Нужны еще снимки и
новая томограмма Лизы Марино. Получить их нелегко - ее только что
оперировали, и требуется разрешение Маннергейма. Но Маннергейм сам
исследователь, и нужно обратиться к нему напрямую.
Через дверь он крикнул Хелен, чтобы она соединила его с
нейрохирургом, и вновь обратился к снимку Лизы Марино. В радиологии эти
изменения плотности называются сетчатыми, хотя линии располагаются скорее
параллельно одна другой, чем сеткой. Мартин посмотрел через лупу и задался
вопросом, не связана ли наблюдаемая структура с расположением нервных
волокон. Этого не может быть - для получения снимков черепа используются
относительно жесткие рентгеновские лучи. Течение мыслей нарушил телефон.
Звонил Маннергейм.
Мартин начал разговор с обычных любезностей, обходя недавний эпизод
со снимками в операционной. В общении с Маннергеймом всегда лучше забывать
о таких столкновениях. Хирург был странно молчалив, и Мартин продолжил,
пояснив, что звонит в связи с тем, что отметил необычные изменения
плотности на снимках Лизы Марино.
- Мне кажется, эти изменения неплохо бы исследовать, поэтому я хочу
сделать дополнительные снимки и еще одну томограмму, как только позволит
состояние пациентки. Естественно, если вы согласны.
Последовало неловкое молчание. Только Филипс был готов заговорить,
как Маннергейм злобно прорычал: - Это что, такая шутка? Если так, то очень
неудачная.
- Я не шучу, - опешил Мартин.
- Послушайте! - еще громче заорал Маннергейм. Радиология немного
запоздала со своими снимками. Господи!
Раздался щелчок, а затем гудки. Похоже, эгоцентрические выходки
Маннергейма достигли новых высот. Мартин в задумчивости повесил трубку. Не
стоит давать волю чувствам; кроме того, можно зайти с другой стороны.
Известно, что Маннергейм не очень следит за своими послеоперационными
больными, и за повседневную заботу о них отвечает Ньюмен, старший стажер.
Мартин решил связаться с Ньюменом и выяснить, лежит ли девушка еще в
послеоперационной палате.
- Ньюмен? - переспросила дежурная операционного отделения. - Он
недавно ушел.
- Надо же! - расстроился Филипс. Он переложил трубку к другому уху. -
А скажите, Лиза Марина еще в послеоперационной палате?
- Нет, - ответила дежурная. - К несчастью, она не выжила.
- Не выжила? - Филипсу вдруг стало понятно поведение Маннергейма.
- Скончалась на столе, - сообщила сестра. - Трагедия, особенно если
учесть, что у Маннергейма она шла первой.
Мартин вновь обратился к статоскопу. На месте снимков Лизы Марино ему
виделось ее лицо, как оно выглядело этим утром в предоперационном
помещении. Вспомнилась птичка без перьев. Он начал расстраиваться и с
усилием переключил внимание на снимки. Что еще можно выяснить? Внезапно
Мартин слез с табурета. Нужно просмотреть карту Лизы Марино, нужно
попробовать установить связь между картиной на снимке и какими-нибудь
признаками и симптомами множественного склероза в результатах
неврологического обследования Лизы Марино. Это не заменит новых снимков,
но хоть что-то будет.
Проходя мимо Хелен, жевавшей сэндвич у себя за столом, он попросил ее
связаться с кабинетом ангиографии и сказать стажерам, чтобы начинали без
него, а он скоро подойдет. Хелен быстро проглотила и спросила, что сказать
мистеру Майклу Фергюсону по поводу помещения с материалами, когда он
позвонит. Филипс не ответил. Он сделал вид, что не слышал ее. - Плевать на
Фергюсона, - решил он про себя, сворачивая в главный коридор в направлении
хирургии. Он терпеть не мог госпитальных администраторов.
Когда Филипс вошел в хирургию, несколько пациентов еще ожидали в
предоперационной, но до утреннего хаоса уже было далеко. Филипс узнал
Нэнси Донован, только что вышедшую из операционных. Он направился к ней, и
она заулыбалась.
- Были какие-то сложности с Марино? - спросил Филипс сочувственно.
Улыбка исчезла с лица Нэнси Донован. - Ужасно. Просто ужасно. Такая
молоденькая. Мне так жалко доктора Маннергейма.
Филипс кивнул, хотя был ошарашен тем, что Нэнси Донован может
испытывать сочувствие к такому ублюдку, как Маннергейм.
- А что случилось?
- Кровотечение из крупной артерии в самом конце операции.
Филипс покачал головой в знак понимания и огорчения. Он вспомнил о
близости электрода к задней артерии мозга.
- А где может быть ее карта?
- Не знаю. Сейчас спрошу.
Филипс наблюдал, как Нэнси разговаривает с тремя сестрами за столом.
Вернувшись, она сообщила: - Они думают, что она все еще в анестезии, рядом
с двадцать первой операционной.
Возвратившись в хирургическую комнату отдыха, которая теперь была
полна людей, Филипс переоделся в хирургическую одежду. Потом пошел опять в
операционную зону. В главном коридоре, соединяющем операционные, были
видны следы утренних сражений. Вокруг каждой раковины стояла лужами вода с
переливающейся мыльной пленкой на поверхности. На краях раковин
громоздились губки и щетки, некоторые были разбросаны по полу. На каталке,
придвинутой к стене коридора, спал какой-то хирург. Он, вероятно,
оперировал всю ночь и по окончании операции решил воспользоваться каталкой
для минутного отдыха. В результате он крепко уснул, и его никто не стал
беспокоить.
Филипс подошел к комнате анестезиологов рядом с двадцать первой
операционной и попробовал дверь. Заперто. Через маленькое окошко он
заглянул в операционную. Там было темно, но дверь при нажатии отворилась.
Он щелкнул выключателем, и с гудением вспыхнул один из громадных
операционных светильников. Плотный луч света от него падал прямо на
операционный стол, оставляя всю комнату в относительной темноте. Мартин
вздрогнул, обнаружив, что после несчастья с Марино операционную не
убирали. Пустой операционный стол с его механической конструкцией имел
крайне зловещий вид. На полу в районе изголовья стояли лужи сгустившейся
крови. Во всех направлениях расходились кровавые отпечатки ног.
Эта сцена вызвала у Мартина болезненное ощущение, напомнив о
неприятных эпизодах из времен учебы в институте. Он встряхнулся и ощущение
исчезло. Старательно обходя кровь, он обогнул стол и вошел в дверь
анестезионной. Он придержал ногой дверь, чтобы можно было найти
выключатель. Но, против ожидания, в комнате было не очень темно. Свет
проникал через приоткрытую сантиметров на пятнадцать дверь из коридора.
Удивленный, Филипс включил верхние флуоресцентные лампы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
новая томограмма Лизы Марино. Получить их нелегко - ее только что
оперировали, и требуется разрешение Маннергейма. Но Маннергейм сам
исследователь, и нужно обратиться к нему напрямую.
Через дверь он крикнул Хелен, чтобы она соединила его с
нейрохирургом, и вновь обратился к снимку Лизы Марино. В радиологии эти
изменения плотности называются сетчатыми, хотя линии располагаются скорее
параллельно одна другой, чем сеткой. Мартин посмотрел через лупу и задался
вопросом, не связана ли наблюдаемая структура с расположением нервных
волокон. Этого не может быть - для получения снимков черепа используются
относительно жесткие рентгеновские лучи. Течение мыслей нарушил телефон.
Звонил Маннергейм.
Мартин начал разговор с обычных любезностей, обходя недавний эпизод
со снимками в операционной. В общении с Маннергеймом всегда лучше забывать
о таких столкновениях. Хирург был странно молчалив, и Мартин продолжил,
пояснив, что звонит в связи с тем, что отметил необычные изменения
плотности на снимках Лизы Марино.
- Мне кажется, эти изменения неплохо бы исследовать, поэтому я хочу
сделать дополнительные снимки и еще одну томограмму, как только позволит
состояние пациентки. Естественно, если вы согласны.
Последовало неловкое молчание. Только Филипс был готов заговорить,
как Маннергейм злобно прорычал: - Это что, такая шутка? Если так, то очень
неудачная.
- Я не шучу, - опешил Мартин.
- Послушайте! - еще громче заорал Маннергейм. Радиология немного
запоздала со своими снимками. Господи!
Раздался щелчок, а затем гудки. Похоже, эгоцентрические выходки
Маннергейма достигли новых высот. Мартин в задумчивости повесил трубку. Не
стоит давать волю чувствам; кроме того, можно зайти с другой стороны.
Известно, что Маннергейм не очень следит за своими послеоперационными
больными, и за повседневную заботу о них отвечает Ньюмен, старший стажер.
Мартин решил связаться с Ньюменом и выяснить, лежит ли девушка еще в
послеоперационной палате.
- Ньюмен? - переспросила дежурная операционного отделения. - Он
недавно ушел.
- Надо же! - расстроился Филипс. Он переложил трубку к другому уху. -
А скажите, Лиза Марина еще в послеоперационной палате?
- Нет, - ответила дежурная. - К несчастью, она не выжила.
- Не выжила? - Филипсу вдруг стало понятно поведение Маннергейма.
- Скончалась на столе, - сообщила сестра. - Трагедия, особенно если
учесть, что у Маннергейма она шла первой.
Мартин вновь обратился к статоскопу. На месте снимков Лизы Марино ему
виделось ее лицо, как оно выглядело этим утром в предоперационном
помещении. Вспомнилась птичка без перьев. Он начал расстраиваться и с
усилием переключил внимание на снимки. Что еще можно выяснить? Внезапно
Мартин слез с табурета. Нужно просмотреть карту Лизы Марино, нужно
попробовать установить связь между картиной на снимке и какими-нибудь
признаками и симптомами множественного склероза в результатах
неврологического обследования Лизы Марино. Это не заменит новых снимков,
но хоть что-то будет.
Проходя мимо Хелен, жевавшей сэндвич у себя за столом, он попросил ее
связаться с кабинетом ангиографии и сказать стажерам, чтобы начинали без
него, а он скоро подойдет. Хелен быстро проглотила и спросила, что сказать
мистеру Майклу Фергюсону по поводу помещения с материалами, когда он
позвонит. Филипс не ответил. Он сделал вид, что не слышал ее. - Плевать на
Фергюсона, - решил он про себя, сворачивая в главный коридор в направлении
хирургии. Он терпеть не мог госпитальных администраторов.
Когда Филипс вошел в хирургию, несколько пациентов еще ожидали в
предоперационной, но до утреннего хаоса уже было далеко. Филипс узнал
Нэнси Донован, только что вышедшую из операционных. Он направился к ней, и
она заулыбалась.
- Были какие-то сложности с Марино? - спросил Филипс сочувственно.
Улыбка исчезла с лица Нэнси Донован. - Ужасно. Просто ужасно. Такая
молоденькая. Мне так жалко доктора Маннергейма.
Филипс кивнул, хотя был ошарашен тем, что Нэнси Донован может
испытывать сочувствие к такому ублюдку, как Маннергейм.
- А что случилось?
- Кровотечение из крупной артерии в самом конце операции.
Филипс покачал головой в знак понимания и огорчения. Он вспомнил о
близости электрода к задней артерии мозга.
- А где может быть ее карта?
- Не знаю. Сейчас спрошу.
Филипс наблюдал, как Нэнси разговаривает с тремя сестрами за столом.
Вернувшись, она сообщила: - Они думают, что она все еще в анестезии, рядом
с двадцать первой операционной.
Возвратившись в хирургическую комнату отдыха, которая теперь была
полна людей, Филипс переоделся в хирургическую одежду. Потом пошел опять в
операционную зону. В главном коридоре, соединяющем операционные, были
видны следы утренних сражений. Вокруг каждой раковины стояла лужами вода с
переливающейся мыльной пленкой на поверхности. На краях раковин
громоздились губки и щетки, некоторые были разбросаны по полу. На каталке,
придвинутой к стене коридора, спал какой-то хирург. Он, вероятно,
оперировал всю ночь и по окончании операции решил воспользоваться каталкой
для минутного отдыха. В результате он крепко уснул, и его никто не стал
беспокоить.
Филипс подошел к комнате анестезиологов рядом с двадцать первой
операционной и попробовал дверь. Заперто. Через маленькое окошко он
заглянул в операционную. Там было темно, но дверь при нажатии отворилась.
Он щелкнул выключателем, и с гудением вспыхнул один из громадных
операционных светильников. Плотный луч света от него падал прямо на
операционный стол, оставляя всю комнату в относительной темноте. Мартин
вздрогнул, обнаружив, что после несчастья с Марино операционную не
убирали. Пустой операционный стол с его механической конструкцией имел
крайне зловещий вид. На полу в районе изголовья стояли лужи сгустившейся
крови. Во всех направлениях расходились кровавые отпечатки ног.
Эта сцена вызвала у Мартина болезненное ощущение, напомнив о
неприятных эпизодах из времен учебы в институте. Он встряхнулся и ощущение
исчезло. Старательно обходя кровь, он обогнул стол и вошел в дверь
анестезионной. Он придержал ногой дверь, чтобы можно было найти
выключатель. Но, против ожидания, в комнате было не очень темно. Свет
проникал через приоткрытую сантиметров на пятнадцать дверь из коридора.
Удивленный, Филипс включил верхние флуоресцентные лампы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66