Похоже, она не была к
этому готова.
- Послушай, - продолжал Мартин. - Сейчас не время и не место для
такого разговора. Он отодвинул в сторону спаржу, как бы в подтверждение
этого. - Но важно, чтобы ты знала, из чего я исхожу. Ты находишься на
ранней стадии своего клинического обучения, и это приносит большое
удовлетворение. Ты тратишь все свое время на обучение и на общение с
пациентами. Я, к сожалению, трачу на это лишь самую малую часть моего
времени. Основная же часть тратится на попытки разобраться в
административных проблемах и бюрократическом дерьме. Я вот так этим сыт!
Дениз приподняла левую руку, которую он все еще крепко держал, и
легко скользнула губами по его пальцам. Это произошло быстро, потом она
бросила на него взгляд из-под своих темных бровей. Она намеренно приняла
кокетливый вид, зная, что это поможет предотвратить его внезапный гнев.
Это, как обычно, сработало, и Мартин рассмеялся. Он сжал ее руку, затем
отпустил и посмотрел вокруг, видел ли кто-нибудь.
Оба они вздрогнули от сигнала вызова. Он сразу поднялся и поспешил к
телефонам. Дениз наблюдала за ним. Он привлекал ее с самой первой встречи,
но сейчас она чувствовала, как все более притягательно на нее действуют
его юмор и удивительная чувствительность, и сейчас новое свидетельство его
неудовлетворенности и уязвимости, кажется, еще усиливало ее чувства.
Но действительно ли это уязвимость? Не была ли жалоба Филипса на
бремя административных обязанностей только попыткой как-то объяснить
нежелание становиться старше и смириться с тем, что в профессиональном
плане его жизнь стала полностью предсказуема? Дениз не могла в этом
разобраться. Сколько она была знакома с Мартином, он всегда проявлял такую
обязательность в работе, что она не допускала мысли о его
неудовлетворенности, но ее тронуло, что он поделился с ней своими
чувствами. Значит, он придает их отношениям большее значение, чем она
предполагала.
Наблюдая за говорящим по телефону Мартином, она отметила еще одну
сторону их связи. Он придал ей силы окончательно разорвать другую связь,
носившую совершенно деструктивный характер. Еще будучи студенткой, Дениз
встретила стажера-невролога, который ее очаровал и искусно манипулировал
ее чувствами. В силу безликой изолированности института, Дениз была
привержена идее прочного союза. У нее никогда не было сомнений в том, что
ей удастся построить семью и карьеру с человеком, хорошо понимающим все
трудности медицины. Ричард Друкер, ее любовник, был достаточно
проницателен, чтобы понять ее чувства и убедить ее, что он их разделяет.
Но он был иной. Он удерживал ее в течение нескольких лет, оттягивая
принятие решения, но умело поддерживая ее зависимость. В результате она не
в силах была с ним порвать, хотя и понимала, что он собой представляет, и
испытывала унижение, узнавая о его связях. Как старая собака, она вновь и
вновь возвращалась и испытывала новые страдания, тщетно надеясь, что он
изменится и станет таким, каким себя изображал. Надежда перешла в
отчаяние, и она стала сомневаться не в нем, а в своих женских
достоинствах. Она не в силах была прекратить это, пока не встретила
Мартина Филипса.
При виде Мартина, возвращающегося к столику, Дениз ощутила прилив
любви и благодарности. Но он - мужчина, и она боялась, что он не готов к
тому союзу, на который она рассчитывала.
- Неудачный день, - пожаловался Мартин, садясь напротив. - Это доктор
Рейнолдс. Марино не будут делать вскрытие.
- Я считала, что должны, - ответила удивленная Дениз, пытаясь
переключиться на медицину.
- Ну да. Это дело судебно-медицинского эксперта, но, из уважения к
Маннергейму, эксперт передал тело патологоанатомам. Те обратились за
разрешением к семье, а семья отказала. Очевидно, они сильно потрясены.
- Это вполне понятно.
- Я думаю, - пробормотал Филипс подавленно. - ...Черт побери!
- А почему бы не сделать снимки пациентов с установленным
множественным склерозом и не попытаться отыскать аналогичные изменения?
- Ага, - выдохнул Филипс.
- Ты бы мог немного подумать о пациенте, а не о своем собственном
разочаровании.
Мартин в течение нескольких минут пристально глядел на Дениз, так что
она подумала, что преступила некую невидимую черту. Она не собиралась
морализировать. Вдруг лицо его изменилось и он широко улыбнулся.
- Ты права! По существу, ты только что подала мне потрясающую мысль.
Как раз напротив регистрационного стола отделения неотложной помощи
находилась серая дверь с табличкой "Персонал отделения неотложной помощи".
Это была комната отдыха для интернов и стажеров, хотя для отдыха она
использовалась редко. В дальней части располагался туалет и душевые кабины
для мужчин: врачам-женщинам нужно было подниматься в комнату отдыха
медсестер. Три двери в боковой стене вели в комнатушки на две койки
каждая, но ими мало пользовались, разве только чтобы задремать на короткое
время. Времени всегда не хватало.
Доктор Уэйн Томас занял единственное удобное кресло, старое кожаное
страшилище с внутренностями, вываливающимися из лопнувшего шва, как из
раскрытой раны.
- Я думаю, что Линн Энн Лукас больна, - произнес он убежденно.
Вокруг него, опершись на стол или сидя на деревянных стульях,
расположились доктора: Хаггенс, стажер Терапии Кароло Лангоун, стажер
Гинекологии Дэвид Харпер и стажер Офтальмологии Син Фарнсворт. В стороне
от них еще два доктора изучали за столом электрокардиограмму.
По-моему, ты - сексуальный маньяк, - парировал доктор Лоури с
циничной усмешкой. - Это самая симпатичная цыпочка за весь день, и ты
просто ищешь повод, чтобы ею заняться.
Засмеялись все, кроме доктора Томаса. Он не двигался, а только
обратил взгляд на доктора Лангоуна.
- Ральф говорит дело, - признал Лангоун. - Ее не лихорадит,
показатели жизненных функций нормальны, в норме кровоснабжение, моча и
цереброспинальная жидкость.
- И снимок черепа нормальный, - добавил доктор Лоури.
- Так, - произнес доктор Харпер, вставая. - Что бы это ни было, это
не гинекология. У нее была пара атипичных мазков, но за этим следит
клиника. Предоставляю вам решать эту проблему без меня. По правде говоря,
она истерична.
- Согласен, - присоединился доктор Фарнсворт. - Она жалуется на
трудности со зрением, но результаты офтальмологического обследования
нормальны, и в таблице она легко читает самые мелкие цифры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66
этому готова.
- Послушай, - продолжал Мартин. - Сейчас не время и не место для
такого разговора. Он отодвинул в сторону спаржу, как бы в подтверждение
этого. - Но важно, чтобы ты знала, из чего я исхожу. Ты находишься на
ранней стадии своего клинического обучения, и это приносит большое
удовлетворение. Ты тратишь все свое время на обучение и на общение с
пациентами. Я, к сожалению, трачу на это лишь самую малую часть моего
времени. Основная же часть тратится на попытки разобраться в
административных проблемах и бюрократическом дерьме. Я вот так этим сыт!
Дениз приподняла левую руку, которую он все еще крепко держал, и
легко скользнула губами по его пальцам. Это произошло быстро, потом она
бросила на него взгляд из-под своих темных бровей. Она намеренно приняла
кокетливый вид, зная, что это поможет предотвратить его внезапный гнев.
Это, как обычно, сработало, и Мартин рассмеялся. Он сжал ее руку, затем
отпустил и посмотрел вокруг, видел ли кто-нибудь.
Оба они вздрогнули от сигнала вызова. Он сразу поднялся и поспешил к
телефонам. Дениз наблюдала за ним. Он привлекал ее с самой первой встречи,
но сейчас она чувствовала, как все более притягательно на нее действуют
его юмор и удивительная чувствительность, и сейчас новое свидетельство его
неудовлетворенности и уязвимости, кажется, еще усиливало ее чувства.
Но действительно ли это уязвимость? Не была ли жалоба Филипса на
бремя административных обязанностей только попыткой как-то объяснить
нежелание становиться старше и смириться с тем, что в профессиональном
плане его жизнь стала полностью предсказуема? Дениз не могла в этом
разобраться. Сколько она была знакома с Мартином, он всегда проявлял такую
обязательность в работе, что она не допускала мысли о его
неудовлетворенности, но ее тронуло, что он поделился с ней своими
чувствами. Значит, он придает их отношениям большее значение, чем она
предполагала.
Наблюдая за говорящим по телефону Мартином, она отметила еще одну
сторону их связи. Он придал ей силы окончательно разорвать другую связь,
носившую совершенно деструктивный характер. Еще будучи студенткой, Дениз
встретила стажера-невролога, который ее очаровал и искусно манипулировал
ее чувствами. В силу безликой изолированности института, Дениз была
привержена идее прочного союза. У нее никогда не было сомнений в том, что
ей удастся построить семью и карьеру с человеком, хорошо понимающим все
трудности медицины. Ричард Друкер, ее любовник, был достаточно
проницателен, чтобы понять ее чувства и убедить ее, что он их разделяет.
Но он был иной. Он удерживал ее в течение нескольких лет, оттягивая
принятие решения, но умело поддерживая ее зависимость. В результате она не
в силах была с ним порвать, хотя и понимала, что он собой представляет, и
испытывала унижение, узнавая о его связях. Как старая собака, она вновь и
вновь возвращалась и испытывала новые страдания, тщетно надеясь, что он
изменится и станет таким, каким себя изображал. Надежда перешла в
отчаяние, и она стала сомневаться не в нем, а в своих женских
достоинствах. Она не в силах была прекратить это, пока не встретила
Мартина Филипса.
При виде Мартина, возвращающегося к столику, Дениз ощутила прилив
любви и благодарности. Но он - мужчина, и она боялась, что он не готов к
тому союзу, на который она рассчитывала.
- Неудачный день, - пожаловался Мартин, садясь напротив. - Это доктор
Рейнолдс. Марино не будут делать вскрытие.
- Я считала, что должны, - ответила удивленная Дениз, пытаясь
переключиться на медицину.
- Ну да. Это дело судебно-медицинского эксперта, но, из уважения к
Маннергейму, эксперт передал тело патологоанатомам. Те обратились за
разрешением к семье, а семья отказала. Очевидно, они сильно потрясены.
- Это вполне понятно.
- Я думаю, - пробормотал Филипс подавленно. - ...Черт побери!
- А почему бы не сделать снимки пациентов с установленным
множественным склерозом и не попытаться отыскать аналогичные изменения?
- Ага, - выдохнул Филипс.
- Ты бы мог немного подумать о пациенте, а не о своем собственном
разочаровании.
Мартин в течение нескольких минут пристально глядел на Дениз, так что
она подумала, что преступила некую невидимую черту. Она не собиралась
морализировать. Вдруг лицо его изменилось и он широко улыбнулся.
- Ты права! По существу, ты только что подала мне потрясающую мысль.
Как раз напротив регистрационного стола отделения неотложной помощи
находилась серая дверь с табличкой "Персонал отделения неотложной помощи".
Это была комната отдыха для интернов и стажеров, хотя для отдыха она
использовалась редко. В дальней части располагался туалет и душевые кабины
для мужчин: врачам-женщинам нужно было подниматься в комнату отдыха
медсестер. Три двери в боковой стене вели в комнатушки на две койки
каждая, но ими мало пользовались, разве только чтобы задремать на короткое
время. Времени всегда не хватало.
Доктор Уэйн Томас занял единственное удобное кресло, старое кожаное
страшилище с внутренностями, вываливающимися из лопнувшего шва, как из
раскрытой раны.
- Я думаю, что Линн Энн Лукас больна, - произнес он убежденно.
Вокруг него, опершись на стол или сидя на деревянных стульях,
расположились доктора: Хаггенс, стажер Терапии Кароло Лангоун, стажер
Гинекологии Дэвид Харпер и стажер Офтальмологии Син Фарнсворт. В стороне
от них еще два доктора изучали за столом электрокардиограмму.
По-моему, ты - сексуальный маньяк, - парировал доктор Лоури с
циничной усмешкой. - Это самая симпатичная цыпочка за весь день, и ты
просто ищешь повод, чтобы ею заняться.
Засмеялись все, кроме доктора Томаса. Он не двигался, а только
обратил взгляд на доктора Лангоуна.
- Ральф говорит дело, - признал Лангоун. - Ее не лихорадит,
показатели жизненных функций нормальны, в норме кровоснабжение, моча и
цереброспинальная жидкость.
- И снимок черепа нормальный, - добавил доктор Лоури.
- Так, - произнес доктор Харпер, вставая. - Что бы это ни было, это
не гинекология. У нее была пара атипичных мазков, но за этим следит
клиника. Предоставляю вам решать эту проблему без меня. По правде говоря,
она истерична.
- Согласен, - присоединился доктор Фарнсворт. - Она жалуется на
трудности со зрением, но результаты офтальмологического обследования
нормальны, и в таблице она легко читает самые мелкие цифры.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66