Смотреть по сторонам, останавливаться и прислушиваться, чтобы уловить легкую поступь шагов крадущегося хищника. А если хищник изготовился к атаке, нужно быть готовым вступить в схватку. Отстоять свою жизнь, а при невозможности сделать этого, продать дороже. Поэтому в левой руке нож, а в правой топор, и все готово к немедленному применению, едва в том возникнет необходимость.
Время неумолимо течет. Первые сутки, отведенные изгнаннику, уже на исходе. Темнеет, лес начинает наполняться звуками, присущими ночи, услышать которые днем невозможно.
Леший ускорил шаг. Наступающий вечер, застал его врасплох. Он не предполагал, что провел в беспамятстве так много времени. Вождь от души приложился дубиной по голове, и если бы ни завидная прочность, она треснула бы, как гнилой орех. Нужно пока не стемнело пройти, как можно больше. Хотя в запасе у него еще целые сутки, приходилось торопиться, до заветной пограничной реки, около двух дней ходу. Да и по прибытии потребуется время, чтобы придумать, как перебраться на другой берег с наименьшим риском. Перейти речку вброд невозможно, слишком глубока. Воды ее мутны и непрозрачны, и не имеют ничего общего с мелководной речушкой, протекающей вблизи стойбища, в которой он в детстве, с такими же ребятами, бил лягушек и ловил рыбу.
Если бы реки были идентичны, он бы без раздумий пересек ее за минуту. Но если бы они были одинаковыми, река никогда не стала бы пограничной между территорией племени, и всем остальным миром. Лесная река была ни в пример глубока, воды ее неподвижны, и даже легкая рябь, не пробегала по поверхности. Вода была застоявшейся и темной, и почти на всем протяжении, за исключением небольшого просвета в центре, заросла растениями. Торчащими на поверхности цветущими верхушками, в то время как корни уходили вглубь, на неведомую людям глубину. Растения росли так близко друг от друга, что создавалось ощущение зеленого, шелестящего на ветру ковра, наброшенного на водную гладь. Внутри этого ковра, в невероятном зеленом переплетении, царила иная жизнь. Она кипела и бурлила, живя своими страстями и интригами. Жизнь была где-то там, в глубине, в непрозрачных водах. Она почти никогда не показывалась на поверхности, не тревожа ее покоя. Но иногда жизнь вырывалась наружу, взирая на мир холодными, пропитанными злобой глазами.
За свою, не слишком длинную жизнь, он бывал там всего лишь раз. Они оказались там не в поисках добычи, не преследуя раненного зверя, а идя по следу человека, некогда бывшего их соплеменником, ставшего изгоем. Их, изгнанников, на памяти Лешего было несколько. Но только один, дошел до запретной черты. Тела остальных несчастных, они нашли в лесу. Растерзанные, с переломанными костями, начисто обглоданные хищниками. Этому повезло больше, он смог продержаться в лесу дольше всех. Он добрался до запретной черты, о чем ясно говорили оставшиеся на влажной земле возле самой воды, человеческие следы. Неясным оставалось только одно, сумел ли он достичь противоположного берега, или же нашел последний приют на дне реки.
Вокруг царил покой, наполненный звуками, сопутствующими летнему дню. Ничто не могло дать ответ на мучающий всех вопрос. Они просто стояли и смотрели на темную, заросшую травой реку, внушающую ужас на подсознательном уровне, не смея приблизиться к ней ближе, чем несколько метров. И Леший в душе радовался, что это запретная черта, пересекать которую людям его племени, было строго-настрого запрещено предками. Даже увлеченный погоней вождь, не дерзнет нарушить запрет предков, не рискнет лезть в реку, и не погонит их туда. Водная чернота, поднимающиеся со дна воздушные пузырьки, расплывающиеся кругами по воде, и в довершение ко всему пронзительная тишина, гнетуще давили на людей.
Больше всего людей угнетала тишина, сковывающая параличом тела, заставляющая мозг, домысливать всякие ужасы. Лесная река была мертвой, как становится мертвым все, что оказалось в ней. С их речкой все было по-другому. Она шумела, звенела, бурлила переливами вод, расцвечивалась на солнце мириадами ослепительных брызг. Помимо шума вод, ее берега оглашал оглушительный лягушачий хор, порой настолько истошный, что от непрекращающихся воплей закладывало уши. Лишь вмешательство мальчишек, на некоторое время утихомиривало оглушительный ор. На несколько минут все стихало. Речные горлопаны, напуганные обрушившимся на них градом камней, прятались под камни и за коряги, ожидая, когда прекратится каменный шквал. Выждав некоторое время и убедившись, что опасность миновала, пупырчатые зеленые горлопаны вновь оказывались на поверхности, дабы сперва осторожно, а затем в полную мощь, предаться любимым музыкальным упражнениям. И так продолжалось ровно столько времени, на сколько хватало терпения людей, не испытывающих особого восторга от лягушачьего концерта, прежде чем они предпринимали очередную попытку заткнуть назойливых певцов.
На лесном озере все иначе. Здесь царила тишина. Абсолютная, гробовая. Здесь не было зеленых певцов, а если и были, то страшились лишний раз открыть рот. Страшились не людей, которые почти никогда не бывали здесь. Страшились они существ, что обитали в реке. Существ, что поднимали со дна воздушные пузырьки, и заставляли шевелиться плотный травянистый ковер, укрывший реку.
…Стояли и смотрели, не смея приблизиться к заросшей растительностью водной глади, поражаясь смелости беглеца, дерзнувшего войти в непроглядную, чернильную мглу. Вид темных вод реки поросших густым травянистым ковром, рождал в голове образы ужасных чудовищ, обитающих у самого дна, терпеливо поджидающих добычу, дерзнувшую вторгнуться в их владения. Когда они уже собрались уходить, одно из чудовищ, безуспешно прождавшее их, поднялось на поверхность, чтобы взглянуть на людей, что посмели нарушить мертвенное спокойствие и тишину, непроглядной лесной реки.
Вода забурлила, травянистые растения заходили ходуном метрах в 15 от берега, а затем над гладью вод показалось обитающее в реке чудовище. Даже не все, а лишь незначительная часть. Огромная змеиная голова, усеянная рядами мелких и острых зубов, увенчанная парой маленьких, немигающих, леденящих кровь глаз, глядящих на мир с вселенской ненавистью и злобой. Змеиное тело, вознесшее голову над поверхностью, скрывалось в мутной глубине, и оставалось только догадываться, сколько там, сокрыто еще метров смертоносной твари. Этого им не дано было знать, пораженные ужасом в самое сердце, они застыли в неподвижности, расширенными от ужаса глазами, вперившись в вознесшееся над гладью вод, чудовище.
Сколько времени они простояли так, никто не знал. Голова раскачивалась на длинной гибкой шее, гипнотизируя людей взглядом холодных, и немигающих глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354