Уэлгрин искоса посмотрел на него и предположил, что это Даброу. Несколько
раз он видел в городе невысокого с орлиным носом напарника кузнеца, не
зная ни имени, ни прозвища этого человека. Они посматривали по сторонам,
чтобы избежать случайных встреч.
На входе в базар, где стояли полуразрушенные колонны, сохранившие
следы построивших их королей Илсиг, из тени выбрался человек и пошел в
ногу рядом с Уэлгрином. Хотя он имел манеры и одежду горожанина, его лицо
было схоже с лицом Уэлгрина, худощавое, суровое, обожженное солнцем.
- Что ты узнал, Трашер? - спросил Уэлгрин, не глядя.
- Этот человек с Подветренной заявил, что знает эти вещи...
- Да?
- Руно вышел, чтобы встретиться с ним, как вы и договаривались. Когда
он не вернулся утром, Мелм и я пошли искать его. Мы нашли их обоих... и
это. Он передал своему капитану две небольших медных монеты.
Уэлгрин перевернул их на ладони и отбросил далеко в сторону.
- Я позабочусь об этом сам. Скажи другим, что у нас в гарнизоне в
этот вечер будет гость - женщина.
- Да, капитан, - ответил Трашер, удивленно ухмыльнувшись во весь рот.
- Мне отослать людей?
- Нет, поставь их в качестве часовых. Не все идет как надо. Каждый
раз, когда мы назначали свидания, получалось что-то не то. Сначала это
были мелкие неприятности, а теперь Руно мертв. У меня в этом городе больше
шансов, чем у других. И еще, Трашер, - Уэлгрин схватил своего подчиненного
за локоть. - Трашер, эта женщина С'данзо, моя полукровная сестра. Смотри,
чтобы солдаты поняли это.
- Они поймут, у нас у всех где-то есть семьи. Уэлгрин скорчил
гримасу, и Трашер понял, что командир не расслабился, проникшись
беспокойством о семьях.
- Разве мы нуждаемся в С'данзо? Когда есть более надежные пророки в
Санктуарии, чем попрошайки в проходах базара. Наше золото добротное и его
достаточно много, - Трашер, подобно многим людям в Рэнканской Империи,
считал С'данзо наиболее подходящими лишь для разрешения любовных
треугольников среди домашних слуг.
- Нам нужна именно она.
Трашер кивнул и скрылся в тени так же искусно, как появился. Уэлгрин
подождал, пока не остался один на грязной улице, а затем повернул и пошел
широкими шагами, расправив плечи и сжав в кулаки руки, по запутанным
улочкам Лабиринта.
Проститутки Лабиринта были племенем, нежеланным в увеселительных
заведениях за пределами городских стен. Их объятия шли рука об руку с
отравленным кинжалом, а ночные сборы включали все, что можно снять с
человека. Стайка этих женщин вилась у дверей "Распутного Единорога" -
таверны Лабиринта, но они кротко расступились при приближении Уэлгрина.
Выживание в Лабиринте прямо зависело от правильного выбора цели.
Темная душная атмосфера окружила Уэлгрина, когда он спустился в
подвальную комнату. Мгновенно среди посетителей наступило затишье, так
происходило всегда, когда входил кто-нибудь. Цербер, персональный
телохранитель Принца, мог бы прервать беседу на время этого визита, но
любой гарнизонный офицер, каким был Уэлгрин, считался имеющим легальный
бизнес и его приход был проигнорирован, хотя и с настороженностью
профессионалов.
Странствующий рассказчик Хаким занимал лавку, выбранную Уэлгрином.
Скрытный маленький человек был большим хитрецом, чем можно было
предположить. Аккуратно взяв свою кружку с пивом, он выбрал себе одно из
немногих мест в зале, которое обеспечивало хороший обзор всех входящих, и
государственных служащих, и частных лиц. Уэлгрин шагнул вперед,
намереваясь спугнуть проныру с его "насеста", но передумал. Его дело в
Лабиринте требовало осторожности, и не стоило столь опрометчиво обращать
на себя внимание.
Со своего места он подал знак бармену. Честная девушка не стала бы
работать в "Единороге", поэтому Бубо сам принес пенящееся пиво, а затем
вернулся с одним из энлибарских апельсинов, которые он держал под
прилавком. Уэлгрин содрал с апельсина кожуру ногтем большого пальца, и
красный сок потек, образуя рисунок, схожий с тем, что был на его
керамическом черепке.
Однорукий нищий со шрамом на лице и бельмом на глазу бочком пробрался
в "Единорог", стараясь избежать подозрительного взгляда Бубо. Пока
оборванное существо передвигалось от стола к столу, собирая медное
подаяние с более обеспеченных клиентов, Уэлгрин заметил под его тряпьем
плотно примотанную к телу левую руку, такую же нормальную, как и та, что
хватала монеты. Кроме того, шрам был самодельным уродством, а желтые
выделения, стекающие по его щекам, явились результатом действия семян,
помещенных под веки. Нищий мучительным хрипом объявил о своем прибытии к
столу Уэлгрина. Не поднимая глаз, тот бросил ему серебряную монету. В
детстве он сам бегал с нищими и слишком часто видел, как их хитрости
превращались в реальное уродство.
Бубо раздавил грязными ногтями вошь, попавшуюся ему в его пышной
бороде и, глянув на нищего, которому он подавал на улице, притащил еще
несколько кружек пива своим клиентам, после чего вернулся к своему
нескончаемому занятию - охоте за вшами.
Дверь открылась, впустив еще одного человека, который подобно
Уэлгрину был в Лабиринте по делам. Уэлгрин изобразил в воздухе пальцем
небольшой круг и вновь прибывший поспешил к его столу.
- Мой человек был убит прошлой ночью, - говоря, Уэлгрин смотрел прямо
в глаза вошедшему.
- Я слышал это, и оружейник Энлибрайт тоже. Я бросился сюда, чтобы
доказать тебе, что это не моих рук дело, хотя и знал, что ты можешь
подозревать меня. Ну, Уэлгрин, даже если я хотел перехитрить тебя, а я
уверяю тебя, что такие мысли никогда не приходили мне в голову, я едва ли
убил бы Энлибрайта, не так ли?
Уэлгрин что-то проворчал. Кто возьмется сказать, что человек из
Санктуария готов сделать для достижения своей цели? Но доносчик, вероятно,
сказал правду. Он относился к нему со скрытой подозрительностью, как к
лжецу, который не думает притворяться. И если он говорил правду в тот раз,
что весьма вероятно. Руно пал жертвой случайного преступления. Монеты
показали, что грабеж не был причиной. Возможно, у гончара были враги.
Уэлгрин напомнил себе о необходимости вписать двойное убийство в
гарнизонную ведомость, из которой легко можно было установить, когда были
убиты их предшественники.
- Опять у меня нет информации. Я пока не буду платить, -
разговаривая, Уэлгрин произвольно переставлял кружку с пивом из одной руки
в другую, скрывая важность беседы от любопытных глаз.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72