Австралийское правительство установило контроль над разрушительными межплеменными войнами». Почему они вели разрушительные межплеменные войны, Эд?
— Потому что если человек племени А напивается и оскорбляет человека из племени Б, то все племя Б обязано за него отомстить. Естественно, человека из племени А поддерживает его племя. Поэтому достаточно обозвать человека соппо — ублюдок — и вот уже развязана межплеменная война. Месть же всегда бывает очень жестокой. — Эд уселся поудобнее и вытянул ноги. — К сожалению, стоило только австралийцам уйти отсюда, как войны возобновились. Куинстаун не раз подвергался разграблению. Еще пойдем поплаваем?
— Я тебя утомляю?
— Да.
— Соппо!
Пэтти не захотелось отправляться на ознакомительную экскурсию на вертолете. В платье с открытой спиной она стояла и любовалась высоченными кустами красного жасмина, окружавшими огромный бассейн на открытом воздухе. Несколько человек уже плескались в нем, а» какой-то англичанин плавал на надувном матрасе — он уже заказал свой первый коктейль в баре при бассейне.
Пэтти хотела остаться здесь. Ей неохота было лететь в шумном вонючем вертолете. Может быть, она сходит прогуляется по белому пустынному пляжу, пока еще не слишком жарко, а потом, может быть, сплавает к тому маленькому островку в миле от берега. Она уже плавала туда вчера вечером до ужина. Смотреть там было нечего — все было покрыто дикими зарослями. Островок совершенно не походил на Пэрэдайз-Бэй, где каждый листик знал свое место. Она размышляла об этом, когда плыла назад, видя перед собой тростниковые крыши, вытянувшиеся вдоль береговой линии по обе стороны от главного здания гостиницы.
После плавания она еще побегала трусцой по пустынному пляжу — в это время публика уже одевалась к ужину, — потом она еще сделала круг около гостиницы. Поверх шестифутовой проволочной ограды уже зажигались огни. Они освещали небольшую полоску земли, за которой чернели джунгли, живущие ночью своей особой жизнью, наполненные звуками насекомых и голосами неизвестных животных.
Пэтти дрожала, возвращаясь в свой коттедж — но не от того, что было холодно — было по-прежнему влажно и душно, — она дрожала, потому что освещение не только подчеркивало красоту сада, окружавшего гостиницу, но освещало подход к нему, и никто не сумел бы проникнуть за ограду незамеченным. Кто-то уделил немалое внимание системе безопасности в гостинице.
Пэтти повернулась спиной к саду, в этот час залитому солнцем, и сказала:
— Я не хочу ехать на экскурсию, Чарли, не обижайся, но я лучше останусь в гостинице. Чарли снял солнечные очки.
— Ты себя хорошо чувствуешь? Ты не объелась случайно, как Гарри?
— Гарри съел несвежих устриц за ужином. Это не часто случается и на глаз не отличишь свежую устрицу от несвежей. Зато потом отлично понимаешь, что съел несвежую устрицу. Если бы со мной произошло нечто подобное тому, что с Гарри, я бы уже с утра лежала пластом в кровати. — Она поправила лямку платья. — Все в порядке. Но мы ведь только что прибыли, и я хочу просто поваляться на пляже.
— Делай что хочешь. Я хочу, чтобы ты по-настоящему отдохнула во время этого путешествия. Пэтти сказала мягко:
— Что-то мне не нравится в этом месте… Не смейся, Чарли, я знаю, я чувствую это. Это как-то связано с гостиничным персоналом, — она задумчиво нахмурилась. — Я просто чувствую, что за их улыбками скрывается негодование. Все это напоминает мне поездку на Фиджи, где каждый говорил, как очаровательны и предупредительны местные жители, но на следующий день после нашего отъезда они сожгли гостиницу. Строительство роскошного отеля не меняют самого места, разве не так, Чарли?
За десять лет совместной жизни Чарли научился уважать интуицию Пэтти. Он сказал:
— Средний доход каждого жителя острова меньше двухсот долларов в год. А на эти деньги живет вся семья. Можно понять островитянина, который подает завтрак стоимостью семь долларов какому-то белому туристу, а тот даже не удосуживается доесть его. Может быть, именно это ты и почувствовала своим шестым чувством.
Пэтти сказала:
— Наверное, они не любят туристов. Может быть, их унижает то, что они вынуждены продавать свое гостеприимство за твердую валюту, их унижает то, что на них смотрят как на обитателей какого-то зоопарка, что розовощекие туристы спрашивают друг друга: «Не правда ли, эти аборигены, какие они милые!» Может быть, туризм способствует не международному взаимопониманию, а международному негодованию? Может быть, он лишь добавляет накала расовым предрассудкам и вызывает у местных жителей ненависть к белым?
— Дорогая моя, ты в отпуске! Не создавай лишних проблем! — Чарли обнял Пэтти и поцеловал ее в волосы. Пэтти все равно продолжала:
— Чарли, ты уверен, что мы здесь в безопасности? Ты видел ограду? Мы же в концентрационном лагере класса люкс. Почему?
Чарли пробормотал:
— Там, дома, в США, каждые двадцать три минуты кого-то убивают, каждые шесть минут кого-то насилуют, каждые четыре секунды что-то крадут. Я не знаю, где именно можно чувствовать себя в безопасности, но, видимо, надо стремиться быть в безопасности там, где ты находишься в данный момент. — Он вновь поцеловал ее мягкие шелковистые волосы и взглянул на часы. — Мне надо быть на вертолетной площадке через семь минут.
Дверь резко распахнулась.
В дверях стоял человек. На нем были белые шорты и белая рубашка, на которой играли блики солнечного света, проникавшего сквозь деревья. Он был худощав, загорел, у него были белокурые волосы и розовый облупившийся нос. Он посмотрел через голову Чарли на Пэтти и задал вопрос. В его речи слышался австралийский акцент:
— Извините, но это вы — та леди, которая плавала вчера вечером на остров? — У него были ярко-голубые глаза, светлые ресницы и светлые брови.
— Да это я, — ответила Пэтти, очень довольная собой.
из
— Вам чертовски повезло, что вы туда добрались, и еще больше повезло, что вы вернулись обратно. Завтра мы будем ловить акул в тех водах. И пожалуйста, очень прошу вас понять раз и навсегда — с моего судна никакое плавание не разрешено. — Он кивнул и вежливо добавил: — Всего доброго, — с этими словами он повернулся и исчез за деревьями.
После экскурсии на вертолете Изабель и Родди решили поиграть в теннис с Пэтти и Чарли. Изабель шла, помахивая ракеткой и нежась в лучах заходящего солнца, в направлении к теннисному корту. Зеленые аллеи по краям были усажены кустарниками высотой в пятнадцать футов. Они были усыпаны белыми и лиловыми цветами.
Изабель полет очень понравился. С воздуха остров был еще красивее, особенно прибрежная линия — когда ярко-голубые прибрежные воды соединяются с ярко-зелеными джунглями. Сверху казалось, что джунгли абсолютно непроходимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
— Потому что если человек племени А напивается и оскорбляет человека из племени Б, то все племя Б обязано за него отомстить. Естественно, человека из племени А поддерживает его племя. Поэтому достаточно обозвать человека соппо — ублюдок — и вот уже развязана межплеменная война. Месть же всегда бывает очень жестокой. — Эд уселся поудобнее и вытянул ноги. — К сожалению, стоило только австралийцам уйти отсюда, как войны возобновились. Куинстаун не раз подвергался разграблению. Еще пойдем поплаваем?
— Я тебя утомляю?
— Да.
— Соппо!
Пэтти не захотелось отправляться на ознакомительную экскурсию на вертолете. В платье с открытой спиной она стояла и любовалась высоченными кустами красного жасмина, окружавшими огромный бассейн на открытом воздухе. Несколько человек уже плескались в нем, а» какой-то англичанин плавал на надувном матрасе — он уже заказал свой первый коктейль в баре при бассейне.
Пэтти хотела остаться здесь. Ей неохота было лететь в шумном вонючем вертолете. Может быть, она сходит прогуляется по белому пустынному пляжу, пока еще не слишком жарко, а потом, может быть, сплавает к тому маленькому островку в миле от берега. Она уже плавала туда вчера вечером до ужина. Смотреть там было нечего — все было покрыто дикими зарослями. Островок совершенно не походил на Пэрэдайз-Бэй, где каждый листик знал свое место. Она размышляла об этом, когда плыла назад, видя перед собой тростниковые крыши, вытянувшиеся вдоль береговой линии по обе стороны от главного здания гостиницы.
После плавания она еще побегала трусцой по пустынному пляжу — в это время публика уже одевалась к ужину, — потом она еще сделала круг около гостиницы. Поверх шестифутовой проволочной ограды уже зажигались огни. Они освещали небольшую полоску земли, за которой чернели джунгли, живущие ночью своей особой жизнью, наполненные звуками насекомых и голосами неизвестных животных.
Пэтти дрожала, возвращаясь в свой коттедж — но не от того, что было холодно — было по-прежнему влажно и душно, — она дрожала, потому что освещение не только подчеркивало красоту сада, окружавшего гостиницу, но освещало подход к нему, и никто не сумел бы проникнуть за ограду незамеченным. Кто-то уделил немалое внимание системе безопасности в гостинице.
Пэтти повернулась спиной к саду, в этот час залитому солнцем, и сказала:
— Я не хочу ехать на экскурсию, Чарли, не обижайся, но я лучше останусь в гостинице. Чарли снял солнечные очки.
— Ты себя хорошо чувствуешь? Ты не объелась случайно, как Гарри?
— Гарри съел несвежих устриц за ужином. Это не часто случается и на глаз не отличишь свежую устрицу от несвежей. Зато потом отлично понимаешь, что съел несвежую устрицу. Если бы со мной произошло нечто подобное тому, что с Гарри, я бы уже с утра лежала пластом в кровати. — Она поправила лямку платья. — Все в порядке. Но мы ведь только что прибыли, и я хочу просто поваляться на пляже.
— Делай что хочешь. Я хочу, чтобы ты по-настоящему отдохнула во время этого путешествия. Пэтти сказала мягко:
— Что-то мне не нравится в этом месте… Не смейся, Чарли, я знаю, я чувствую это. Это как-то связано с гостиничным персоналом, — она задумчиво нахмурилась. — Я просто чувствую, что за их улыбками скрывается негодование. Все это напоминает мне поездку на Фиджи, где каждый говорил, как очаровательны и предупредительны местные жители, но на следующий день после нашего отъезда они сожгли гостиницу. Строительство роскошного отеля не меняют самого места, разве не так, Чарли?
За десять лет совместной жизни Чарли научился уважать интуицию Пэтти. Он сказал:
— Средний доход каждого жителя острова меньше двухсот долларов в год. А на эти деньги живет вся семья. Можно понять островитянина, который подает завтрак стоимостью семь долларов какому-то белому туристу, а тот даже не удосуживается доесть его. Может быть, именно это ты и почувствовала своим шестым чувством.
Пэтти сказала:
— Наверное, они не любят туристов. Может быть, их унижает то, что они вынуждены продавать свое гостеприимство за твердую валюту, их унижает то, что на них смотрят как на обитателей какого-то зоопарка, что розовощекие туристы спрашивают друг друга: «Не правда ли, эти аборигены, какие они милые!» Может быть, туризм способствует не международному взаимопониманию, а международному негодованию? Может быть, он лишь добавляет накала расовым предрассудкам и вызывает у местных жителей ненависть к белым?
— Дорогая моя, ты в отпуске! Не создавай лишних проблем! — Чарли обнял Пэтти и поцеловал ее в волосы. Пэтти все равно продолжала:
— Чарли, ты уверен, что мы здесь в безопасности? Ты видел ограду? Мы же в концентрационном лагере класса люкс. Почему?
Чарли пробормотал:
— Там, дома, в США, каждые двадцать три минуты кого-то убивают, каждые шесть минут кого-то насилуют, каждые четыре секунды что-то крадут. Я не знаю, где именно можно чувствовать себя в безопасности, но, видимо, надо стремиться быть в безопасности там, где ты находишься в данный момент. — Он вновь поцеловал ее мягкие шелковистые волосы и взглянул на часы. — Мне надо быть на вертолетной площадке через семь минут.
Дверь резко распахнулась.
В дверях стоял человек. На нем были белые шорты и белая рубашка, на которой играли блики солнечного света, проникавшего сквозь деревья. Он был худощав, загорел, у него были белокурые волосы и розовый облупившийся нос. Он посмотрел через голову Чарли на Пэтти и задал вопрос. В его речи слышался австралийский акцент:
— Извините, но это вы — та леди, которая плавала вчера вечером на остров? — У него были ярко-голубые глаза, светлые ресницы и светлые брови.
— Да это я, — ответила Пэтти, очень довольная собой.
из
— Вам чертовски повезло, что вы туда добрались, и еще больше повезло, что вы вернулись обратно. Завтра мы будем ловить акул в тех водах. И пожалуйста, очень прошу вас понять раз и навсегда — с моего судна никакое плавание не разрешено. — Он кивнул и вежливо добавил: — Всего доброго, — с этими словами он повернулся и исчез за деревьями.
После экскурсии на вертолете Изабель и Родди решили поиграть в теннис с Пэтти и Чарли. Изабель шла, помахивая ракеткой и нежась в лучах заходящего солнца, в направлении к теннисному корту. Зеленые аллеи по краям были усажены кустарниками высотой в пятнадцать футов. Они были усыпаны белыми и лиловыми цветами.
Изабель полет очень понравился. С воздуха остров был еще красивее, особенно прибрежная линия — когда ярко-голубые прибрежные воды соединяются с ярко-зелеными джунглями. Сверху казалось, что джунгли абсолютно непроходимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191