– Где они продавались?
– Не надо, все в порядке.
Все равно я не могла вспомнить, в каком именно магазине я их видела, помнила только, что на Грэфтон-стрит. Следующее, что я увидела – Гарв кладет передо мной блокнотик:
– Нарисуй их. Напиши цвет, размер, все, что знаешь про них.
Я попыталась отговорить его от этой затеи, но он не сдался. И мне стало только хуже. Это был знак, что все очень плохо, и мы уже переступили грань, раз Гарв прибегает к таким экстремальным мерам, чтобы попытаться порадовать меня.
Словно частный детектив, мой муж рыскал по центру Дублина, вооружившись только схематическим изображением сандалий. Он заходил в один обувной за другим со свернутым листочком бумаги и спрашивал всех:
– Вы видели эти туфли?
Он попробовал «Цепер», там их не было, но продавцы посоветовали зайти в «Фицпатрик». Там тоже сандалий не видели и отправили Гарва в «Кларкс». Но он возразил, что я бы не пошла туда, так как там обувь слишком практичная. Тогда ему порекомендовали отправиться в «Джеззи», где продавцы пытались всучить ему пару сандалий, у которых был слишком низкий каблук и отсутствовала рифленая подошва. Своим умом Гарв додумался осмотреть «Коркис». Хотя тамошний персонал не смог ему помочь, зато их клиентка, обувная маньячка, краем уха услышала разговор и заявила, что такие сандалии есть в «Карл Скарпа». И, разумеется, там желанные сандалии и были найдены.
– Надеюсь, что они подойдут, – сказал Гарв, добравшись до дома и открывая сумку.
– Конечно подойдут. – Я готова была при необходимости отрезать пальцы ног, если размерчик не тот.
Я ужаснулась, сколько беспокойства доставили ему мои сандалии, особенно, если учесть, что я этого не заслуживаю. Поэтому просто невозможно было признаться, что что-то не так.
Он продемонстрировал мне свою добычу.
– Они?
Я кивнула.
– Твои волшебные красные башмачки. – Гарв отдал мне сандалии.
И хотя они не были ни красными (скорее голубыми), ни башмачками, я надела их и стукнула каблучками друг о друга три раза, как Дороти в «Волшебнике страны Оз», и сказала:
– В гостях хорошо, а дома лучше. Правда. Тотошка?
Мы крепко обнялись. И я подумала на секунду, что все может наладиться. Как странно, не правда ли, что хорошие воспоминания могут причинить больше боли, чем память о нанесенных обидах?
Тем временем Флойду было плевать, куда делась сумка с моими сандалиями и всем остальным.
– Ну, где же она? – взмолилась я. – Она потерялась уже почти неделю назад.
Флойд одарил меня ослепительной улыбкой. Такой широкой, что ему в рот можно было запихать целую дыню.
– Расслабьтесь, мадам!
Может, при других обстоятельствах я бы и расслабилась. Если бы нормально спала предыдущие месяцы. Если бы мои нервы не были натянуты как струны. Если бы я не возлагала столько надежд на эту поездку. И я услышала собственный крик:
– Нет, я, мать твою, не собираюсь расслабляться!
Гарв взял меня за плечи и силой отвел к симпатичной беленькой скамейке.
– Сиди здесь, – велел он мне.
Я рассерженно уселась, а Гарв облокотился на стойку и наклонился к Флойду:
– А теперь послушайте. – В его голосе зазвучала угроза. – Это моя жена. Она себя не очень хорошо чувствовала. И приехала сюда, чтобы ей стало легче. Но здесь нет пляжа. Погода–дерьмо. Так что вы, по крайней мере, могли бы отыскать ее сумку.
Однако, несмотря на его мужской поступок, сумка нашлась только в самый последний день, поэтому настроение у нас так и не улучшилось.
Когда мы приземлились в аэропорту Дублина, облако депрессии над нами практически можно было сфотографировать. Мы-то думали, что отпуск исцелит нас, но эта поездка лишь четче обозначила барьер между нами. Мало того, что я не была беременна, так мы еще и стали далеки, как никогда.
Вспоминая весь этот ужас с погодой, с сумкой и отравлением (да-да, желудочный грипп, один переполненный сортир, давайте не будем об этом), я размышляла, уж не сглазили ли нас. Тут меня неожиданно охватил ужас. Самыми лучшими моментами нашего отпуска были именно неприятности. Только благодаря неприятностям у нас с Гарвом были темы для разговоров. Мы оживлялись и приходили к единому мнению лишь в нескольких случаях. Когда хаяли отель или планировали различные пытки водителям экскаваторов, сволочи Флойду и шеф-повару, подсунувшему нам рыбу-меч не первой свежести.
Впервые, насколько я помнила, нам было не о чем поговорить.
36
Выход из зала прибытия международного аэропорта Лос-Анджелеса, откуда появлялись только что прилетевшие пассажиры, был забит встречающими. Кроме самолета из Дублина, приземлились еще два – из Манилы и Боготы. Казалось, что пассажиров встречали тысячи родственников. Я уже сорок минут стояла вытянув шею, со всех сторон этой спрессованной толпы меня пихали и отталкивали. Каждый раз, когда отъезжали стеклянные двери и появлялось еще одно семейство, откуда-нибудь раздавался радостный вопль и меня сносило новой волной. Я спотыкалась обо всех соседей, пока кто-то пытался протиснуться к своим приехавшим родственникам.
Время шло, а мои все не появлялись. Чем дальше, тем легче становилось у меня на сердце. Они, должно быть, опоздали на самолет. Отлично, теперь я могу вернуться в Ирландию! Жаль, что я не захватила свой багаж. А то можно было бы отправляться сию секунду. Но именно в тот момент, когда я решила, что они точно не приехали, мои чувства обострились, а надежды испарились. Я еще не видела их, но уже знала, что они вот-вот покажутся. Не благодаря шестому чувству, просто я слышала их голоса. Они на повышенных тонах спорили о чем-то.
И вот они появились. Мама с загадочно-оранжевым лицом. Загадка разрешилась позже, когда я увидела ее ладошки оранжево-коричневого цвета. Она снова переусердствовала с автозагаром. Сколько бы мы ей ни говорили, что она не умеет им пользоваться, она не слушала.
Я мельком заметила папу. Его почти не было видно из-за перегруженной тележки. На нем были шорты цвета хаки. Очаровательно в сочетании с варикозным расширением вен, носочками в ромбик и черными ботинками на шнуровке. Следом за папой вышла Анна. Я была удивлена, даже нет, шокирована, увидев ее. Она подстригла свои волосы. Очень стильно. Выглядела отлично. Дальше шла Элен. Темные волосы блестели. Зеленые глаза сверкали. А рот скривился в презрительной улыбке, пока она изучала толпу встречающих. Даже на таком расстоянии я видела, как она говорит:
– Где же она, черт побери?
Со вздохом я выдвинула локти вперед, словно собиралась танцевать «Танец маленьких утят», и приготовилась к рывку.
Почему они так задержались? Просто потерялся один из Анниных чемоданов. Они заполнили все необходимые документы, и только после этого увидели, что он ездит по кругу на багажном транспортере, обслуживающем рейс из Боготы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113
– Не надо, все в порядке.
Все равно я не могла вспомнить, в каком именно магазине я их видела, помнила только, что на Грэфтон-стрит. Следующее, что я увидела – Гарв кладет передо мной блокнотик:
– Нарисуй их. Напиши цвет, размер, все, что знаешь про них.
Я попыталась отговорить его от этой затеи, но он не сдался. И мне стало только хуже. Это был знак, что все очень плохо, и мы уже переступили грань, раз Гарв прибегает к таким экстремальным мерам, чтобы попытаться порадовать меня.
Словно частный детектив, мой муж рыскал по центру Дублина, вооружившись только схематическим изображением сандалий. Он заходил в один обувной за другим со свернутым листочком бумаги и спрашивал всех:
– Вы видели эти туфли?
Он попробовал «Цепер», там их не было, но продавцы посоветовали зайти в «Фицпатрик». Там тоже сандалий не видели и отправили Гарва в «Кларкс». Но он возразил, что я бы не пошла туда, так как там обувь слишком практичная. Тогда ему порекомендовали отправиться в «Джеззи», где продавцы пытались всучить ему пару сандалий, у которых был слишком низкий каблук и отсутствовала рифленая подошва. Своим умом Гарв додумался осмотреть «Коркис». Хотя тамошний персонал не смог ему помочь, зато их клиентка, обувная маньячка, краем уха услышала разговор и заявила, что такие сандалии есть в «Карл Скарпа». И, разумеется, там желанные сандалии и были найдены.
– Надеюсь, что они подойдут, – сказал Гарв, добравшись до дома и открывая сумку.
– Конечно подойдут. – Я готова была при необходимости отрезать пальцы ног, если размерчик не тот.
Я ужаснулась, сколько беспокойства доставили ему мои сандалии, особенно, если учесть, что я этого не заслуживаю. Поэтому просто невозможно было признаться, что что-то не так.
Он продемонстрировал мне свою добычу.
– Они?
Я кивнула.
– Твои волшебные красные башмачки. – Гарв отдал мне сандалии.
И хотя они не были ни красными (скорее голубыми), ни башмачками, я надела их и стукнула каблучками друг о друга три раза, как Дороти в «Волшебнике страны Оз», и сказала:
– В гостях хорошо, а дома лучше. Правда. Тотошка?
Мы крепко обнялись. И я подумала на секунду, что все может наладиться. Как странно, не правда ли, что хорошие воспоминания могут причинить больше боли, чем память о нанесенных обидах?
Тем временем Флойду было плевать, куда делась сумка с моими сандалиями и всем остальным.
– Ну, где же она? – взмолилась я. – Она потерялась уже почти неделю назад.
Флойд одарил меня ослепительной улыбкой. Такой широкой, что ему в рот можно было запихать целую дыню.
– Расслабьтесь, мадам!
Может, при других обстоятельствах я бы и расслабилась. Если бы нормально спала предыдущие месяцы. Если бы мои нервы не были натянуты как струны. Если бы я не возлагала столько надежд на эту поездку. И я услышала собственный крик:
– Нет, я, мать твою, не собираюсь расслабляться!
Гарв взял меня за плечи и силой отвел к симпатичной беленькой скамейке.
– Сиди здесь, – велел он мне.
Я рассерженно уселась, а Гарв облокотился на стойку и наклонился к Флойду:
– А теперь послушайте. – В его голосе зазвучала угроза. – Это моя жена. Она себя не очень хорошо чувствовала. И приехала сюда, чтобы ей стало легче. Но здесь нет пляжа. Погода–дерьмо. Так что вы, по крайней мере, могли бы отыскать ее сумку.
Однако, несмотря на его мужской поступок, сумка нашлась только в самый последний день, поэтому настроение у нас так и не улучшилось.
Когда мы приземлились в аэропорту Дублина, облако депрессии над нами практически можно было сфотографировать. Мы-то думали, что отпуск исцелит нас, но эта поездка лишь четче обозначила барьер между нами. Мало того, что я не была беременна, так мы еще и стали далеки, как никогда.
Вспоминая весь этот ужас с погодой, с сумкой и отравлением (да-да, желудочный грипп, один переполненный сортир, давайте не будем об этом), я размышляла, уж не сглазили ли нас. Тут меня неожиданно охватил ужас. Самыми лучшими моментами нашего отпуска были именно неприятности. Только благодаря неприятностям у нас с Гарвом были темы для разговоров. Мы оживлялись и приходили к единому мнению лишь в нескольких случаях. Когда хаяли отель или планировали различные пытки водителям экскаваторов, сволочи Флойду и шеф-повару, подсунувшему нам рыбу-меч не первой свежести.
Впервые, насколько я помнила, нам было не о чем поговорить.
36
Выход из зала прибытия международного аэропорта Лос-Анджелеса, откуда появлялись только что прилетевшие пассажиры, был забит встречающими. Кроме самолета из Дублина, приземлились еще два – из Манилы и Боготы. Казалось, что пассажиров встречали тысячи родственников. Я уже сорок минут стояла вытянув шею, со всех сторон этой спрессованной толпы меня пихали и отталкивали. Каждый раз, когда отъезжали стеклянные двери и появлялось еще одно семейство, откуда-нибудь раздавался радостный вопль и меня сносило новой волной. Я спотыкалась обо всех соседей, пока кто-то пытался протиснуться к своим приехавшим родственникам.
Время шло, а мои все не появлялись. Чем дальше, тем легче становилось у меня на сердце. Они, должно быть, опоздали на самолет. Отлично, теперь я могу вернуться в Ирландию! Жаль, что я не захватила свой багаж. А то можно было бы отправляться сию секунду. Но именно в тот момент, когда я решила, что они точно не приехали, мои чувства обострились, а надежды испарились. Я еще не видела их, но уже знала, что они вот-вот покажутся. Не благодаря шестому чувству, просто я слышала их голоса. Они на повышенных тонах спорили о чем-то.
И вот они появились. Мама с загадочно-оранжевым лицом. Загадка разрешилась позже, когда я увидела ее ладошки оранжево-коричневого цвета. Она снова переусердствовала с автозагаром. Сколько бы мы ей ни говорили, что она не умеет им пользоваться, она не слушала.
Я мельком заметила папу. Его почти не было видно из-за перегруженной тележки. На нем были шорты цвета хаки. Очаровательно в сочетании с варикозным расширением вен, носочками в ромбик и черными ботинками на шнуровке. Следом за папой вышла Анна. Я была удивлена, даже нет, шокирована, увидев ее. Она подстригла свои волосы. Очень стильно. Выглядела отлично. Дальше шла Элен. Темные волосы блестели. Зеленые глаза сверкали. А рот скривился в презрительной улыбке, пока она изучала толпу встречающих. Даже на таком расстоянии я видела, как она говорит:
– Где же она, черт побери?
Со вздохом я выдвинула локти вперед, словно собиралась танцевать «Танец маленьких утят», и приготовилась к рывку.
Почему они так задержались? Просто потерялся один из Анниных чемоданов. Они заполнили все необходимые документы, и только после этого увидели, что он ездит по кругу на багажном транспортере, обслуживающем рейс из Боготы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113