Корма лодки снова подпрыгнула. Когда лодка зарылась правым бортом в воду, Кэри обеими руками ухватила верхний конец весла и ударила им по воде через корму, вложив в удар всю свою силу.
— Ага! Я ударила чертовку!
— Кэри, положи весло на место! — резко приказала Анни. — Садись сюда к нам, а не то они все начнут таранить нас. Кэри!.. Сюзи, да останови же ее!
Сюзи поднялась на ноги, ухватила Кэри за талию и потянула назад. Когда Кэри повалилась на Сюзи, весло пронеслось над ее головой, со всего маху ударило Анни, а затем вылетело за борт.
— Прекрати! — закричала Анни, прижав руку к глазу. Весло было привязано к ялику. Кэри расплакалась. Сюзи спросила:
— Анни, как твой глаз?.. Анни сказала:
— Это не имеет никакого значения, правда. Кэри резко возразила:
— Ох, да перестань же ты быть такой святой, Анни. Ты меня с ума сведешь! Анни сказала:
— Все в порядке, я понимаю. Кэри взорвалась:
— И прекрати же быть такой чертовски понимающей!
— Да прекратите вы это! — закричала Сильвана так громко, что они все обернулись к ней в изумлении. — Мы все на пределе, из-за жажды, из-за этого проклятого солнца и из-за этих villiaccos. — Она снова выругалась, указывая на черные блестящие плавники, неуклонно следующие за яликом. — Мы все знаем, как выжить в джунглях, но ничего не знаем о море. Так что нам надо учиться. Так мы и делаем. Теперь мы знаем хоть чуть-чуть, но больше.
— Мы глотнем еще воды, — решила Анни. — Давайте попробуем держаться… и помолчим… до заката. Тогда мы будем в состоянии думать и решим, что делать.
— А разве у нас есть выбор? — спросила Пэтти.
— Ты же знаешь, что выбор есть всегда, — коротко ответила Анни.
После того как солнце село, когда до темноты оставалось всего несколько мгновений, женщины выпили еще понемногу воды.
Они все знали, как чувствует себя человек, которому хочется пить, но никто из них и представить себе не мог физическую агонию смерти от жажды. Мысли их были поглощены лишь одним неистовым, сводящим с ума желанием. Боль от голода прошла, но мучения от жажды становилась все невыносимее. Находясь посередине тропического моря, они дышали горячим воздухом и, так как их лица были покрыты капюшонами, они выдыхали еще более горячий воздух. В горле у них пересохло, распухшие языки с трудом ворочались во рту, губы начали трескаться, они стали терять голос. Безжалостное солнце медленно отняло у них волю и человеческие качества, оставив только измученные тела, жаждавшее пресной воды. Они не могли… буквально не могли думать ни о чем другом. Что было еще хуже, их окружали сплошные искушения, но они знали, что наказание за это будет скорым и неизбежным. Если пить соленую воду, умрешь быстро, но в страшной агонии.
Анни следила, чтобы они пили свои порции воды очень медленно, используя воду только для того, чтобы смочить губы и промочить горло, а затем пополоскать рот и горло перед тем, как проглотить.
Они съели немного рыбы, затем безвольно улеглись на дно лодки и уставились на луну.
— Может, нам следует постараться не засыпать ночью как можно дольше, — предложила Сильвана. — Тогда мы поспим днем, и солнце не будет так мучить нас.
Стараясь развлечься, они припоминали свои любимые запахи. Начали они довольно бодро — с сосновых поленьев, влажных розовых кустов и свежего сена, но затем, когда Анни печально припомнила волосики ребенка, Сильвана расплакалась.
Пэтти обняла Сильвану мускулистой рукой, и, пока женщины старались побороть слезы, молчание нарушалось только мягким плеском волн. Они отправились в это путешествие с таким хорошим снаряжением и с такими прекрасными надеждами. Теперь у них не осталось ничего — даже надежды.
Свернувшаяся на корме Кэри почувствовала стыд. Она взорвалась:
— Как только это случилось? Как мы могли так распуститься за двадцать четыре часа?
ПЯТНИЦА, 15 МАРТА 1985 ГОДА
На рассвете их второго дня в открытом океане у них осталось только три пинты воды. День прошел так же, как и накануне, только Анни строго следила за выдачей порций воды.
Сюзи вдруг закричала:
— Я больше не могу это вынести! Я больше так не могу, когда даже губы не шевелятся! Неужели никто из вас не понимает, что теперь-то нам точно конец? Нас же сожрут эти чертовы акулы! — И она указала на черные плавники, окружавшие ялик.
— Она права, — всхлипнула Сильвана. — Я тоже не могу больше! Я просто хочу заснуть и никогда больше не просыпаться! — Она потрясла кулаком, обращенным кверху и пронзительно закричала: — Сколько нам еще терпеть? Сколько нам еще страдать? И зачем?
— Заткнись! — прокаркала Кэри. — Побереги силы. Побереги голос. Не трать слюну!
— Кэри права, — с трудом проскрипела Пэтти. — Каждое движение, которое ты делаешь, укорачивает твою жизнь.
— Подумай о своих детях, — подбодрила Анни. — Давайте подумаем о наших семьях. Не сдавайтесь!
Весь день они изнемогали от зноя, измученные палящим солнцем. Они не только постепенно слабели и становились все более раздражительными — их преследовали приступы тошноты и пульсирующая головная боль.
Они съели последнюю рыбку и почти все водоросли. Они не решались снова ловить рыбу, боясь привлечь к себе более пристальное внимание акул, круживших около лодки. Женщины жались друг к другу, ожидая, когда же солнце скроется из виду. Жара отнимала у них все желание жить.
Море под лодкой казалось зеленым и голубым, глубоким и прохладным, приглашающим, как апрельский поток. Уперев подбородок о планширь, Сюзи бесцельно уставилась в глубины океана.
— Не смотри вниз, — сказала Кэри, потянув Сюзи за брюки. — Твоя очередь лечь как следует.
Сюзи заняла свое место на дне лодки, пока Кэри безучастно поменялась местами с Пэтти. Ялик, казалось, парил над неподвижной водой. Время от времени Кэри приподнимала голову над кормой, чтобы убедиться, что они движутся верным курсом. Разбивая собственное отражение, лодка скользила по воде, и ее двойник дробился в воде на тысячи сверкающих кусочков.
Женщины ждали заката солнца, темноты и очередной порции воды.
Словно кроваво-красный апельсин, солнце начало клониться к горизонту. Сверкающая алая дорожка протянулась от него к ялику по всей зеркальной поверхности моря.
В этот вечер говорить было еще труднее. Они намеревались говорить, чтобы не уснуть, но губы у них потрескались и сильно кровоточили, да им и без того нечего было сказать друг другу.
Разговор иссяк через полчаса после захода солнца.
Пэтти горько сказала:
— Ну, Кэри, теперь мы полагаемся только на самих себя. Как тебе это нравится?
— Ты же знаешь, я не это имею в виду, когда говорю, что надо полагаться только на себя, — сказала Кэри. Пэтти едко возразила:
— Ну, если это не то, так я не знаю, что же это.
— Давай, Кэри, — подзуживала Пэтти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191
— Ага! Я ударила чертовку!
— Кэри, положи весло на место! — резко приказала Анни. — Садись сюда к нам, а не то они все начнут таранить нас. Кэри!.. Сюзи, да останови же ее!
Сюзи поднялась на ноги, ухватила Кэри за талию и потянула назад. Когда Кэри повалилась на Сюзи, весло пронеслось над ее головой, со всего маху ударило Анни, а затем вылетело за борт.
— Прекрати! — закричала Анни, прижав руку к глазу. Весло было привязано к ялику. Кэри расплакалась. Сюзи спросила:
— Анни, как твой глаз?.. Анни сказала:
— Это не имеет никакого значения, правда. Кэри резко возразила:
— Ох, да перестань же ты быть такой святой, Анни. Ты меня с ума сведешь! Анни сказала:
— Все в порядке, я понимаю. Кэри взорвалась:
— И прекрати же быть такой чертовски понимающей!
— Да прекратите вы это! — закричала Сильвана так громко, что они все обернулись к ней в изумлении. — Мы все на пределе, из-за жажды, из-за этого проклятого солнца и из-за этих villiaccos. — Она снова выругалась, указывая на черные блестящие плавники, неуклонно следующие за яликом. — Мы все знаем, как выжить в джунглях, но ничего не знаем о море. Так что нам надо учиться. Так мы и делаем. Теперь мы знаем хоть чуть-чуть, но больше.
— Мы глотнем еще воды, — решила Анни. — Давайте попробуем держаться… и помолчим… до заката. Тогда мы будем в состоянии думать и решим, что делать.
— А разве у нас есть выбор? — спросила Пэтти.
— Ты же знаешь, что выбор есть всегда, — коротко ответила Анни.
После того как солнце село, когда до темноты оставалось всего несколько мгновений, женщины выпили еще понемногу воды.
Они все знали, как чувствует себя человек, которому хочется пить, но никто из них и представить себе не мог физическую агонию смерти от жажды. Мысли их были поглощены лишь одним неистовым, сводящим с ума желанием. Боль от голода прошла, но мучения от жажды становилась все невыносимее. Находясь посередине тропического моря, они дышали горячим воздухом и, так как их лица были покрыты капюшонами, они выдыхали еще более горячий воздух. В горле у них пересохло, распухшие языки с трудом ворочались во рту, губы начали трескаться, они стали терять голос. Безжалостное солнце медленно отняло у них волю и человеческие качества, оставив только измученные тела, жаждавшее пресной воды. Они не могли… буквально не могли думать ни о чем другом. Что было еще хуже, их окружали сплошные искушения, но они знали, что наказание за это будет скорым и неизбежным. Если пить соленую воду, умрешь быстро, но в страшной агонии.
Анни следила, чтобы они пили свои порции воды очень медленно, используя воду только для того, чтобы смочить губы и промочить горло, а затем пополоскать рот и горло перед тем, как проглотить.
Они съели немного рыбы, затем безвольно улеглись на дно лодки и уставились на луну.
— Может, нам следует постараться не засыпать ночью как можно дольше, — предложила Сильвана. — Тогда мы поспим днем, и солнце не будет так мучить нас.
Стараясь развлечься, они припоминали свои любимые запахи. Начали они довольно бодро — с сосновых поленьев, влажных розовых кустов и свежего сена, но затем, когда Анни печально припомнила волосики ребенка, Сильвана расплакалась.
Пэтти обняла Сильвану мускулистой рукой, и, пока женщины старались побороть слезы, молчание нарушалось только мягким плеском волн. Они отправились в это путешествие с таким хорошим снаряжением и с такими прекрасными надеждами. Теперь у них не осталось ничего — даже надежды.
Свернувшаяся на корме Кэри почувствовала стыд. Она взорвалась:
— Как только это случилось? Как мы могли так распуститься за двадцать четыре часа?
ПЯТНИЦА, 15 МАРТА 1985 ГОДА
На рассвете их второго дня в открытом океане у них осталось только три пинты воды. День прошел так же, как и накануне, только Анни строго следила за выдачей порций воды.
Сюзи вдруг закричала:
— Я больше не могу это вынести! Я больше так не могу, когда даже губы не шевелятся! Неужели никто из вас не понимает, что теперь-то нам точно конец? Нас же сожрут эти чертовы акулы! — И она указала на черные плавники, окружавшие ялик.
— Она права, — всхлипнула Сильвана. — Я тоже не могу больше! Я просто хочу заснуть и никогда больше не просыпаться! — Она потрясла кулаком, обращенным кверху и пронзительно закричала: — Сколько нам еще терпеть? Сколько нам еще страдать? И зачем?
— Заткнись! — прокаркала Кэри. — Побереги силы. Побереги голос. Не трать слюну!
— Кэри права, — с трудом проскрипела Пэтти. — Каждое движение, которое ты делаешь, укорачивает твою жизнь.
— Подумай о своих детях, — подбодрила Анни. — Давайте подумаем о наших семьях. Не сдавайтесь!
Весь день они изнемогали от зноя, измученные палящим солнцем. Они не только постепенно слабели и становились все более раздражительными — их преследовали приступы тошноты и пульсирующая головная боль.
Они съели последнюю рыбку и почти все водоросли. Они не решались снова ловить рыбу, боясь привлечь к себе более пристальное внимание акул, круживших около лодки. Женщины жались друг к другу, ожидая, когда же солнце скроется из виду. Жара отнимала у них все желание жить.
Море под лодкой казалось зеленым и голубым, глубоким и прохладным, приглашающим, как апрельский поток. Уперев подбородок о планширь, Сюзи бесцельно уставилась в глубины океана.
— Не смотри вниз, — сказала Кэри, потянув Сюзи за брюки. — Твоя очередь лечь как следует.
Сюзи заняла свое место на дне лодки, пока Кэри безучастно поменялась местами с Пэтти. Ялик, казалось, парил над неподвижной водой. Время от времени Кэри приподнимала голову над кормой, чтобы убедиться, что они движутся верным курсом. Разбивая собственное отражение, лодка скользила по воде, и ее двойник дробился в воде на тысячи сверкающих кусочков.
Женщины ждали заката солнца, темноты и очередной порции воды.
Словно кроваво-красный апельсин, солнце начало клониться к горизонту. Сверкающая алая дорожка протянулась от него к ялику по всей зеркальной поверхности моря.
В этот вечер говорить было еще труднее. Они намеревались говорить, чтобы не уснуть, но губы у них потрескались и сильно кровоточили, да им и без того нечего было сказать друг другу.
Разговор иссяк через полчаса после захода солнца.
Пэтти горько сказала:
— Ну, Кэри, теперь мы полагаемся только на самих себя. Как тебе это нравится?
— Ты же знаешь, я не это имею в виду, когда говорю, что надо полагаться только на себя, — сказала Кэри. Пэтти едко возразила:
— Ну, если это не то, так я не знаю, что же это.
— Давай, Кэри, — подзуживала Пэтти.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191