итак,
касталиец, вступая на высокий пост заместителя, окончательно
прощается с перспективой самому когда-нибудь стать Магистром,
слиться с облачением и регалиями, которые так часто,
представляя Магистра, носит на себе, но вместе с тем он
получает странное и двусмысленное право перекладывать вину за
совершенные ошибки на плечи своего Магистра, который один
должен отвечать за него. И действительно, бывали случаи, когда
Магистр становился жертвой избранного им заместителя и из-за
грубого упущения, совершенного последним, вынужден был уходить
в отставку. Прозвище, которым в Вальдцеле наградили заместителя
Магистра Игры, вполне оправдывается его странным положением.:
как его связью, почти идентичностью с Магистром, так и
призрачностью его официального существования, как бы лишенного
субстанции. Его именуют, как уже сказано, "тенью".
Уже многие годы роль "тени" при Магистре Томасе фон дер
Траве{2_5_06} исполнял человек по имени Бертрам, которому
недоставало скорее удачи, нежели одаренности или доброй воли.
Это был отличный мастер Игры, что, собственно, само собой
разумелось, по меньшей мере неплохой учитель и добросовестный
чиновник, бесконечно преданный своему Магистру; тем не менее он
в последние несколько лет потерял всякое расположение
должностных лиц и восстановил против себя подрастающее
поколение элиты, поскольку же в нем не было ничего от рыцарства
его повелителя, он лишился всякой уверенности и покоя. Магистр
не расстался с ним, а все эти годы всячески оберегал его от
столкновения с элитой, все реже и реже использовал его для
публичных выступлений, поручая ему заниматься в Канцелярии и
Архиве. Вот этот-то незапятнанный, но нелюбимый или ставший
нелюбимым человек, которому счастье явно отказывало в
благосклонности, из-за болезни своего Магистра неожиданно стал
во главе Vicus lusorum, и в случае, если бы ему действительно
пришлось руководить торжественной Игрой, во время празднества
оказался бы на самом видном посту во всей Педагогической
провинции. Справиться с подобной задачей он мог только, если бы
ему оказали доверие и поддержку большинство мастеров Игры или,
по меньшей мере, репетиторы, а это, к сожалению, не имело
места. Вот и случилось, что на сей раз Ludus sollemnis стала
для Вальдцеля тяжким испытанием, почти катастрофой.
Только за один день до официального начала Игры было
объявлено, что Магистр серьезно болен и не в состоянии взять на
себя руководство. Неизвестно, входила ли задержка этого
известия в намерения самого больного, который, возможно, до
последней минуты надеялся, собрав все силы, все же возглавить
Игру, но, вероятно, болезнь его была чересчур серьезной, чтобы
он мог лелеять подобные надежды, а "тень" совершила ошибку,
оставив Касталию до последнего часа в неведении об истинном
положении дел в Вальдцеле. Впрочем, была ли подобная задержка
ошибкой - вопрос спорный. Если он ее и совершил, то,
несомненно, с благой целью, не желая заранее умалять значение
торжества и отпугнуть почитателей Магистра Томаса от поездки в
Вальдцель. И если бы действительно все шло гладко, если бы
между вальдцельской общиной адептов и Бертрамом существовало
согласие, "тень" - и это было бы вполне вероятно - обрела бы
все достоинство подлинного заместителя, и отсутствие Магистра
мало бы кто заметил. Бесполезно высказывать по этому поводу
дальнейшие предположения; нам просто казалось необходимым
отметить, что Бертрам вовсе не был столь безусловно неспособным
и еще того менее недостойным, как, считало тогда общественное
мнение Вальдцеля. Нет, он был жертвой в гораздо большей мере,
чем виновником.
Как и во все предыдущие годы, в Вальдцель стали съезжаться
гости, чтобы присутствовать на больших торжествах. Многие
ничего не подозревали, другие были озабочены состоянием
Магистра Игры и полны нерадостных предчувствий. Повсюду, как в
самом Вальдцеле, так и в окружающих его селениях, встречались
незнакомые лица, почти в полном составе прибыло руководство
Ордена и Воспитательной Коллегии. Многочисленные празднично
настроенные гости съехались из отдаленных уголков страны и
из-за рубежа, заполнив все гостиницы. Как обычно, праздник
начался еще накануне официального открытия медитацией, во время
которой, начиная с первого удара колокола, вся праздничная
публика погрузилась в благоговейное молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181