И однажды утром случалось то, что рано, или поздно, но обязательно должно было произойти. И плевать на кучу законов, что понапридумывали умные головы по данному поводу. Голод не тетка, и поэтому законы пусть отдыхают, впадают на зиму в спячку.
И выходит утром из помещения заставы здешний главный начальник, сжимая в руках пулемет, выискивает глазами ближайшее к заставе стадо архаров. А затем следует длинная пулеметная очередь, в центр пасущегося стада. И разбегается в панике, напуганное грохотом выстрелов, свистом пуль, стадо. Долго еще плюется пулемет им вдогонку свинцовой смертью, внося в рыжее сообщество, еще большее опустошение. В лучшем случае, только половине пожирателей жухлой травы, удавалось подобру-поздорову унести ноги. Но и из числа тех, кому удалось выжить, не всем суждено было дожить до следующей зимы. Кое-кого укусила свинцовая муха, которая будет грызть, и жечь зверя изнутри, пока он не ослабнет, и не протянет ноги. Или не станет жертвой хищника, который легко справится с ослабевшим козлом.
В ущельях у подножия гор бродили волчьи стаи в поисках добычи. Запах свежей крови мог погнать их в горы, хотя обычно они предпочитают искать добычу не так высоко. По вершинам скалистых гор крались, выслеживая козлов снежные барсы, сильные и красивые хищники, оказавшиеся на грани полного исчезновения, и занесенные в красную книгу. А высоко над горами, парили орланы. И хотя со здоровым и взрослым козлом пернатый хищник не справится, совладать с молодым козленком, или раненым козлом, он в состоянии. Лишь малая часть из числа тех, кого зацепила шальная пуля, смогут оправиться и выжить, чтобы следующей зимой, вновь вернуться сюда.
Смертельно раненые звери даже не пытались спасаться бегством. Они просто лежали на залитых кровью склонах горы, слабо подергивая конечностями, бессмысленно таращась в пустоту подернутыми мутной пеленой приближающейся смерти глазами. Они, вкупе с теми, для кого жизнь уже закончилась, должны послужить пищей для солдат и офицеров, а также собак, несущих наравне с людьми, нелегкую службу по охране государственной границы.
Следом за пулеметной очередью, сержанты гурьбой мчались в гору, за мясом. Некоторые туши, несогласные с уготованной им участью, пытались брыкаться, жалобно при этом блея. Но попытки сопротивляться, или разжалобить бойцов, пресекались ударом ножа в горло. И в этом кровавом деле, Лешка превзошел всех. Парень он был деревенский и до армии, перерезал глотку не одной свинье. Что касается более мелкой, такой как кролики, или куры живности, ее он истребил немерено.
Завершив дело, сержанты перетаскивали окровавленные туши на заставу, где они сортировались и разделывались. Лучшие куски на кухню, в распоряжении повара. Требуха и мясо, что похуже, на питомник, на корм собакам, несшим службу на заставе. Их служба была бессрочной и на их собачьем веку, поменялось не одно солдатское поколение. А сколько их еще будет впереди, одному собачьему богу известно. То, что не было нужно ни на солдатской кухне, ни на собачьей, в срочном порядке доставлялось в котельную, для немедленного уничтожения. И бросались останки рыжих тварей в печь, где они превращались в пепел, скрывая следы преступления.
Добытого мяса хватало на месяц-другой, затем история повторялась вновь и так до тех пор, пока перевалы не открывались, не становились проходимыми для машин, что привезут на заставу необходимые припасы, мясо и иные продукты.
Чтобы хоть как-то разнообразить меню бойцов, погрязших в козлятине в зимнее время, находили смерть и несколько свиней. А свинья, это не просто мясо, но также и сало, без которого не могла существовать солдатская братия. Зимой сало являлось главным украшением солдатского стола. Закончившееся сало служило сигналом начальству, что пора прирезать, или пристрелить, очередного его носителя.
Насчет кормежки на заставе был полный порядок. Она не шла ни в какое сравнение с тем, чем потчевали солдат в отряде. Прижившись на заставе, Лешка порой поражался тому, как он находил в свое время питание в отрядной столовой, сносным. С тех пор, как он начал служить на заставе, ему доводилось несколько раз спускаться с гор в отряд. Его попытки отобедать в солдатской столовой, заканчивались провалом. Повторных попыток он более не предпринимал. Питался Лешка, как и другие солдаты, прибывшие с застав, отвыкшие от отрядного убожества, исключительно в гарнизонном кафе. Где не было столь любимых Халявиным пельменей, да и сало встречалось не часто, но зато в изобилии было печенья, газированных напитков, соков и колбасы.
Командировка в отряд заканчивалась, и Лешка вновь оказывался на заставе, среди сала и разных разносолов, на которые были большие мастера заставские повара, Давиденко и Матвеев. Такому различию в кормлении защитников советской родины, было свое объяснение. Одно дело отряд, где нужно накормить несколько сотен солдат и уйму офицеров и прапорщиков. И совсем другое дело застава, где два десятка солдат, да плюс 5 офицеров и прапорщиков. Но главное различие было в другом. Хотя в приготовлении блюд участвовали одни и те же продукты, казалось бы, все должно быть одинаковым, на деле все обстояло иначе. В отряде существовали две столовые, для солдат и для офицеров. Все, что получше, шло на откорм офицеров, что похуже, на прокорм солдат. Соответственно и готовили, одним с душой, боясь взбучки, другим абы как, все равно сожрут. Ну, а кого не устраивает солдатская еда, добро пожаловать в «Тополек», кафе, где можно всегда перехватить что-нибудь по своему желанию.
Но не всем было разрешено посещать подобное заведение. Вернее всем, за исключением небольшой, самой бесправной части солдат. Тем, кто пребывал в карантине, или еще не окончил учебку, посещать гарнизонное кафе запрещалось категорически. Для нарушивших запрет, существовала целая система наказаний. Чтобы офицерам легко было вычислить нарушителей из общей солдатской массы, одевали молодых солдат, не закончивших обучение, отлично от других. Если часть в холодное время года разгуливала в «ПШ», то учебка продолжала ходить в камуфляже. Летом, когда все ходили в камуфляже, учебка в «ПШ», или в «ХБ». Одного взгляда на отоваривающегося в кафе солдата, было достаточно для того, чтобы определить нарушителя заведенного в части порядка.
Помимо запрета на посещение кафе, не положены им были и увольнения в город. Когда вся часть, за исключением наказанных и назначенных в наряд, готовились к увольнительной в город, учебка жила по расписанию. Разве что в эти дни занятий было поменьше, а отдыха побольше, только и всего. Рвануть в самоход, даже при наличии такой возможности, было полнейшим безумием. Первый же патруль отловит смельчака, даже не задаваясь вопросом, есть ли у него увольнительная.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354