Сельский люд темен, пуглив и суеверен. Священник иного склада и образования. Он знал истинную природу обитающего в усадьбе призрака. Это был человек, которого не брала скосившая пол деревни, зараза. Видно он и впрямь якшался с нечистой силой, которая и уберегала его от чумы.
До поры до времени сельский батюшка забывал о существовании проклятого безбожника, испортившего ему жизнь. Но когда понял, что смертельно болен и дни его сочтены, вспомнил об обидчике, что вознамерился посмеяться над ним, не желая умирать, как все. Он умрет, но прежде увидит, как покинет этот мир враг, опередив его на пути к богу, на страшный суд, где ему воздастся по заслугам.
Проповедь сельского священника была проникновенной. Давно он не произносил таких страстных речей. Он открыл изрядно поредевшей пастве глаза на то, что творится вокруг. Указал на человека, богопротивными деяниями навлекшего небесное проклятие, чумой обрушившееся на их головы. Теперь крестьяне знали, куда идти, и что делать, чтобы очиститься от скверны если и не физически, то хотя бы духовно.
В ту же ночь барская усадьба запылала. Пронзительно завывал ветер, разбрасывая в стороны снопы искр. Собравшимся вокруг пожарища мужикам, вооруженным топорами и вилами, казалось, что это воет и беснуется в очистительном огне бесовское создание, не могущее вырваться наружу из очищающего пламени. А если дьявольская тварь, бывшая некогда человеком попытается выбраться наружу, они встретят ее вилами и топорами, освященными в церкви и окропленными святой водой. Пока не опали в золе последние искры, продолжал стоять на пепелище молчаливый люд, готовый на все. И лишь с рассветом, разошлись мужики по домам, искренне веря, что, разделавшись с демоном, искупили вину перед небесами, и очистились. А значит, страшная болезнь покинет село, удалившись в места, более достойные божьей кары.
Никого не спас, очистительный огонь. Прибывшим спустя полгода из столицы чиновникам, разыскивающим наследников скончавшихся во время эпидемии чумы чиновника министерства и его супруги, явилась картина полного запустения. Вернувшись в столицу ни с чем, чиновники отписали в пользу государства не нашедшее наследников столичное наследство. А, также оформили в пользу государства имение, от которого не осталось ничего, кроме пустых изб, оставшейся без хозяина земли, да застарелого пепелища на месте барской усадьбы.
Пройдет ни один десяток лет, прежде чем в проклятых местах вновь зазвучит человеческий смех, возвещая миру, что смерти больше нет, жизнь вернулась в эти края всерьез и надолго!
Глава 9. Возвращение Лешего
Цветным молотом ударило по голове, ломая черепные кости, сокрушая рассудок. Адским пламенем полыхнуло в лицо, покрывая кожу волдырями, сворачивая в струпья. В ушах звенело от отчаянного вопля, вырвавшегося из раздираемого болью человеческого нутра.
Леший лежал на снегу, уткнувшись в него лицом и дико, орал, а холод, ледяными клещами, продолжал терзать, рвать на части соприкоснувшуюся с ним плоть. Медленно, подстать изуверу, которому доставляет наслаждение мучительная агония человеческого тела. Лицо ломило, корежило в нестерпимых муках. Рот раззявился в безумном крике, от пара дыхания, растопился лед вокруг дико кричащей глотки. И в этот крохотный черный кружочек, на бескрайнем покрывале ослепительно-белой пустоты, и вперились глаза Лешего, такие же безумные, как и вопль.
Сила легких не безгранична, не в состоянии бороться с бесконечностью боли, заполонившей тело безжизненно распростертого на снегу человека. Крик стихал, пока вовсе не захлебнулся, застряв в горле хриплым, шерстяным комом. Крик смолк, но не исчезла терзающая тело боль, с каждой секундой делаясь пронзительнее и невыносимее. Не в силах терпеть бесконечную пытку болью, человек сжался в комок и рванулся изо всех сил, дабы оторваться от земли и покрывающего ее снежного покрова. Леший рванулся и тяжеленное тело, оторвалось от земли и перевернулось на спину.
Еще несколько минут лицо продолжало ломать и корежить, но боль становилась менее отчаянной и пронзительной. Вскоре она ушла совсем, оставив на память о себе лишь тупое покалыванье бесчисленного множества иззубренных игл об потерявшую чувствительность кожу.
Когда исчезла сводящая с ума боль, Леший пришел в чувство и огляделся. Первое, на что он обратил внимание, - низко нависшее над землей, по-зимнему блеклое солнце, неподвижно застывшее в зените, тщетно пытающееся согреть погрузившийся в снежную пелену мир. Он напряг память, пытаясь вспомнить, кто он, где он?
Ответов было множество, они роились в голове, толкались, пихались локтями, стремясь поскорее явить себя миру. Но не было среди бесчисленного их множества единственно верного, которого он так жаждал найти. В его мозгу словно поселилось сразу несколько человек. И каждый старался перекричать конкурентов, стремясь погромче заявить о себе, высказать претензию на право обладания тусклым и заснеженным миром, в котором очутился Леший.
Леший боролся, пытаясь разогнать череду призрачных воспоминаний, принадлежащих другой реальности, миру, раскинувшемуся за мерцающей пеленой аномалии, в нескольких шагах от которой он валялся в снегу, безумными глазами таращась в небо. Поток призрачных воспоминаний был сильнее. То и дело в мозгу всплывали картинки иных, прожитых им жизней, которые объединяло, одно, - ранняя смерть главного действующего персонажа. И каждый из призрачных героев отчаянно кричал в голове, - это мой мир, а все остальные просто тени, призраки, которых никогда не было.
С каждой секундой хор призрачных голосов становился все громче и настойчивее. Голова Лешего распухла от мучительной боли, готовая в любой момент взорваться мириадом осколков, каждому из которых будет плевать на то, кому данный осколок принадлежит. Боль становилась все пронзительней, и катавшийся по снегу, обхвативший страдающую голову руками Леший, в глубине души сожалел о боли обмороженного лица, оказавшийся ничем по сравнению с болью поселившийся в мозгу. И нет сил, унять эту боль, оставалось только бороться до конца, не дать голове взорваться мириадом осколков, в равной степени поделенных на всех кандидатов, на право обладанием его разумом.
Поделенный многократно на части, но по-прежнему заточенный в одну оболочку, разделить которую поселившиеся в мозгу призраки, бессильны, он только внешне останется человеком. На деле же превратится в растение, безжизненное и беспомощное, которое не в состоянии пошевелить ни рукой, ни ногой. Постепенно тело умрет, а затем угаснет и разум, поделенный на части бесплотными призраками. И лишь отощавший за зиму, голодный лесной зверь, обнаружив застывший на стылой земле окоченевший труп, возблагодарит небеса и неведомого звериного бога за столь щедрый подарок в голодное зимнее время, в несколько десятков, пусть и порядком подмороженного, но невероятно вкусного человеческого мяса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339 340 341 342 343 344 345 346 347 348 349 350 351 352 353 354