Ты никогда уже не позовешь ее и захочешь лишь уйти от всего этого и стереть его из своей памяти.
Сюзи сделалась совершенно другим человеком. Она полагала, что оставила позади все следы запуганной маленькой девочки в миккимаусовской пижамке напротив загородки ее детской кроватки. Но она никогда не могла убежать от ощущения предчувствий и ужаса перед лицом насилия, поэтому всякий раз, как она думала, что ей что-то угрожает, она становилась настороженной и колючей, как морской еж.
«Обидчивая» — так называл ее Бретт. Она дрожала, не могла говорить и стояла приросши к земле, стараясь отгородиться от физического насилия, которое так долго преследовало ее прежде.
Кэри гладила Сюзи по голове и говорила в темноте:
Бедная детка, где теперь твоя мама?
— Всего несколько месяцев спустя после того, как я сбежала, она упала с лестницы и разбила голову. Восемь дней комы, а потом ее не стало. После похорон я его не видела. Не могла говорить с ним. — Сюзи вытерла нос тыльной стороной руки. — И не хочу никогда видеть снова этого тощего маленького подонка, — прорыдала она.
— Бедная девочка, — успокаивающе проговорила Кэри.
ЧЕТВЕРГ, 27 ДЕКАБРЯ 1984 ГОДА
Кэри подбирала куски холодных креветок с черепахового панциря и давала счастливо улыбающейся Сюзи.
— Почему это Сюзи достаются лучшие куски, — пожаловалась Пэтти.
— Заткнись, Пэтти, — проговорила Кэри, — иначе я дам тебе тумака, который ты заслуживаешь за свое к ней отношение.
Сильвана и Анни переглянулись и решили не ввязываться.
Пэтти посмотрела на Кэри, но ничего не сказала.
Сильвана глазела на бархатную черноту ночного неба. Звезды были намного ярче и больше, чем на Западе. Глядя вверх, объятая ночью, она чувствовала себя успокоенной. Она частенько просыпалась в три утра и тайком вылезала на вершину утеса в ожиданий зари, наблюдая, как небо постепенно становится бледно-желтым, затем цвета огня по мере появления солнца.
Окунувшись поутру в пруду, Сильвана стояла на краю утеса и наблюдала за птицами, смотрела на аквамариновую воду лагуны, поворачивалась от скал на юге к пышным темным манграм на севере. Затем она слезла вниз и бежала к морю.
Все еще прохладный песок хрустел у нее под ногами, когда она проходила мимо пучков сорных трав, что росли на нем. Если при отливе или еще низком приливе большие валуны были не покрыты, она прыгала с одного на другой, забывая об опасности поскользнуться на скользкой поверхности. Все время она ощущала гипнотический шум моря, облизывающего скалы в своем ритме — искушающем и опасном. Сильвана чувствовала его щедрый дар, получаемый от невидимого дарителя — матери-земли.
Днем Сильвана, почти как другие, не возражала против влажного, солоноватого гнета джунглей. Сейчас, тонкая и гибкая она, как змея проскальзывала через густые зеленые сплетения, наслаждаясь тусклым, мерцающим светом леса, где она получала первобытное удовольствие. Она была спокойна и счастлива, когда дождь прекращался и каждый листочек сиял и сверкал каплями дождя, словно алмазными искрами.
Сильвана, никогда не чувствовавшая себя в Питтсбурге дома, теперь обрела его на Пауи. Она чувствовала себя принадлежащей этому месту. Здесь она обрела мир. Она решила, что не уедет отсюда.
— Не покидай Пауи! — восклицали другие этой ночью. Они сидели на корточках вокруг костра и ожидали восхода луны.
— Не покидайте Тихий океан, — поправила их Сильвана, — я собираюсь вернуться на Фиджи, возможно, попытаюсь сделать что-нибудь полезное там. Когда мы ловили там рыбу два года назад, я упала и растянула лодыжку. Каждый день, пока мы не уехали, местная сестра навещала меня в отеле. Эта сестра поддерживала связь со всеми детьми, которых ей доверили. Она наблюдала, как они растут. Помню, я подумала, как здорово это может быть, посвятить свою жизнь людям, быть действительно нужной. Поэтому вчера вечером я решила, что, когда мы будем возвращаться, я полечу на Фиджи, найду эту сестру и посмотрю, не смогу ли я чем-нибудь ей помочь. Она знает, что делать. Я смогу построить небольшой госпиталь для детей.
— А как же Лоренца? — воскликнула Анни.
— Лоренца замужняя женщина, она теперь не мой ребенок, — с новой живостью проговорила Сильвана. — С Фиджи почти так же легко позвонить в Нью-Йорк, как из Питтсбурга. Я буду прилетать домой дважды в год, и Лоренца может привезти своих детей на Фиджи. Представь себе визит бабушки на Фиджи!
— А твой миленький домик!
— Мне всегда в нем было не по себе, — пожала плечами Сильвана. — Не хочу больше сложных социальных обязательств, мне нужны простые и реальные.
Сюзи была шокирована.
— Но твои прекрасные вещи…
— Чем больше имеешь, тем больше хочешь. Я думаю, что больше всего удовлетворены те, кто ограничивается необходимым, — заявила Сильвана.
— Но эти места нецивилизованные, — вставила Пэтти.
— Я начинаю верить, что утверждение о том, что беспокойство — порождение цивилизации, верно. Я никогда не смогу жить, как раньше. Я хочу управлять своей жизнью и вести ее более удовлетворительно. Сила — это возможность выбора и я свой сделала.
Наконец Джонатан нарушил ошеломляющую тишину:
— Сначала нам всем надо вернуться в Питтсбург.
К приближению конца февраля лагерь в джунглях оживился. Это было заметно по тому, как женщины стряхнули свою апатию. Они больше не делали всего несколько ленивых шагов от костра до смотрового дерева, но совершали прогулки, которые заставляли их обливаться потом.
Теперь, когда они собирались уезжать, они яснее почувствовали томную красоту и благодарность острова.
На заре они теперь видели то, что видела Сильвана, — звезды, подобные россыпи жемчуга на черном бархате, густые сплетения тропического леса — загадочного и восхитительного. По ночам у костра женщины меньше чувствовали назойливых москитов и больше купающийся в звездном свете темный край леса, с которого дождем падала роса. Ночные звуки не были больше зловещими, когда они слушали мягкий ветерок в деревьях и глухой рокот волн и их рычание в рифах.
ВТОРНИК, 26 ФЕВРАЛЯ 1985 ГОДА
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Солнце сияло весь день.
— Итак Долгий Дождь прекратился два дня назад, — проговорил Джонатан. — Подождем еще два дня, чтобы увериться окончательно и тогда мы спустим на воду плот первого марта за час до высокой воды, в десять вечера.
— Почему нельзя спустить его в сумерки, как в прошлый раз? — спросила Сюзи. — Мы не хотим грузиться в потемках. Мы должны проскользнуть по этой крутой дорожке на берег.
Джонатан ответил не сразу. Затем он проговорил тем успокаивающим тоном, который, как они теперь знали, означает «трудности впереди»:
— Учтите, что селяне, там внизу, враждебны, так как мы осквернили их священное место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
Сюзи сделалась совершенно другим человеком. Она полагала, что оставила позади все следы запуганной маленькой девочки в миккимаусовской пижамке напротив загородки ее детской кроватки. Но она никогда не могла убежать от ощущения предчувствий и ужаса перед лицом насилия, поэтому всякий раз, как она думала, что ей что-то угрожает, она становилась настороженной и колючей, как морской еж.
«Обидчивая» — так называл ее Бретт. Она дрожала, не могла говорить и стояла приросши к земле, стараясь отгородиться от физического насилия, которое так долго преследовало ее прежде.
Кэри гладила Сюзи по голове и говорила в темноте:
Бедная детка, где теперь твоя мама?
— Всего несколько месяцев спустя после того, как я сбежала, она упала с лестницы и разбила голову. Восемь дней комы, а потом ее не стало. После похорон я его не видела. Не могла говорить с ним. — Сюзи вытерла нос тыльной стороной руки. — И не хочу никогда видеть снова этого тощего маленького подонка, — прорыдала она.
— Бедная девочка, — успокаивающе проговорила Кэри.
ЧЕТВЕРГ, 27 ДЕКАБРЯ 1984 ГОДА
Кэри подбирала куски холодных креветок с черепахового панциря и давала счастливо улыбающейся Сюзи.
— Почему это Сюзи достаются лучшие куски, — пожаловалась Пэтти.
— Заткнись, Пэтти, — проговорила Кэри, — иначе я дам тебе тумака, который ты заслуживаешь за свое к ней отношение.
Сильвана и Анни переглянулись и решили не ввязываться.
Пэтти посмотрела на Кэри, но ничего не сказала.
Сильвана глазела на бархатную черноту ночного неба. Звезды были намного ярче и больше, чем на Западе. Глядя вверх, объятая ночью, она чувствовала себя успокоенной. Она частенько просыпалась в три утра и тайком вылезала на вершину утеса в ожиданий зари, наблюдая, как небо постепенно становится бледно-желтым, затем цвета огня по мере появления солнца.
Окунувшись поутру в пруду, Сильвана стояла на краю утеса и наблюдала за птицами, смотрела на аквамариновую воду лагуны, поворачивалась от скал на юге к пышным темным манграм на севере. Затем она слезла вниз и бежала к морю.
Все еще прохладный песок хрустел у нее под ногами, когда она проходила мимо пучков сорных трав, что росли на нем. Если при отливе или еще низком приливе большие валуны были не покрыты, она прыгала с одного на другой, забывая об опасности поскользнуться на скользкой поверхности. Все время она ощущала гипнотический шум моря, облизывающего скалы в своем ритме — искушающем и опасном. Сильвана чувствовала его щедрый дар, получаемый от невидимого дарителя — матери-земли.
Днем Сильвана, почти как другие, не возражала против влажного, солоноватого гнета джунглей. Сейчас, тонкая и гибкая она, как змея проскальзывала через густые зеленые сплетения, наслаждаясь тусклым, мерцающим светом леса, где она получала первобытное удовольствие. Она была спокойна и счастлива, когда дождь прекращался и каждый листочек сиял и сверкал каплями дождя, словно алмазными искрами.
Сильвана, никогда не чувствовавшая себя в Питтсбурге дома, теперь обрела его на Пауи. Она чувствовала себя принадлежащей этому месту. Здесь она обрела мир. Она решила, что не уедет отсюда.
— Не покидай Пауи! — восклицали другие этой ночью. Они сидели на корточках вокруг костра и ожидали восхода луны.
— Не покидайте Тихий океан, — поправила их Сильвана, — я собираюсь вернуться на Фиджи, возможно, попытаюсь сделать что-нибудь полезное там. Когда мы ловили там рыбу два года назад, я упала и растянула лодыжку. Каждый день, пока мы не уехали, местная сестра навещала меня в отеле. Эта сестра поддерживала связь со всеми детьми, которых ей доверили. Она наблюдала, как они растут. Помню, я подумала, как здорово это может быть, посвятить свою жизнь людям, быть действительно нужной. Поэтому вчера вечером я решила, что, когда мы будем возвращаться, я полечу на Фиджи, найду эту сестру и посмотрю, не смогу ли я чем-нибудь ей помочь. Она знает, что делать. Я смогу построить небольшой госпиталь для детей.
— А как же Лоренца? — воскликнула Анни.
— Лоренца замужняя женщина, она теперь не мой ребенок, — с новой живостью проговорила Сильвана. — С Фиджи почти так же легко позвонить в Нью-Йорк, как из Питтсбурга. Я буду прилетать домой дважды в год, и Лоренца может привезти своих детей на Фиджи. Представь себе визит бабушки на Фиджи!
— А твой миленький домик!
— Мне всегда в нем было не по себе, — пожала плечами Сильвана. — Не хочу больше сложных социальных обязательств, мне нужны простые и реальные.
Сюзи была шокирована.
— Но твои прекрасные вещи…
— Чем больше имеешь, тем больше хочешь. Я думаю, что больше всего удовлетворены те, кто ограничивается необходимым, — заявила Сильвана.
— Но эти места нецивилизованные, — вставила Пэтти.
— Я начинаю верить, что утверждение о том, что беспокойство — порождение цивилизации, верно. Я никогда не смогу жить, как раньше. Я хочу управлять своей жизнью и вести ее более удовлетворительно. Сила — это возможность выбора и я свой сделала.
Наконец Джонатан нарушил ошеломляющую тишину:
— Сначала нам всем надо вернуться в Питтсбург.
К приближению конца февраля лагерь в джунглях оживился. Это было заметно по тому, как женщины стряхнули свою апатию. Они больше не делали всего несколько ленивых шагов от костра до смотрового дерева, но совершали прогулки, которые заставляли их обливаться потом.
Теперь, когда они собирались уезжать, они яснее почувствовали томную красоту и благодарность острова.
На заре они теперь видели то, что видела Сильвана, — звезды, подобные россыпи жемчуга на черном бархате, густые сплетения тропического леса — загадочного и восхитительного. По ночам у костра женщины меньше чувствовали назойливых москитов и больше купающийся в звездном свете темный край леса, с которого дождем падала роса. Ночные звуки не были больше зловещими, когда они слушали мягкий ветерок в деревьях и глухой рокот волн и их рычание в рифах.
ВТОРНИК, 26 ФЕВРАЛЯ 1985 ГОДА
Дождь прекратился так же внезапно, как и начался. Солнце сияло весь день.
— Итак Долгий Дождь прекратился два дня назад, — проговорил Джонатан. — Подождем еще два дня, чтобы увериться окончательно и тогда мы спустим на воду плот первого марта за час до высокой воды, в десять вечера.
— Почему нельзя спустить его в сумерки, как в прошлый раз? — спросила Сюзи. — Мы не хотим грузиться в потемках. Мы должны проскользнуть по этой крутой дорожке на берег.
Джонатан ответил не сразу. Затем он проговорил тем успокаивающим тоном, который, как они теперь знали, означает «трудности впереди»:
— Учтите, что селяне, там внизу, враждебны, так как мы осквернили их священное место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191